На первой полосе - Вэл Корбетт

Страстно желая уличить Лиз в неискренности, Тони очень хотел спросить ее, узнает ли она почерк, но даже его высокая должность в газете не позволяла ему так разговаривать с редактором, пусть даже и временным, на публике.

— Кто-нибудь на «ТВ-Утро» опознает этот почерк, — сказал он, глядя прямо на Лиз.

— Хорошо, предположим, что это Катя Крофт. У нас нет сведений о ее любовнике, а я ненавижу использовать различные инсинуации в качестве заголовков статей. Позвольте мне вам напомнить, что мы публикуем подобного рода статьи, только когда у нас есть признание одной из заинтересованных сторон. Мы не настолько безответственны, как «Гэзетт». Вы можете вспомнить, когда в последний раз мы печатали скандальный материал без откровенного признания одного из партнеров? Вот именно это нам и требуется. Мы не модем позволить себе судебного разбирательства за оскорбление фигур такого уровня.

Тони знал законы журналистики не хуже других, но получал удовольствие от того, что вынуждал Лиз дать расследованию зеленый свет. Его грело сознание того, что он ставит ее в неудобное положение.

— Так у меня есть ваше разрешение, — произнес он с деланной вежливостью, — снова заняться этой историей?

Лиз не оставалось ничего другого, как дать согласие.

Возвращаясь с совещания, Тони подумал, что теперь он точно знает, кто та женщина на снимке. Вскоре я заставлю ее признаться, думал он. Тони знал, как близка была Катя с Лиз и с другой их подругой, Джоанной Глейстер. Она, похоже, не могла и шагу ступить, не посоветовавшись с этими двумя. Тони был уверен, что Катя сразу же сообщила Лиз об инциденте с фотографией.

Лиз коснулась его плеча, прервав тем самым размышления Тони.

— Но не забудь и о других делах, хорошо?

Тони не стал ничего возражать и поспешил в отдел новостей, где тотчас же отдал распоряжение Дебби Лакхерст вернуться на Роланд-Мьюс с качественными снимками Кати Крофт.

— Сразу же сообщи мне о результате, — наказал он. — Джефф, раздобудь для нее фотографии Кати. Мы выпустим большую статью «Жизнь и развлечения Кати Крофт». И позвони еще по агентствам. Мне нужно все, что можно достать. Но будь осторожен в разговорах с ними. Нам не нужно, чтобы они догадались.

Джефф кивнул и принялся за работу. Тони обвел взглядом отдел новостей, но Алека Престона не увидел, и сказал другому репортеру:

— Найди Крофт, сначала попытайся достать ее в студии, если не удастся, то следи за ее квартирой. Это где-то в Челси, у нас есть ее адрес. Пока старайся остаться незамеченным, просто следи за ней. Это важно, поскольку нам не нужно, чтобы она куда-нибудь исчезла на выходные. Нам, вероятно, придется прижать ее, но пока еще рано.

Глава тринадцатая

Кате нравилось, когда ее называли Золотой девушкой с «TB-Утро». В студии ее работу критиковали очень редко, и уж тем более после премии. Поэтому она не была готова к замечаниям со стороны директора программы.

— Катя, это утро у тебя было не очень удачным, не так ли? Ты пропустила две реплики и запнулась в начале сообщения про Афганистан.

— Я прошу прощения, Мартин, но я очень плохо спала эту ночь.

Мартин Пикард никак не прореагировал на ее извиняющуюся улыбку.

— Катя, речь идет не только о сегодняшней программе. Всю эту неделю ты выступаешь хуже своего обычного отличного уровня. В чем дело?

— Ни в чем. Правда. Мне очень жаль, я буду стараться.

Директор встал.

— В нашем деле, Катя, даже обладатели премии хороши ровно настолько, насколько хороши их последние программы. Тебе это как следует нужно запомнить. — Он фамильярно положил ей на плечо руку и расплылся в улыбке раздраженного аллигатора. — Обычно ты всегда оказывалась в рейтинге первой, и мы не хотим, чтобы ты скатилась вниз. Если мы каким-либо образом можем тебе помочь, тебе следует об этом сказать. Если тебе нужно несколько дней отдохнуть, так просто скажи. Хорошо?

Катя понимала, что Мартин так бы с ней не разговаривал, если бы это серьезно не обсуждалось на уровне руководства телестудии. С тех пор как она встретилась с Дейвиной, работа отошла для нее на второй план, но Катя тем не менее не нарушала договора к чувствовала, что ей довольны — о ней всегда очень хорошо отзывались, и кроме того, она даже попала в номинацию премии БАФТА. Но после событий, которые произошли в ночь после награждения, ей стали в тягость и поездки на студию к четырем тридцати и изнурительные трехчасовые выступления в прямом эфире.

Обычно сверхкритические взоры коллег, ревниво изучающих ее внешность, Катю не беспокоили. Однако Катя давно поняла, что какими бы искусными не были визажисты, в лучшем случае они могли лишь скрыть мешки и круги под ее глазами, но убрать с помощью косметики с ее лица напряжение и тревогу все равно не сумел бы никто. А Катя то теряла нить разговора, то забывала нужную реплику, то потом вставляла ее не к месту…

Она больше так не могла. Катя была так же честолюбива, как и все деловые женщины, но теперь ею двигало не честолюбие. Она очень долгое время думала только о Дейвине, пока не задала себе вопрос, а как же ее собственная карьера? Она попробовала себе представить реакцию Мартина, если бы он узнал, что причиной пропущенных реплик и кругов под глазами были не просто бессонные ночи, проведенные со страстным любовником — директора программы совершенно точно хватил бы удар, если бы он узнал, что этим любовником была женщина.

Как бы на это отреагировали те британские граждане, которые видят в ней «добропорядочную девушку из соседнего дома»? Даже яри самом лучшем раскладе число ее зрителей понизилось бы на миллион человек. Британцы ни за что не допустят в свои дома никого, кто слишком бы сильно отличался от них самих. Ну, мужчин-гомосексуалистов, может быть, еще с натяжкой, но лесбиянок — ни в коем случае. Зрители постоянно присылали ей письма, в которых спрашивали, когда они увидят ее замужней женщиной и когда у нее будут дети, такие же милые, как она сама.

Катя покинула здание телецентра, пытаясь разобраться в своих мыслях. Когда машина выруливала с автостоянки, она увидела человека с фотокамерой, стоящего на выезде, который махая ей рукой. Если дело касается премии, то этот журналист что-то немного припозднился. Если нет…

Она нажала на кнопку, чтобы опустить стекло.

— Вы откуда?

— «Санди кроникл».

Катя успокоилась. Лиз просто пытается ей помочь, подумала она.

— Вам нет необходимости ждать меня здесь. Почему бы не обратиться в наш отдел по связям с общественностью?

— Не знаю, я просто выполняю распоряжение.

Катя наградила его улыбкой, которая все еще была способна влиять на рост числа ее телезрителей.

— Извините, я тороплюсь. Поговорите с моим агентом.

Она нажала на газ своего «БМВ» цвета морской волны и переключилась на третью скорость, желая как можно быстрее добраться до дома и позвонить Лиз.

Лиз оставила еще одно сообщение на Катином автоответчике, стараясь не выдать голосом свое раздражение.

Уже через минуту ее телефон зазвонил и Лиз взяла трубку, надеясь, что это Дэвид. Это был не он, звонила Катя. И что самое приятное, Катя находилась в своем обычном настроении.

Лиз решила постепенно перейти к делу и отложить рассказ о находках Тони на потом. Как вы сможете сказать вашей лучшей подруге, что любовная записка, написанная ее рукой, была извлечена вашим сотрудником из мусорного ящика и была прочитана в присутствии множества незнакомых людей? И что журналисты их газеты теперь сосредоточили все свое внимание на проблемах ее личной жизни? Лиз еще никогда не находилась в таком двусмысленном положении.

Помедлив, она спросила наконец веселым голосом:

— Где ты была, когда я тебя искала?

Катя торопливо соображала, что бы сказать, но Лиз неожиданно спросила: — Догадайся, где я провела вчерашний вечер?

— Вспомнила. У тебя была дискуссия в Оксфорде, — ответила Катя. — Что еще девушка может делать перед этим? Конечно, мыла дома голову! Как все прошло?

— Если под дискуссией ты понимаешь столкновение мнений, то ты, наверное, права. Но если бы ты потрудилась ответить на мои звонки, ты бы узнала, что потом было еще одно столкновение, немного позднее, в гостинице, на этот раз столкновение тел. Я отдалась физической страсти с человеком из Оксфордского ученого совета.

— Так он ученый? — Катя почувствовала внезапное облегчение. Слава Богу, дело касалось Лиз, а не ее самой.

— Да, он занимается новой историей, скорее, новейшей, но все же это не совсем история, а какая-то очень специфическая ее область.

— Еще бы ты могла узнать об этом подробнее, когда ты была с ним в Оксфорде всего пять минут. Что на тебя нашло?

— Он, — засмеялась Лиз.

— А если точнее, — парировала Катя. — Как его зовут?

Следующие пять минут были заполнены приятными для Лиз воспоминаниями о том, как вьются его волосы, о чем они говорили, что он сказал, и, самое важное, что он не сказал. Попробуй догадайся, когда он захочет встретиться с ней снова! Подруги некоторое время построили предположения относительно его дальнейших действий и как должна будет вести себя Лиз, если он все-таки не позвонит.