Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  - Барген, это твоя комната, - указал он на небольшой, но уютный покой сбоку от основного коридора. Спору нет, прежде там наверняка и жили какие-нибудь слуги, но после ночевок на остывающем шлаке на заднем дворе кузни и такая комнатка кажется дворцом. "Пока тебе больше и не надо, - добродушно думал Михалыч. - Вот подрастешь, женой обзаведешься, детьми - тогда будем думать над улучшением жилищных условий. А пока ты у нас на положении холостяка..." - А сам я буду вон там.

  - К рабыне поближе? - тут же спросил Барген. По здешним понятиям раба за подобный вопрос следовало хорошенько вздуть плетью, это Михалыч уже знал. Но бить человека за неосторожное слово еще не привык - да и не спешил привыкать, если честно.

  - А то нет, - поспешил подколоть паренька мастер. - Вот заработаешь денег, на волю выкупишься, разбогатеешь - сможешь себя побаловать.

  - Да не дрейфь ты, - увидев поскучневшее лицо ученика, произнес Михалыч. - Говорил же - помогу я тебе. На воле ты не пропадешь, еще моим наследником станешь.

  - Ага, - парень не умел долго унывать, умел бы - давно бы свихнулся от тоски. - Только, Михалис-катэ, как бы история про прежнего владельца не повторилась.

  - Не окажется, я не подписываюсь на то, чего не умею. Ладно, пойду-ка посмотрю, кого тут ко мне в сексоты подослали...

  Выяснять, что такое "сексоты", Барген не стал. Он уже знал, что босс какой-то странный, в частности, любит сыпать непонятными словами. "Гендиректор"", "демократия", "перестройка", "прихватизация" и "баксы". Спрашивать было как-то неудобно, для себя Барген решил, что это не то божества, не то злые духи родного королевства мастера Михалиса. В общем, что-то потустороннее. Самое смешное, он был, в общем, не так уж далек от истины, "богам" этим когда-то и сам Михалыч отдал дань уважения. Пока малек не поумнел, приобретя стойкую неприязнь к новым хозяевам жизни, а заодно и ко всему, что символизировало "нашу Рашу". Нет, конечно, воевать даже против такой "Раши" он бы не стал, не Басаев все же, но и буйно радоваться очередному появлению на телеэкране бинарного, как двуглавый орел, "нацлидера" - увольте.

  Михалыч распахнул дверь, вошел - и замер, хороршо хоть не забыл опустить ногу. Такой шутки от господ алков следовало ожидать, но не настолько же цинично!

  В отличие от остального особняка спаленка была тщательно прибрана, полы вымыты, многолетняя пыль исчезла. Даже ткань на балдахине оказалась новая, да и ее заботливо раскрыли. В свете факелов призывно белела девственно-белая простыня, на какой Михалыч не спал и в прежней жизни. Правда, вместо одеяла - какая-то искусно выделанная шкура, но, несомненно, вполне даже теплая и мягкая. Впрочем, сама эта шкура была откинута в сторону, а на постели сидела...

  Михалыч снова протер глаза, но совсем еще нагая юная девушка никуда не делась. Из-за спины выглянул любопытный паренек - и, изумленно ойкнув, тоже замер.

  - Бартейла?...

  - Барген? - а девица, надо же, потрясена не менее. Знают они друг друга, как пить дать знают: вспомнились слова паренька о сестре.

  - Так это, выходит, твоя сестра? - прищурился Михалыч. Нет, это просто индийское кино какое-то. Когда-то он пересмотрел много фильмов "мэйд ин Болливуд": если отвлечься от нудных страданий главных героев, дуболомных драк и погонь, а также песен и танцев, если обратить внимание на фон, можно увидеть много интересного - считай окошко в чужую и во многом чуждую жизнь. Чем дальше, тем больше увиденное в этом мире напоминало индийское кино: все те же драки, погони, опять же, касты. И роскошествующие не хуже индийских раджей короли и герцоги.

  - Она это, она. Михалис-катэ, я и не думал, что мы когда-нибудь встретимся...

  - Да и я тоже не думал, парень. Вот интересно, алки-то об этом знают?

  Почему, собственно, нет? Разведка Амори, прежде, чем допускать к королю неизвестно кого, должна была выяснить про Михалыча и окружающих его людей все, что только можно. Конечно, вряд ли у Амори в подчинении есть контора, сравнимая с почившим в бозе НКВД-КГБ, но им могло и повезти. Допросив именно того работорговца или прежнего хозяина брата и сестры, ребятки могли узнать немало... И можно предположить, что сестренка Баргена подписалась следить и доносить королю-батюшке - или какому-нибудь неприметному человечку с горячим сердцем и далее по списку. Было бы странно, если бы прижимистый, по-деловому строгий Амори не подстраховался, тем более раз обжегшись на шулерстве.

  Чем это может грозить? Да, в общем, ничем. Вот начни он тратить отпущенные средства на что-то не то, тогда другое дело. Или если примется "сливать" свои ноу-хау куда-то на сторону. До тех пор можно спать спокойно. Амори не дурак, ему нужно что-то принципиально новое, чтобы переломить неудачно начавшуюся войну. А то начнется-то в Верхнем Сколене, но где закончится? Разумнее всего не показывать, что заметил подсадку, а там видно будет.

  - Михалис-катэ, - неожиданно церемонно, в устах пятнадцатилетнего паренька это звучало забавно. - Позволь представить мою сестру, Бартэйлу вану Аск.

  - Я уже понял, что она твоя сестра. И что с ней, смешной и голой, прикажешь делать старому черту?

  - Вы не поняли, Михалис-катэ? - с усмешкой отозвалась Бартейла. - Мне приказано сделать вам хорошо, и я намерена этим заняться. А если вы и нашли моего брата... Законной жены из меня не выйдет, но по мере сил постараюсь ее заменить.

  - Вы... серьезно, барышня? По-моему, вы годитесь как минимум, в дочки, а может, во внучки.

  Но где-то на дне сознания уже пробудился ехидный голосок - и принялся коварно нашептывать: "А почему, собственно, нет? Она взрослый человек, прямым текстом тебе говорит. Сам, что ли, детсадовский?" И вроде бы надо остепениться, хоть в чем-то обмануть короля-сводника. А то, понимаешь, зашевелилось, властно напомнив о себе, то, что так долго оставалось без работы. "В конце концов, Михалыч, ты еще далеко не стар!"

  Но сил сказать что-то вроде: "Ты в чем на дискотеке была?! Живо оденься - и спать!" - не было. А тут еще коварный пятнадцатилетний совратитель, Барген, переглянувшись с сестрой, заявляет:

  - Не бойтесь, Михалис-катэ, она делает все по своей воле, а с вами ей будет лучше, чем с кем-либо. Да и вам давно пора обзавестись семьей.

  "Тебя, мелкий, не спросил!" - хотел притворно-сердито буркнуть Михалыч, но вместо этого - неожиданно для себя - шагнул к ложу, одновременно взявшись за пряжку ремня. А потом Барген предусмотрительно задернул полог балдахина - и время замерло, запутавшись в складках смятой простыни, в мерном поскрипывании старинного ложа и пахнущих молоком и сеном губах и волосах.

  Глава 7. Вкус мести.