Время московское - Алексей Фомин

Сашка только собрался слезть со стола, чтобы определиться с местонахождением нужного гроссбуха, как услышал негромко произнесенную, но четкую команду:

— Сидеть на месте! Не шевелиться! — Он не видел человека, отдавшего эту команду, а видел лишь яркий пучок света, бьющий ему прямо в глаза. Видимо, лампа, которой воспользовался этот человек, была оснащена отражателем. — У меня в руках заряженный арбалет. Малейшая попытка сдвинуться с места — и я всажу в тебя стрелу.

Голос говорившего был спокойным и уверенным, и Сашка сразу же поверил, что именно так он и поступит. Первым его побуждением было соскользнуть со стола на пол, но Сашка себя остановил. Если б человек хотел убить его, он бы это уже сделал. Раз не сделал, значит, хочет о чем-то поговорить. Следовательно, у Сашки еще будет уйма возможностей расправиться с ним. Его противник действительно оказался и любопытным, и словоохотливым.

— Так кто ты такой? Зачем забрался в бухгалтерию и что ищешь в конторских книгах? — Вопросов было слишком много, но человек и не дал Сашке возможности на них ответить, а продолжал говорить сам: — В городе все считают, что в подвалах Некомата хранятся несметные сокровища. И не реже одного раза в год находится смельчак, готовый туда проникнуть и поживиться Некоматовым добром. Все они, как люди неизобретательные и примитивные, предпочитают действовать через нашу Айю. Бог даровал ей безграничное чувство любви, а дьявол сделал так, что она лишена возможности забеременеть. В результате получилась настоящая фурия, способная своей любовью довести до смерти любого мужчину. Все наши знают об этом, поэтому ведут себя так, чтобы не дать Айе ни малейшего намека на заинтересованность в ней. Но иногда все-таки ее глаза начинают светиться дьявольским огнем — это значит, что у нее появился объект, на который она теперь может излить бездонную чашу своей любви. Бедная Айя! Хоть бы раз ей попался приличный человек. Так нет же! Все мошенники и грабители. С помощью Айи они легко попадали в дом и надеялись, что так же легко попадут в подвал, где хранится золото. Но редко кому из них удавалось вырваться из ее объятий. А если кому и удавалось, то он, к своему несчастью, встречался со мной. Дело в том, что я не пью пива. А снотворное Айя имеет обыкновение подсыпать именно туда. Так что тот, кто так рвется в Некоматовы подвалы, так в них навечно и остается.

Ты же оказался совсем непохож на других. Мало того что сумел так легко избавиться от нашей красавицы, так ты еще и пошел в другую сторону. Ты заинтересовал меня. Ты пошел не в подвал, а в бухгалтерию. Что тебе здесь надо и кто ты?

— Ну да, — легкомысленно ответил Сашка, — я тебе скажу, а ты меня тут же и пришьешь. Так что помучайся. Ничего ты от меня не услышишь.

— Гм… — На этот раз в голосе уже прозвучали нотки сомнения. — Ты ведешь себя так, как будто знаешь всю правду. В колыванской конторе Некомат никогда не держал много денег. А два с небольшим года назад и эти малые средства были увезены отсюда. Так что в нашем подвале пусто.

— А я знаю, — усмехнувшись, уверенно сказал Сашка. — Я даже знаю, куда пошли увезенные отсюда деньги. Мамаю и Михаилу Тверскому.

— От… Откуда ты знаешь, незнакомец? Кто ты? — Теперь в голосе явственно завибрировала струнка страха и неуверенности.

Впоследствии Сашка и сам не мог понять, что именно заставило его ответить так, как он ответил. Разве что пресловутый внутренний голос? Как бы то ни было, но ответ его прозвучал внушительно и грозно.

— Я Тимофей Воронцов-Вельяминов, сын последнего законного ордынского царя Василия Васильевича Воронцова-Вельяминова. А ищу я доказательства измены подлеца Некоматки.

Луч света дрогнул и перестал бить прямо в глаза.

— Ваше величество… Государь, прости меня грешного, что не распознал тебя. Я — холоп твой, Оська Жидовин. Служу у Некомата Сурожанина управляющим колыванской конторой.

Послышался глухой стук, видимо, человек положил на пол арбалет и опустил фонарь. Сашка поднял вверх свой подсвечник. У противоположной стены распростерся на полу коленопреклоненный человек.

— Встань, Осип, — повелел Сашка. — Поедешь со мной к князю Дмитрию. И захвати с собой книги, где записаны траты на Мамая и Михаила Тверского.

XXII

Некомат, по словам Осипа, должен был находиться сейчас в Костроме, поэтому всю дорогу гнали день и ночь, не задерживаясь на ямских станциях и приплачивая за содействие станционным смотрителям и за лихость — ямщикам. В великокняжеской столице были ранним воскресным утром, войдя в город сразу же после открытия городских ворот. По улицам плыл густой колокольный звон, сзывая прихожан на заутреню. Хлопали калитки и двери, выпуская на улицу празднично наряженных горожан, целыми семействами направлявшихся в церкви.

Кремлевские ворота распахнулись прямо перед путниками, как бы приглашая их войти, но, как только они приблизились к воротам, дорогу им преградили скрещенные бердыши, опущенные стражниками.

— Слово! — грозно потребовали они.

— Не знаем мы слова, — с досадой ответил Сашка. — Прибыли мы издалека с важным делом к великой княгине.

— Отойди в сторону, не загораживай проход, — потребовал один из стражников.

Из караулки, видя, что у ворот произошла какая-то заминка, вышли еще двое стражников.

— Эй, кмет,[25] — командирским голосом потребовал Адаш, — вызови-ка мне начальника караула.

Начальника караула и вызывать не пришлось, так как он уже вышел из караулки и подходил к своим воинам.

— Что тут происходит? — поинтересовался он.

— Слушай-ка, милейший, — попросил его Сашка, — доложи великой княгине, что прибыл из Колывани Тимофей Вельяминов и просит срочно принять его.

— Не положено нам, — буркнул начальник караула. — Да и на заутрене великая княгиня… — Он тут же вспомнил историю двухлетней давности с арестом и последующим побегом из-под стражи этого самого Тимофея Вельяминова. Вроде он тогда государственный переворот хотел учинить и великую княгиню зарезать. Помнится, великого князя тогда в Кремле не было. А вернулся великий князь, и начальник кремлевской стражи Еремей Тютчев тотчас в опалу попал, места своего лишился. Кто-то поговаривал — за то, что арестовал, а кто-то — что упустил. Начальник караула уже пожил на белом свете и в Кремле служил не первый год, так что видел всякое. Политика ведь дело скользкое; сегодня ты государственный преступник номер один, а завтра — национальный герой и великокняжеский фаворит. — Подождите, милостивые государи, я человека пошлю. А вы отойдите, пожалуйста, в сторонку, пока ответ придет. Не положено в проходе-то… — Он виновато улыбнулся и пожал плечами.

Когда посланный вернулся, начальник караула в душе возликовал: чутье его не подвело. Великая княгиня потребовала срочно сопроводить к ней Тимофея Вельяминова и его спутников.

Великая княгиня приняла Сашку в той же комнате, что и прошлый раз, только теперь вместо Тютчевой с ней были две незнакомых ему боярыни.

— Здравствуй, братец. — Великая княгиня встретила Сашку у самых дверей.

— Здравствуй, сестрица. — Сашка склонил к ней голову и княгиня Евдокия трижды его поцеловала.

— Ты где пропадал два года, Тимоша? У нас тут такие дела творятся…

— Я, сестрица, привез великому князю доказательства измены Некомата. Осип! — позвал Сашка. — Подойди сюда. — Некоматовский управляющий уже за несколько шагов хотел бухнуться ниц, но Сашка не дал ему возможности исполнить в точности церемониальный обряд приветствия лиц царствующего дома. — Да некогда, Осип. Иди ближе. — Осип приблизился, и Сашка представил его: — Это Осип Жидовин, Управляющий колыванской конторы Некомата. Говори, Осип, — приказал Сашка.

— Ваше величество, — с глубочайшим почтением начал тот, — я свидетельствую, что Некомат Сурожанин предоставил безвозмездный кредит Михаилу, императору Царьградскому и Мамаю Вельяминову. Мамаю деньги отправляли мы три раза, о чем свидетельствуют записи в конторских книгах. — Он извлек толстый гроссбух и, раскрыв его, принялся листать. — Вот запись, ваше величество… И вот еще запись…

— Довольно, — остановила его великая княгиня. — Мне все понятно.

— Некомат в Костроме? — спросил у нее Сашка.

— Вчера был в Кремле. Вроде бы никуда уезжать не собирался.

— Так он в Кремле? — обрадовался Сашка. — Сестрица, вели срочно запереть ворота и никого не выпускать.

Но великая княгиня и слова не успела сказать, как с шумом распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении бояр Бренка и Боброка князь Дмитрий.

— Авдотьюшка, ты куда так спешно со службы убежала? Кто это у тебя?

Великая княгиня быстро подошла к Дмитрию и, взяв его под руку, отвела в сторону. Несколько минут она что-то тихо, но настойчиво ему говорила, после чего поманила к себе рукой.