Сборник статей и интервью 2009г (v1.22) - Борис Кагарлицкий

Верно, что за три года острая фаза кризиса может и завершиться. Но это вовсе не означает, что тут же все вновь попрет вверх, как бывало раньше. Куда вероятнее, что мировая экономика войдет в фазу неустойчивого роста, когда подъем в течение пары кварталов сменяется кратким спадом, а, скажем, США и Европа растут и падают попеременно. Подобная стагнация может растянуться лет на десять, как это было в 1970 #8722;х.

Либо же реализуется сценарий Великой депрессии - ведь потенциал падения рынков еще далеко не исчерпан. Так, индекс Dow Jones по-прежнему находится значительно выше основного векового тренда (см. графики). Если государственные меры по стимулированию экономики окажутся недостаточно масштабными или недостаточно эффективными, то Dow Jones может упасть еще и в два, и в три раза, повторив траекторию начала 30 #8722;х годов ХХ века.

Американская экономика страдает от перепотребления, избытка долгов и недостатка сбережений. Бороться с этими недугами, еще больше разогревая потребление и наращивая долги, - сомнительная стратегия, напоминающая поведение строителя финансовой пирамиды в последней стадии. Но альтернатива ей - глубокий и долгосрочный спад общемирового потребления.

За последние десять лет невероятный бум в американской экономике привел к тому, что бизнес-циклы во всех развитых странах оказались жестко синхронизированы с американским, а оптимизация бизнес-процессов в условиях глобальной конкуренции привела к тому, что игроки однозначно ориентировались на прибыльность, быстроту оборота денег и скорость роста сбыта в ущерб надежности. Все это сильно усугубляет положение - не хватает альтернативных центров роста. Возможно, с этой ролью могут справиться Китай и Индия, но это далеко не очевидно. Стоит задуматься, что мы будем делать, если через два-три года мировой подъем не возобновится.

1995 #8722;й

Беглого взгляда на динамику фондового рынка США достаточно, чтобы оценить, какое особое значение для развития американской экономики имел 1995 год. Даже не в течение года, а практически мгновенно фондовый рынок перестроился из режима среднего ежегодного роста на 10% в режим роста на 30% в год.

Резкий перелом тенденции был обусловлен несколькими принципиальными политическими и экономическими решениями. Во-первых, руководство ФРС довольно ясно дало понять, что не будет препятствовать надуванию фондовых пузырей. Поскольку-де Федеральный резерв не может брать на себя функцию оценки обоснованности инвестиционных решений массы игроков, эти решения должен оценивать рынок. ФРС же не может претендовать на то, что понимает перспективы той или иной отрасли или компании лучше частных инвесторов (да и не имеет на это полномочий согласно уставу организации). Самоустранение ФРС и других американских финансовых регуляторов открыло дорогу беспрецедентным спекуляциям.

Во-вторых, ряд западных экономистов уверен, что к началу 1995 года тогдашний министр финансов Роберт Рубин принял решение строить политику сильного доллара на основе взаимозависимости цен на золото и уровня процентной ставки. Ключом к пониманию этой политики является одна из академических работ, написанная бывшим министром финансов США Лоуренсом Саммерсом до его назначения на этот пост в администрации Клинтона (Саммерс занял пост министра финансов летом 1999 года после отставки Рубина, а ныне является главным экономическим советником Белого дома). На материале экономической истории США Саммерс исследовал зависимость между ценой золота и процентной ставкой. Он утверждал, что правительство сможет снизить ставку, если одновременно будет осуществлять интервенции на рынке золота, снижая его цену. Именно эту точку зрения отстаивали, например, участники и сторонники движения Gold Anti-Trust Action (GATA, или «Против золотой монополии», подробнее см. «Эксперт» № 34 за 2002 год). Сильный доллар при низкой процентной ставке сделал инвестиции в фондовый рынок США крайне привлекательными. К тому же начавшаяся распродажа золотых запасов развитых стран сделала золото менее привлекательным для накопления международных резервов странами Восточной Азии, которые в результате стали главными покупателями американских ценных бумаг.

В-третьих, администрация Билла Клинтона отказалась от проведения целого ряда назревших экономических реформ, в частности реформы медицинского обеспечения, которой сейчас вынужден будет заниматься Барак Обама. По сути, Клинтон отказался от ставки на эволюционное внутреннее развитие США, рассчитывая использовать преимущества единственной сверхдержавы, мощнейшей экономики мира и эмитента мировой резервной валюты для получения односторонних преимуществ в процессе глобализации.

Наконец, в-четвертых, в том же 1995 году было принято принципиальное решение о расширении НАТО. К тому моменту в США уверились, что Россия уже больше никогда не будет представлять для Америки реальной военной угрозы и можно сделать ставку на планомерное расширение военно-политического доминирования США в мире, одним из инструментов которого должен был стать обновленный Североатлантический альянс.

Суммируя эти четыре решения, можно утверждать, что в 1995 году Соединенные Штаты сделали выбор в пользу строительства глобальной империи - Pax Americana.

Ставка бита

Сегодня очевидно, что этот имперский выбор был ошибочен. Ошибочен и потому, что США переоценили масштабы своего военно-политического влияния, и потому, что конвертировать военное и финансовое лидерство в долгосрочные экономические преимущества оказалось сложнее, чем представлялось в 90 #8722;х. Имперская политика лишь истощила ресурсы страны и подорвала экономические основы ее мирового влияния.

Именно поэтому строить планы исходя из того, что экономический рост восстановится в ближайшие пару лет, значит, быть излишне оптимистичным. Финансово-экономическая машина, которая должна была работать на американскую империю, сломалась на полном ходу. Восстановить ее работу в прежнем виде не то чтобы трудно и долго - невозможно. Поскольку нет предпосылок для возникновения той самой американской империи.

США оказались в классической ситуации стратегического перенапряжения. Чтобы решить любую, казалось бы, вполне посильную международную проблему, оказывается, необходимо согласовать интересы большого числа игроков, для чего у США нет ни ресурсов подкупа, ни ресурсов принуждения. Это хорошо видно и на примере арабо-израильского конфликта, и на примере Афганистана. Оставить же эти конфликтные зоны США не могут, поскольку это еще больше подорвет их потенциал влияния.

Америка сегодня - это не восходящая империя, а нисходящая сверхдержава, вступившая в постимперскую фазу, так и не пережив подлинного имперского триумфа.

Все указывает, что период экономической нестабильности продлится дольше, чем оптимистичные два-три года. Структурно мировая экономика скорее будет возвращаться к состоянию 70 #8722;х годов (конечно, с поправкой на отсутствие СССР, подъем Китая, новые информационные технологии и т. п.). Об этом свидетельствуют микроэкономические процессы и в самих США. Безработица, преступность, социальная апатия, проблемы с финансированием местных бюджетов, упадок инфраструктуры - все это до боли напоминает времена конца 70 #8722;х - начала 80 #8722;х. В 90 #8722;х тот же Нью-Йорк расцвел, а легендарно высокая уличная преступность была практически ликвидирована. Но это во многом было сделано за счет избытка средств, порожденных финансовой революцией. Теперь перед Нью-Йорком замаячила реальная перспектива отката назад. Это не значит, что будет именно так, но вероятность подобного развития событий крайне высока.

Другой капитализм

Дефицит бюджета и размер американского госдолга становятся уже угрожающими. На рынке гособлигаций США стремительно нарастает еще один - последний - пузырь. Когда в начале 2000 #8722;х лопнул пузырь новой экономики, Америка сравнительно быстро оправилась от кризиса за счет надувания ипотечного пузыря. Сегодня американские власти рассчитывают преодолеть кризис за счет беспрецедентных госзаймов и эмиссии. Пока подобное движение возможно - инвесторы еще не окончательно разуверились в американской надежности, да и выбора особого нет. Но процесс «отстройки» других ведущих экономик мира, прежде всего Китая и Индии, идет довольно активно. И уже через несколько лет пирамида американского госдолга может рухнуть.

Одной из причин этого может стать фактический коллапс американской частной пенсионной системы. Резкое обрушение стоимости активов ставит вопрос: а будут ли миллионы американцев получать свои пенсии? Особенно те, которые вкладывались по корпоративным схемам? Так что не исключено, что в какой-то момент на американский бюджет тяжким грузом ляжет и ответственность за пенсионное обеспечение. Наращивать налоговое давление на богатых и на корпорации уже начали, так что американскому бизнесу придется вести гораздо более осмотрительную политику, чем еще совсем недавно.