Основная миссия - Владислав Конюшевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Охраняйте пленных.
– Есть, сэр!
Еще раз поморщившись и оставив сержанта на охране эсэсовцев, я побрел в сторону «газика», к которому шустрый Женька уже гнал пинками двух одетых в обычные пехотные мундиры немцев. Сев на сиденье джипа, я пару секунд боролся с головокружением, а потом спросил у того, кто выглядел постарше:
– Фамилия, имя, звание, номер части?
– Рядовой восемьдесят шестого зенитного дивизиона Эрик Грубер!
– Давно на фронте?
– С апреля сорок четвертого!
Открыв протянутые Козыревым документы пленного, я сплюнул и спросил:
– Почему же у тебя тогда зольбух новенький, как будто вчера выдан?
И не дождавшись ответа «языка», чувствуя, как к головокружению опять примешивается тошнота, я откинулся на спинку и, прикрыв глаза, сказал Змею:
– Что-то мне херовато. Ладно, этих двух трясти будем, когда в расположение вернемся. А сейчас пока сунь их в «додик», отдельно от остальных…
Козырев понятливо кивнул и погнал пленных к джипу, а я, похоже, на какое-то время потерял сознание. Ну правильно, адреналиновая волна, что была во время боя, прошла, вот и сомлел.
А очнулся я от того, что возле меня хлопотала Ольга Алексеевна. Надо же, как она и во Франции меня пользовала, и сейчас пришлось. Бывшая сестра милосердия как раз закончила накладывать новую повязку и, увидев, что я открыл глаза, улыбнулась.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально. Только голова кружится…
– Так и должно быть. Вы крови много потеряли, и пуля в руке осталась. Но сейчас мы перенесем вас в автобус, а в больнице вас быстро поставят на ноги.
Глядя на эту пожилую, но до сих пор миловидную женщину, я улыбнулся.
– На фронте больниц нет, только госпитали. И никуда меня не надо нести, я вроде очухался.
После чего, подтверждая свои слова, встал и, оглядев происходящее вокруг, удовлетворенно кивнул. Пробитое колесо на «УльЗиСе» поменяли, «ГАЗик» изначально был целенький, автобус подогнали. То есть все готово к дальнейшему движению. Единственное…
– Говард!
Сержант, который опять выпал из жизни, оставаясь в стороне от происходящей вокруг суеты, обрадовавшись, что единственный человек, который может говорить по-английски, пришел в себя, тут же оказался рядом:
– Слушаю, сэр!
– До вашего опорного пункта далеко?
– Километров пятнадцать, сэр! Мы расположены в Фильоне, сэр!
Хм… не по пути, ну да ладно. Тем более что у нас лишние колеса образовались. Окинув взглядом стоящего навытяжку Говарда, я спросил, кивая на «ганомаг»:
– Такой штукой управлять умеешь?
– Да, сэр!
– Тогда – дарю! Сейчас мои люди помогут погрузить в БТР твоего убитого сослуживца и можешь ехать. Только кресты грязью замажь и майку на антенну привяжи, а то свои же подстрелят ненароком…
– Есть, сэр! Спасибо, сэр! И…
Сержант замялся, потом, наконец, решившись, спросил:
– Разрешите не по уставу, сэр?
– Валяй!
Говард пару секунд собирался с мыслями, а потом выдал:
– Вы знаете, когда я слышал рассказы о русских «невидимках», то большинство из них считал преувеличением. Но сейчас я думаю, что в тех словах не было ни слова неправды! Скорее они преуменьшали ваши возможности. Сегодня своими глазами в этом убедился… Ведь произошел практически встречный бой с заметно превосходящими силами противника. А вы бошей уделали в несколько минут, захватили пленных и технику! Это фантастика!
Удивившись, что же такого фантастического сержант нашел в этом в общем-то рядовом происшествии, я пожал плечами и ответил:
– Это наша работа. А вот то, что советские ребята на фронте сделали, это действительно – фантастика!
– Да, я видел русскую хронику. Нам ее недавно показывали. И могу сказать: ваши солдаты прошли через ад и победили самого сатану!
М-да… впечатленный искренней горячностью Говарда, я подумал, что вряд ли этот конкретный человек когда-нибудь забудет то, что сделал советский солдат для победы над фашизмом. И через что ему пришлось для этого пройти. Обидно только, что у политиков память уж очень короткая…
Тут голова у меня опять «поплыла», поэтому, пожав американцу руку, я закругляясь, сказал:
– Скоро стемнеет, так что не будем терять времени. Удачи тебе, Фрэдди Говард! И дай бог пережить эту войну без потерь!
Сержант, если и удивился, услышав упоминание о боге из уст советского офицера, то вида не подал, а просто козырнул и побежал в сторону разбитого «виллиса». А я скомандовал остальным:
– Жан, Гек, «мутные» «языки» пусть сидят в «додике», остальных пленных – в автобус. Сами остаетесь там же. Змей, помоги Говарду.
Чуть позже, убедившись, что все указания выполнены, махнув на прощание рукой американскому сержанту, крикнул:
– По машинам!
И мы поехали дальше. На этот раз дорога прошла без приключений, только когда подъезжали к штабу армии, я чуть не выпал из «ГАЗика», на секунду потеряв сознание. А еще через минуту, видимо, окончательно вырубился, так как неожиданно сильно потянуло в сон, и глаза сами собой закрылись…
Глава 11
Открыл глаза уже в госпитале. Во всяком случае место, где я лежал, идентифицировалось сразу и без проблем. Даже не по мягкости подушки и не по чистоте палаты, а по всепроникающему запаху карболки. Приподнявшись, огляделся. Палата была маленькая, на четырех человек. Две койки стояли пустыми, а еще на одной кто-то лежал, накрывшись с головой. Осторожно сев, я прислушался к себе. Не тошнит, голова не кружится… Попробовал пошевелить перевязанной рукой. Больно, но терпимо. Правда, когда начинаешь ее поднимать, то боль становится резкой. Ну да ладно, я не воробей, чтобы крыльями махать…
Увидев под койкой тапочки, надел их и шагнул к вешалке, на которой висели два коричневых больничных халата. Накинув один из них себе на плечи, вышел в коридор и сразу столкнулся с медсестрой, которая несла на подносе несколько шприцов. Увидев меня, девчонка ойкнула и, улыбнувшись, сказала:
– А я к вам как раз иду. Укольчики надо ставить. Так что пойдемте обратно, в палату.
Вдохнув, я повернулся назад и, укладываясь гузкой вверх, глядя, как она раскладывает блестящие причиндалы на тумбочке, шепотом спросил:
– Давно я здесь?
Сестричка, оглянувшись на спящего соседа, так же шепотом ответила:
– Вас вчера вечером привезли. У нас как раз окно было, поэтому сразу прооперировали. И пулю достали, и артерию зашили. А вы что, не помните? Ведь в сознании были, перед тем как вам наркоз начали делать.
Я покачал головой:
– Не помню…
– Такое тоже бывает.
С этими словами она вогнала мне первый укол. Я, ожидая гораздо большего, радостно сказал:
– А у вас рука легкая!
Девчонка, протирая спиртом другую ягодицу, кивнула:
– Все так говорят. Даже Григорий Иванович. – И тут же пояснила: – Это наш заведующий отделением.
Дождавшись, пока она введет лекарство, я задал наиболее интересующий меня вопрос:
– А как в Берлине? Что говорят?
– Наши вышли к Шпрее. Бои идут по всему периметру. Немцы массово сдаются в плен. А еще говорят, что Гитлер убит!
Я подпрыгнул:
– Да ну! По радио прямо так и заявили?!
– Нет, – сестренка, укладывая меня обратно, пояснила: – Это связисты рассказали из штаба армии. И я им – верю! Господи, неужели все закончится? Неужели…
Но договорить она не успела, так как в дверь в палату открылась и появился Гусев. Увидев меня, он хохотнул:
– Ага, очухался! И, конечно, сразу затребовал к себе самую красивую девушку госпиталя!
– Не ори, человека разбудишь!
Серега, глянув на вторую занятую койку, тут же сбавил тон и, извинившись, елейным голоском поинтересовался:
– А как зовут эту прекрасную незнакомку, которая своими восхитительно нежными руками делает укол?
Сестричка фыркнула и покраснела, а я ответил за нее:
– Старый ты козел! Дома две жены, три любовницы, пятеро детей, а все туда же!
Командир от возмущения не нашелся, что сказать, а медсестра, незаметно мне подмигнув, собрала шприцы и сказала:
– У вас капельница в семнадцать часов, так что можете пока прогуляться по внутреннему двору, только недолго, а то вам еще вредны нагрузки.
Гусев, глянул ей вслед и, подождав, когда за сестричкой закроется дверь, обиженно сказал:
– Сам ты – козел! А вдруг это моя судьба?
– Твоя судьба должна быть минимум лет на пять постарше! Ты лучше скажи, что это за слухи, будто Гитлера ухлопали? И вообще, что сейчас в Берлине творится?
Серега, посмотрев на моего соседа, предложил прогуляться и, после того как мы вышли на утопающий в зелени двор, ответил:
– Информация насчет фюрера пока не подтверждена, но весьма правдоподобна, так как сегодня утром к нашему командованию обратились люди, назвавшие себя новым правительством нацистской Германии. Обратились с просьбой о перемирии, аргументируя свою просьбу тем, что фюрер мертв, и им необходимо время для решения организационных вопросов. Мы, разумеется, отказали, пояснив, что в данном случае приемлема только безоговорочная капитуляция. А антифашисты со своей стороны утверждают, что в рейхсканцелярию они смогли пронести бомбу, которая и убила Гитлера и Геббельса.
