Оболочки - Андрей Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она достала откуда-то снизу бутылку коньяка, шприцем набрала пятьдесят граммов в одноразовый пакетик, протянула мне, второй шприц вставила в рот и нажала на поршень. Как будто застрелилась. Я выдавил пакет, стараясь не упустить ни капли — они потом куда только не залетают, но одна всё-таки вырвалась. Против Владлена Велесова я ничего не имел, то, что он Соболеву подгадил, или ещё кому, меня это не касалось, поэтому помянул генерала с чистым сердцем и даже удовольствием, коньяк пошёл легко и мягко, не то что больничный спирт. Шацкая одним шприцом не обошлась, и слёз не скрывала, вот только особой грусти в её глазах не было.
— А Нестерова твоя — молодец. Молоко на губах не обсохло, но справилась, автоматика автоматикой, удержать два челнока, да ещё одного полумёртвого разгильдяя, это подвиг. Я поначалу думала, папаша её сосватал, чтобы ракету на грудь получила, а эта деваха всех вас за пояс заткнула. Да ладно, я ж понимаю, если бы не потеря воздуха, ты бы и сам справился, но что есть, то есть. Пусть на Земле решают, а я бы ей представление к награде написала.
По моему мнению, Алисе-два орден полагался без вопросов. Старший лейтенант, летавшая до этого в космос только в тренировочный полёт, сумела поймать мою тушку в открытом пространстве, затащить в челнок, связать два Орла в одну сеть, взять на буксир чужой космический корабль, и всё это за восемь минут. Правда, пришлось сделать ещё один оборот вокруг Земли, промчавшись мимо станции «Восход», но за это время Нестерова и меня в порядок относительный привела, и траекторию связки аппаратов изменила. И всё одна, от меня помощи пилот не дождалась.
Когда я вылетел из люка, то, естественно, про трос забыл, а Соболев, или что там в голове от него осталось, видимо, миссию счёл законченной и отключился. Так что улетел я в открытый космос без страховочного фала, красиво кувыркаясь и пуская воздушные струйки. Слабые, потому что воздух закончился. Все симптомы кислородного голодания, которые мы проходили в училище, я прочувствовал на себе. И стридорозное дыхание, результат обструкции верхних дыхательных путей, и беспокойство, и головную боль. Но из-за спутанности сознания я каждый симптом не выделял, чувствовал только, что помираю. И когда практически помер, Нестерова затащила меня в шлюз, а оттуда — в кабину, к кислороду и нормальному атмосферному давлению. Очнулся я почти сразу, но трое суток пришлось в лазарете провести, потому что эта пигалица вместо того, чтобы на Восход отправиться, потащила всю связку на «Зарю». К старой подруге Соболева, Валерии Шацкой.
— Тесть твой два часа назад на связи был, о твоём здоровье справлялся.
— Бывший тесть.
— Как знать, — Шацкая задумчиво повела глазами к условному потолку. — Ирина-то теперь снова одна, да и дочка у вас.
Знакомой, и судя по словам начальника станции «Восход», бывшей пассии Соболева, на вид было лет тридцать, максимум тридцать пять, как мне казалось. Но с женским полом всё сложно, сколько им в действительности, иногда только они сами знают. В энциклопедии, которую я в Устинове изучал на предмет старых знакомых, ей было на два года больше, чем Соболеву, значит, сорок пять. Ягодка опять. Ничего так, может, здесь я сорокалетний старпёр, но в душе-то ещё очень молод, и такие вот моложавые, подтянутые, с высокой грудью и румянцем на всю щёку женщины меня даже очень волновали. Шацкая перехватила мой взгляд, и румянец стал ещё гуще.
— Так что с Аграмяном? Он мне ценные указания дал и исчез.
— Там такие дела, Коля, что твой бывший тесть сейчас о тебе даже не думает. Спутники сбивать — это одно, а на станцию напасть, совсем другой коленкор, так и война может начаться. Если ещё не началась.
Я взглянул на дисплей, транслирующий изображение Земли, там вроде ядерных взрывов видно не было.
— Пока ты в медблоке валялся, ускорители тебе Романов установил, челноки к полёту готовы, у ЦУПа возражений нет. Так что ты решай, что делать дальше — ждать нового генерала, или лететь самому.
— Почему я?
— Владик мёртв, Попов тебе командование до Луны передал, министр его приказ подтвердил. Ты теперь главный. Говорят, за твой подвиг тебе сразу две звёздочки на погоны прилепят, будешь настоящим полковником. А теперь иди, Коля, по своим делам, а то муж ревнует, хотя всё быльём поросло. Поросло ведь?
И с надеждой на меня посмотрела. Вот ведь вопрос, как ни ответь, в полной жопе окажешься, так что я неопределённо хмыкнул, и поскорее из её каморки отчалил. Благо, заняться было чем.
Станция «Заря», несмотря на свой порядковый номер, была всего лишь одним из пяти промежуточных пунктов внутри радиационных поясов. Выше, в пятидесяти тысячах от поверхности, висела всего одна станция, «Заря-2», от которой ходил лунный буксир. У американцев такая же станция называлась «Харон», по негласному соглашению оба этих объекта даже иногда использовались совместно — война войной, а дела делами. Так что путь нам туда с нашим вооружением был заказан. Предстояло стартовать от «Зари-11», пройти через внешний радиационный пояс, и пристыковаться к «Луне» с неопределённым пока порядковым номером. Пять человек из моей команды, и шестеро из команды Велесова — пилот и пять спасателей-универсалов. Зачем именно мы летим, они не знали, и знать не должны были, у этой группы имелись свои задачи. Помимо возможной эвакуации меня, кристаллов и Сайкина, спасатели собирались обследовать разрушенную базу 36 в море Спокойствия, загерметизировать разломы, подключить новое оборудование для оранжереи и лаборатории, которое уже дожидалось нас на орбите Луны, и остаться там до прибытия основной группы.
Но на Луну мы могли улететь,
