Загадка золотого кинжала (сборник) - Фергюс Хьюм

– Уверен, что нет, мэм! – ответил Митчелл. – Нет в нашем Малом св. Петре настолько худой свиньи. И в Большом св. Петре нет, мэм, – добавил он после короткого раздумья.

– Ну, кажется, ее прошлый владелец – или владельцы – не заботились о ней, – сказала с суровой твердостью мисс Лавиния. – Буду хорошо кормить свинью, прежде чем дать объявление о том, что она нашлась. Так что следите за этим, Митчелл. Вам не кажется, что она слишком грязная?

Митчелл бросил выразительный взгляд на свинью.

– Думаю, ей бы стоило выспаться, мэм, – ответил он. – Бездомные животные, бывает, страдают от того, что их бросили.

– Не могли бы вы помыть ее, Митчелл? – предложила мисс Лавиния. – Думаю, свинье станет от этого лучше.

Митчелл потеребил подбородок.

– Ну, мэм, – сказал он, – ни разу не слышал, чтобы свинью мыли – разве что для выставки или после того, как зарежут, мэм, но осмелюсь добавить, что мог бы, мэм. Как только выпадет свободная минутка, мэм, – продолжил он, – позову сына помочь, мы нагреем воды, откроем самый большой на этом дворе кран и всю воду на нее спустим, мэм!

Мисс Лавиния сердечно одобрила это предложение и ушла, а Митчелл отметил про себя, что ни один человек не может знать, чего ожидать от нового дня, и пошел курить в отдаленную часть сада. Позже, к вечеру, они с сыном осуществили омовение свиньи, и младший Митчелл, отметив, что нет смысла делать что-либо наполовину, взял из чулана крепкий скребок и так успешно начистил страдалицу, что та выглядела, будто ее уже зарезали и ошпарили. Мисс Лавиния, которая следующим утром, прогуливаясь мимо конюшен и птичника, заглянула посмотреть на свинью, была в восторге от ее вида и искренне похвалила своего садовника.

Митчелл, однако, не был в таком уж восторге от своих новых обязанностей, как заявлял во всеуслышание своей хозяйке. С одной стороны, он как раз был очень занят в саду; с другой – свинья начала требовать все больше и больше внимания к себе. Она быстро обнаружила или, скорее, проявила сверхвыдающийся аппетит и с каким-то почти злорадным предвидением выяснила, что достаточно ей громко потребовать чего-либо, как ее желания немедля удовлетворялись. Ни один из тех, кто видел появление свиньи на улицах Малого св. Петра, к концу второй недели не узнал бы ее. Ребра скрылись под прослойкой сала, спина стала определенно шире, а блестящие глазки потерялись в толстых щеках. Еженедельные траты на ее кормежку и проживание составили кругленькую сумму, но мисс Лавиния не ворчала, не задавала лишних вопросов по этому поводу. Она была в восторге от успехов свиньи и верила, что та начала узнавать ее. В голосе мисс Лавинии звучало явное сожаление, когда она заметила:

– Сейчас, когда животное выглядит куда лучше, чем после странствий, Митчелл, думаю, стоит дать объявление, что мы ищем владельца. Он, несомненно, обрадуется возвращению своего имущества. Я сегодня же напишу объявление и отправлю его в газету.

Митчелл почесал подбородок. У него были другие идеи – его собственного сочинения.

– Не думаю, что в этом есть нужда, мэм, – сказал он. – Я уже запрашивал кое-что об этой свинье и, кажется, знаю, кто ее законный владелец. Если вы предоставите это мне, мэм, я могу узнать его наверняка, без объявлений.

– Очень хорошо, Митчелл, – согласилась мисс Лавиния. Потом добавила, отчасти с тоской: – Надеюсь, владелец будет рад получить ее обратно.

– Полагаю, в этом не стоит сомневаться, мэм, – сказал Митчелл и бросил взгляд на свинью, которая как раз начиняла себя третьим завтраком. – Стоит думать, каждый был бы рад, чтобы к нему вернулась настолько хорошо ухоженная свинья.

– И такая удивительно чистенькая, Митчелл, благодаря вам, – сказала мисс Лавиния.

Митчелл скромно ответил, что делал все возможное, и, когда хозяйка удалилась в дом, хлопнул свинью по заду – просто чтобы показать, что он думает о ней лучше, чем раньше.

– Будь я проклят, если не сделаю из тебя еще чего-то, моя молодчинка! – сказал он.

Тем же вечером, после ужина, Митчелл надел свой второй лучший костюм и отправился навестить мелкого фермера, который жил на далекой улице в трех милях отсюда. Они неплохо провели пару часов, и Митчелл вернулся, полный мирного счастья, которое всегда ожидает тех, кто совершает добрые дела и разрабатывает хорошо продуманные пути к успеху.

– И ему выгодно, и мне выгодно, – размышлял он, бредя домой и посасывая двухпенсовую сигару, которую фермер презентовал ему в полноте благодарности. – И если все пойдет не так, пусть меня считают голландцем!

На следующее утро, когда мисс Лавиния занималась счетами, сидя в малой столовой, горничная объявила о том, что прибыл хозяин свиньи. Мисс Лавиния с сомнением посмотрела на чистоту льняного ковра и спросила горничную, достаточно ли чистые ботинки у посетителя. Случилось так, что то утро выдалось ясным и морозным, и горничная посчитала, что посетитель подходит для приема, и впустила его – человека с бегающими глазами и копной рыжих волос, который кланялся и расшаркивался перед мисс Лавинией, как будто испытал необычайную радость при встрече с ней.

– Так вы пришли за свиньей, которую я нашла! – любезно сказала мисс Лавиния. – Должно быть, вам было жаль ее потерять.

Проситель поднял взгляд к потолку, тщательно исследовал его, а потом заглянул внутрь своей старой шляпы.

– Очень жалко, мэм, – сказал он. – Стоящее животное, да что там, мэм, – породистое!

– Но она была такой тощей и… и грязной, когда попала ко мне, – с нажимом сказала мисс Лавиния. – Болезненно тощей и такой ужасно грязной! Моему садовнику пришлось вымыть ее горячей водой.

Человек почесал в затылке и затем покачал головой.

– Ах, мэм, мне ну вот аж донельзя как зазорно, – сказал он. – Конечно, когда свинья теряется и бродит без приличного жилья, она как человек, который стал бродягой – не следит за собой. Теперь, когда она у меня… а! ну, будь у меня ее фото, не было бы никакой ошибки.

– Вам стоит посмотреть на нее сейчас, – сказала мисс Лавиния, чувствуя в последних словах просителя какой-то вызов. – Посмотрите, как ухаживали за ней, пока она была здесь.

Она провела его на выгон или скорее в хлев, где избалованная свинья валялась на лучшей пшеничной соломе и наслаждалась неторопливым завтраком – даже мисс Лавиния заметила, что теперь, когда свинья была уверена в завтрашнем дне, в насущном хлебе и не только хлебе, надо сказать, она ела с поистине барским безразличием. Свинья посмотрела вверх, а рыжеволосый – вниз. И вдруг он вздрогнул от неожиданности и со свистом выдохнул.

– Да, мэм! – уверенно сказал он. – Это моя свинья – я знаю это так же точно, как знаю свою собственную жену!

– Тогда, разумеется, вы можете забрать ее, – сказала мисс Лавиния. Ее голоса коснулось сожаление: свинья уже стала привычной частью выгона, и мисс Лавиния считала, что та узнаёт свою благодетельницу. – Полагаю, – продолжила она, – у вас много свиней?

Рыжий снова почесал в затылке.

– Ну конечно, мэм, свиньи – они, того, на продажу, – сказал он. – Но эта свинья, она необычайно породистая. Сколько б вы за нее дали, мэм, сколько она стоит?

В этот момент свинья, полная еды и абсолютно счастливая, несколько раз довольно хрюкнула и начала чесать рыло о дверь свинарника. Мисс Лавиния решилась.

– Как вы считаете, десять фунтов – достаточная сумма? – робко спросила она.

Рыжий отвернулся, будто собирался обдумать предложение наедине с собой. Потом, когда он повернулся, его лицо было очень торжественным.

– Ну, конечно, мэм, – сказал он, – конечно, как я говорил, это очень ценное животное, да, так и есть, но так как вы кормили ее с тех пор, как нашли, и относились к ней хорошо – пусть, пускай будет десять фунтов, и порешим на этом!

– Тогда, если вы пройдете в дом, я дам вам денег, – сказала мисс Лавиния. – И можете быть уверены: мы будем хорошо обходиться со свиньей.

– Уверен в этом, мэм, – ответил продавец. – И в том, что она будет очень вкусной, когда придет ее время.

Он получил деньги, выпил кружечку эля и убрел прочь, изрядно радуясь, и по дороге домой встретил Митчелла, который ехал с рынка и, увидев его, остановился у обочины.

Рыжий знающе подмигнул садовнику.

– Ну? – спросил Митчелл.

– Порядок! – ответил второй и снова подмигнул.

Митчелл забеспокоился.

– Где свинья? – спросил он.

– Там же, где и была, – ответил рыжий. – В хлеву.

– И чего это ты не забрал ее? – спросил Митчелл. – Ты же сказал, что заберешь!

Рыжий снова подмигнул и широко усмехнулся.

– Я продал ее, – сказал он. – Продал твоей хозяйке. За десять фунтов.

Он хлопнул по карману, и Митчелл, услышав звон соверенов, едва не упал с сиденья.

– Продал? Нашей хозяйке? За десять фунтов? – воскликнул он. – С чего бы это, свинья же не твоя, чтобы продавать ее!