Грязные новости (ЛП) - Шен Л. Дж.

Вот так-то лучше.

Жизнь полна сюрпризов.

Были хорошие сюрпризы, например, узнать, что киска Джуд на вкус как нектар и сжимает крепче моего кулака. Были и неприятные сюрпризы, вроде того, что моя бывшая совершенно голая стояла в моей квартире, мои запасные ключи триумфально болтались в ее пальцах.

Снова.

Я уронил чемодан и незамедлительно направился прямо к бару. К счастью, мы расстались до того, как у меня появился шанс стать настоящим алкоголиком. Лили определенно выглядела лучше за туманом крепкого алкоголя.

— Ты нудистка? Я давно не видел тебя в одежде, — задумчиво произнес я, расстегивая две верхние пуговицы рубашки.

— Ты забавный, — прошипела она, как предположил, в соблазнительной манере.

— А ты голая. Тебе бы не помешал новый гардероб. Откуда у тебя мои ключи?

Часть меня хотела знать, а другая боялась убить человека, который дал их ей — не то чтобы был длинный список на выбор. Но если это был кто-то из руководства, они могли попрощаться со своей работой.

— Твой отец впустил меня в квартиру твоей сестры. У нее был запасной ключ, и когда консьерж увидел меня с ними, я сказала ему, что мы снова вместе.

Что-то упало где-то в комнате, но, черт меня побери, если бы я знал, что именно. Может быть, мое сердце. Я услышал глухой удар об пол.

Камилла была единственным человеком, которого я свободно впускал в свою квартиру, и ее квартира все еще оставалась пустой, потому что ни у кого из нас не хватало духу войти внутрь. Лили была внутри. Трогала вещи. Брала их. Дышала тем же воздухом, что и Камилла. Гнев клокотал под моей кожей, и я сжал стакан так сильно, что услышал, как он тихо треснул.

Я посмотрел вниз, когда маленькие ручейки крови начали прокладывать себе путь внутри моей ладони.

— Чего ты хочешь?

— Я рассказала твоему отцу о твоем романе с маленькой белобрысой сучкой. Он очень рад за тебя.

— Держу пари, что так оно и есть, и она не сучка. Если тебе нужна точка отсчета о том, кто сучка, просто посмотри в зеркало. Я спрошу еще раз, прежде чем вызову охрану, чтобы выпроводить твою задницу отсюда голой. Почему. Ты. Здесь?

— Я хочу, чтобы мы снова были вместе, — сказала Лили после секундного молчания.

У меня даже не было сил смеяться. Что бы она ни курила, это дерьмо состояло исключительно из крысиного яда, стирального порошка и слабительных.

— Нет. Что-нибудь еще?

— У меня есть дело, — сказала она. — Выслушай меня.

Я повернулся к ней лицом. Первая капля крови из порезанной ладони упала на туфли. Я проигнорировал её.

— Дело? Ты хоть знаешь, как пишется это слово?

Она сделала шаг ко мне. Забавно, что, несмотря на всю свою наготу, Лили никогда не забывала надевать туфли на красной подошве. Я поднял руку, давая ей понять, что между нами существует невидимая грань, которую нельзя пересекать. Девушка прислонилась бедром к подставке для телевизора, не обращая внимания на мою окровавленную ладонь.

— Я долго беседовала с твоим стариком. — Она облизнула верхнюю губу.

Интересный выбор слов от женщины, которая позволила ему сунуть член себе в рот. Я поднял бровь.

— Он был в отъезде в эти выходные, но послал кого-то открыть для меня квартиру Камиллы. В итоге у нас получился довольно продолжительный разговор, в котором он высказал несколько интересных моментов. Во-первых, ты используешь свою сотрудницу, переспав с ней. И прежде чем скажешь, что это по обоюдному согласию, пожалуйста, попробуй подумать о том, как это будет выглядеть в глазах каждой конкурирующей сети, что человек, который поддерживает движение #MeToo — это ты, Селиан — не только спит со своим репортером, но и… — Она театрально ахнула, прикрыв рот рукой. — Выплатил весь её долг. И да, я рылась в твоем мусоре и нашла банковские выписки — для человека, который выступает за сохранение окружающей среды, ты действительно должен отказаться от бумаги — и это того стоило.

Довольная улыбка украсила ее губы.

— Итак, что мы имеем? Босс спит со своей бедной сотрудницей и оплачивает ее выход из неприятностей. Что еще хуже, ее перевели из дерьмового бьюти-блога в отдел новостей, а потом повысили в качестве репортера. Ты уволил другого сотрудника, чтобы освободить для нее место. Упс, Стив — сын лучшей подруги моей мамы. Он рассказал мне все о том, как ты смотрел на нее во время вашей встречи.

Стоило догадаться, прежде чем он покинул мой отдел новостей, что у Стива было припасено еще несколько залетов. Его лицо так и умоляло, чтобы его ударили, а я позволил ему уйти с неповрежденным носом. На самом деле мне некого винить, кроме себя самого.

Я пробежал своими испачканными кровью пальцами по подбородку.

— Уверена, что люди увидят это именно так. — Лили прищелкнула языком, потягиваясь, и была голой, слишком голой.

Мне захотелось прикрыть ее чем-нибудь. Может быть, крышкой гроба. Лили выглядела бы в нем чертовски хорошо.

— Мне все равно, как люди это воспримут. Я нанял Джудит Хамфри, потому что она талантливый, трудолюбивый репортер, и трахаю ее, потому что она превосходная любовница. Эти двое не имеют ничего общего друг с другом. — Я преуменьшал свою договоренность с Джуд, но не хотел, чтобы Лили свалила наш разрыв на мою сотрудницу. Это было бы несправедливо по отношению к Джудит, и далеко не правда.

— Она стоит всего, ради чего ты когда-либо работал? — Лили нервно сжала пальцами нижнюю губу.

«Да. Тысячу раз да».

Эта мысль поразила меня, как молния. Джудит реально стоит всего, и я ненавидел, что ее ценность продолжала расти, когда люди вокруг меня подводили. Джуд была трудолюбивой, веселой, дерзкой, и сексуальной в своих конверсах. Она не отставала от моего острого языка и отвечала мне тем же. Она приносила пончики на работу, когда знала, что ее коллегам предстоит долгий трудный день, и тайком приносила Брианне мини-бутылки «Джек Дэниелс» в те времена, когда я был в особенно дерьмовом настроении. Когда Джессике требовалась помощь с ее рабочей нагрузкой, Джуд всегда вызывалась помочь, но никогда не поднимала шума и не давала мне знать. Она была такой чертовски грациозной и скромной, и я знал, что даже если завтра я потеряю LBC, меня выгонят из квартиры, лишат наследства и засудят за каждый пенни, который я когда-либо заработал, это все равно не изменит мою ценность в ее глазах. А это было бесценно.

— Уходи, — рявкнул я, поднимая платье Лили с пола, намеренно используя свою окровавленную руку, чтобы испачкать ее драгоценный наряд «Прада». — И на этот раз, просто чтобы мы были на одной волне, если ты вернешься сюда, я обязательно наложу запретительный ордер на твою задницу. Это будет некрасиво, учитывая, что тебе придется уехать из Манхэттена, и ты вряд ли сможешь найти дорогу к чертовому Bloomingdale's (прим. американская сеть магазинов). Я ясно выразился?

— Я передам эту историю прессе. Слишком много людей уже знают. — Лили бросилась на меня, ее кулаки обрушились на мою грудь.

Я оттолкнул ее кровавой ладонью, надеясь, что ее безумие не заразно.

— Иди и сделай это, Лили. Но сначала оденься. Ну, чтобы произвести впечатление.

— Почему ты борешься с нами?

— Почему ты борешься, чтобы спасти нас? Мы давно перестали существовать. Ты ходишь по кругу. Мы не были вместе больше года.

Ее взгляд метнулся вниз.

— Я думала, все изменится. Думала, ты успокоишься и поймешь, что мы подходим друг другу после свадьбы.

«Господи. Это был ее мыслительный процесс? Подумать только, я чуть не женился на гении».

— Ты думала неправильно.

Через две минуты я захлопнул дверь перед ее носом (после того, как она оделась, слава Богу) и выудил из кармана телефон, чтобы написать Джудит.

Селиан: Лили знает.

Джуд: и Милтон тоже. Он был здесь, когда я вернулась домой. Сегодня вечером скажу отцу правду о том, что рассталась с ним. Нам нужен план.