Ставка на возвращение - Басов Николай Владленович

Две трети занимали двигатели, обложенные какими-то плитами, смахивающими на асбестовые, поверх них еще был выстлан войлок. На него уже можно было складывать кое-какие грузы. Что удивительно, некоторые мешки так и остались лежать в этом подобии трюма, никто их не разгрузил, они были нужны еще кому-то.

Трюм весь был увит неширокими и прочными сетками, привязанными к небольшим крюкам, углубленным в стены. Их уже можно было рассмотреть, потому что у самого люка из трюма, ведущего в кабинку управления, тускло светил темно-красный плафон.

Рост сначала думал, что их в этом трюме и потащат, но пилот заупрямился. Им оказался коротконогий и тощенький на вид карлик, правда двухглазый. Поднапрягшись, Рост вспомнил, что они называют себя табирами. Он решил блеснуть знаниями и вытянул вперед руку, когда пилот оказался поблизости, представился:

– Табир, меня зовут Рост, я из людей…

– Знаю, как тебя зовут, – неожиданным басом отозвался пилот, – только я не из табиров, мои дальние родственники аглоры… Зови меня Гесиг.

Рост не поверил. Высокие, антично-красивые, очень сильные невидимки в нузах, ниндзя Полдневья, как когда-то сказал Ким, и этот коротышка, едва метр тридцать росточком… Как-то не вязалось это. Но раз он так сказал, приходилось с этим считаться.

– А пернатый у нас Шипирик, – представил Рост коротышке протискивающегося во внешний люк бегимлеси.

– У него самого языка нет? – с непонятным раздражением отозвался пилот, потом скептически посмотрел на обоих пассажиров. – Вы под куст… когда ходили? Учтите, в полете мы будем… часов тридцать.

Пришлось бегимлеси, а за ним и Росту выбираться и справлять свои нужды под ближайшими кустами. Рост еще подумал, вот будет хохма, если это – хитрость пилота, выдуманная, чтобы не брать с собой двух усталых, израненных и дурно пахнущих чужаков. Да еще с кесен-анд’фами вдобавок. Но Гесиг не обманул, дождался, пока они снова не показались, обвешанные флягами с водой и парой копий, которые запасливый Шипирик как-то сумел обменять у кваликов.

А может, все дело было в мангустах, может, как раз их Гесиг и не хотел упустить. Уж очень они были редкими. Это несложно было понять даже в темноте по тому, как к скачущим и взволнованным зверькам сам пилот присматривался.

Укладываться на относительно мягкие тюки Гесиг разрешил только пернатому и очень туго запеленал его своими сетками. Ничего пояснять не стал, но и без пояснений было понятно – иначе перегрузки размолотят Шипирика о стены ракеты, как зернышко в мельнице.

Потом заправил, словно патрон в обойму, Ростика с его кесен-анд’фами в кабине управления между своим креслом и задней стенкой. Для верности прихватил парой сеток, но при желании Рост мог бы самостоятельно из них выбраться. Потом проворчал:

– Мне из-за тебя к некоторым приборам тянуться придется.

Кресло-то было вращающимся, чтобы можно было все эти рукоятки и кнопки доставать, а Рост своей неимоверно большой тушей для этого помещения заклинил его намертво. Вот Гесиг и ворчал, правильно, кстати, ворчал, потому что, когда стали прогревать двигатель, разгонять вспомогательную антигравитационную тягу, работать ему пришлось не меньше, чем мангустам на охоте.

Потом ракету вдруг повело в сторону, словно по льду, ее прошило несколько довольно зловещих ударов и затрясло. Чуть повернувшись к Росту, Гесиг через плечо закричал, перебарывая рев своей машины:

– Нагрузили неправильно, с перекосом… Ничего, все равно стартуем! Потом переложим!

Тяжесть, нагрузка на все тело, так что даже кесен-анд’фы показались весящими под тонну каждая… Потом стало еще хуже, если бы не сетки и прижимающее его к стене кресло, Ростика бы просто размазало в кисель. А так и киселю некуда было деться, вот он и уцелел… кажется.

Потом сделалось чуть легче. Кесен-анд’фы немного воспряли духом, Белогрудка даже соскочила и попробовала рассмотреть с Гесигом то, что можно было увидеть за лобовым окошком. Тот ее попытался прогнать, но зверек не очень-то его и послушал, пока не удовлетворил любопытство и не вернулся на относительно мягкого Ростика, чтобы дремать после всех треволнений.

А Роста выворачивало наизнанку, потом как-то заколотило в компактный снежок, только не из снега, а из мяса, костей и нервов, которые отзывались постоянной, непрекращающейся болью.

Потом стало еще тяжелее, даже Гесиг обмяк в своем кресле и руку поднимал, только чтобы дотронуться до какого-то рычага, похожего на самолетный, перед собой. Роста все-таки вырвало, слишком много воды выпил перед стартом, не подумал, как это будет тяжело. Рвотная масса как-то быстро расплющилась под ним и ушла в какие-то пазы, хотя запах, конечно, остался. Но, видимо, они с Шипириком так благоухали, что чересчур общую атмосферу даже это не испортило. По крайней мере, Гесиг ничего не сказал, лишь какую-то маску надел, но потом от перегрузки все-таки снял, и без нее его голова вдавливалась в плечи – это как раз Ростику было видно.

Очнулся Рост оттого, что Гесиг требовал, чтобы он перебрался в его кресло, а он должен был заглянуть в трюм. Рост подчинился, хотя каждое движение давалось ему с таким трудом, что он даже не сразу понял – они в невесомости.

Перебраться на новое место ему в конце концов помог Гесиг. А потом сдвинул люк и с любопытством заглянул в провал, из которого светило темно-красным светом. Покричал что-то туда, у Роста в ушах так пульсировала кровь, что он не понял ни слова.

Снова располагаясь в кресле, Гесис наклонился к Ростику и прокричал, чтобы тот все-таки услышал:

– При посадке труднее будет… Твой приятель выдержит, а вот ты?

Дальнейшие его предупреждения было не разобрать, Рост и не пытался. Он стиснул зубы и приготовился к тому, что с корабля будут снимать кровавую лепешку, словно корова на крота наступила. Почему-то этот немудреный образ так его насмешил, что он даже попробовал смеяться, лишь потом понял – если сдвинет челюсть при смехе, назад ее может уже и не поставить.

Снова ускорение, перегрузки, а потом, через бездонные перевалы времени, когда они шли на маршевых двигателях, посадка. Тогда-то Рост, кажется, готов был сломаться окончательно. Уже был готов. Весь в кучку собрался, чтобы хоть умереть достойно, но…

«Не нужно бояться, человек». Он даже головой покрутил, чтобы понять, откуда исходит этот голос, но так и не догадался. Только тогда и понял, что звучит у него в сознании. Ясно, чуть замедленней, чем он привык, выслушивая приказания, например чегетазуров, но определенно на едином, без ошибочных интонаций, даже слегка красуясь произношением, словно девчонка по улице идет и знает, что ее провожают взглядами.

Ты кто, спросил Ростик, лишь чуть-чуть заикаясь. И дождался ответа – тот, кто выволок тебя из лесов, кто послал за тобой эту машину с пилотом. А теперь… Дальше все пошло совсем не так, как Ростику хотелось бы. Поговорить с этим чужим существом, так спокойно и уверенно обратившим к нему свою речь, не удалось. Потому что на лицо как бы натянули маску с хлороформом, хотя некоторое время Рост еще мог соображать…

Он думал, что, похоже, куда-то переправляют не его, человека, а семейку кесен-анд’фов, и он лишь исполняет функцию чемодана при них. Еще он представил, что вот прилетят они на место, у этих зверьков будут красивые дети, которые очень понравятся Бояпошке с Винрадкой, но больше всего они подружатся с его собственными детьми, которые где-то ведь уже родились и успели подрасти… А потом он решил, что может вот сейчас и умереть, без всяких дураков, просто перейдет в какое-то иное состояние и никогда больше не увидит Боловска и людей, которые там живут…

Очнулся он от того, что Гесиг старательно, словно не Рост перед ним лежал, а какая-то сложная машина, протирал ему лицо. Тряпка в руках пилота воняла то ли смазкой, то ли пороховой копотью. Рост застонал, вытянул руку, перехватил эту тряпку и уже сам вытер себе шею и щеки. Они были в крови, видно, натекла из ушей.

Тогда он сразу прислушался, нет, не оглох, какие-то звуки до него все-таки долетали – повизгивания мангустов. Они носились по ракетному пульту и голосили о своем, кажется, хотели выбраться из этой железной бочки, чтобы никогда больше в нее не забираться. Рост поднял голову, кивнул пилоту. Тот осторожно попытался улыбнуться.