Маленький красный дом - Лив Андерссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анита подошла к моему столику. Эти мягкие черты лица скрывали ярость в ее глазах, она пристально смотрела на меня.
– Кто ты такая и зачем следишь за мной?
– Я не слежу за вами, честное слово!
– Тогда откуда ты узнала мое имя и то, что я буду здесь? – Она наклонилась ко мне. – Репортер? Хватит уже с меня репортеров!
– Нет, мэм, вы ошибаетесь. Меня зовут Конни Фостер. Я живу в Нихле.
Бариста выкрикнула имя Аниты. Женщина махнула, чтобы та подождала. Я воспользовалась минутным отвлечением собеседницы и вставила:
– Я здесь из-за вашего мужа, миссис Смоллвуд. – Она попыталась возразить, и я подняла руку. – Пожалуйста, выслушайте меня. Я знаю, что Нортон был невиновен. Знаю, что его и другого мужчину подставили. – Я указала на свободное место. – Произошли и другие убийства. Полиция, похоже, скрывает их. Пожалуйста, выслушайте меня.
– Вы активистка движения за гражданские права?
– Нет, просто испуганная женщина. – Лицо Аниты стало пепельно-серым. Она опустилась на сиденье. Я продолжила: – Я очень сожалею о вашей потере, но мне нужно понимать, знаете ли вы что-нибудь, что могло бы помочь. Что-то, что могло бы очистить имя вашего мужа и спасти другие жизни.
Анита оглядела кафе, издала долгий, медленный свист и запрокинула голову.
– Миссис Смоллвуд?
– Я больше не буду этого делать. Ни за что.
– Делать что?
– Указывать на очевидное. Ждать, пока кто-нибудь найдет ключ к разгадке, а потом наблюдать, как наше представление о справедливости выбрасывается в мусорное ведро.
– Я на вашей стороне. Я верю, что мистер Смоллвуд был невиновен.
После долгой паузы она сказала:
– Покажите мне свое удостоверение личности.
Я вытащила из бумажника водительские права штата Вермонт и протянула ей.
– Сейчас я живу в Нихле, в доме, который унаследовала. С тех пор, как я приехала, происходят странные вещи. Никто не хочет говорить об этом. Я… боюсь.
Произнеся эти слова, я поняла, насколько они правдивы. Годы бравады, когда мне нечего было терять… но вот это незнание – о, оно пугало меня до глубины души!
Анита уставилась на права.
– Тебя не подослали из Нихлы?
– Нет, мэм.
Она покачала головой.
– Тогда ты и впрямь вряд ли что-то понимаешь, да и с чего бы? Конечно, мой Нортон был невиновен. Они оба были ни при чем. Никто ни на секунду не усомнился в их невиновности. Ни этот туповатый марионеточный начальник полиции, ни окружной прокурор, ни даже судья, который слушал его дело. Они все знали, что Нортон чист, и все равно отправили его прямиком в тюрьму.
– Почему? Зачем им это делать? По политическим причинам?
– Они просто хотели убедить людей, что опасность миновала. Им нужен был быстрый результат. Даже если позже возникли бы сомнения в виновности арестованных, они могли бы сказать, что сделали это, чтобы успокоить общественность.
– Но это неправда?
Анита огляделась по сторонам и понизила голос до едва слышного шепота.
– Они прикрывали других. Кого-то в этом городе. – Она усмехнулась. – В Нихле.
Смоллвуд выплюнула это слово, будто оно было ядом.
– Кого они прикрывали?
– У меня есть свои догадки, но, по правде говоря, я точно не знаю. Кем бы ни были эти «они», у них должно было быть какое-то влияние.
Бариста принесла еду и поставила на стол перед Анитой; я подождала, пока она уйдет, чтобы спросить:
– Вы знаете человека по имени Джосайя Смит?
– Знаю ли я его? Это же тот трус, который возбудил дело. – Она снова покачала головой, сверкая глазами. – Смит знал, что они невиновны. Я видела это по его лицу. Никогда не смотрел ни мне, ни Нортону в глаза. Никогда.
Я наблюдала, как пара мальчиков-подростков поставили на столик рядом с нами кружки со взбитыми сливками, по-видимому, не обращая внимания на страдания Аниты.
– Женщины, которые были убиты, в основном являлись беспризорными беглянками. Молодые, многие из них нездешние.
– Это верно.
– Почему же власти повесили их убийства именно на вашего мужа и Марка Леброна?
– Двое чернокожих в неподходящем месте в неподходящее время. Тебе действительно нужно было задавать мне этот вопрос? Ответ же очевиден! Ничто так не питает зверя общественного возмущения, как двое черных мужчин и куча молодых девушек в одной и той же фразе.
– Знаете ли вы, что за последние несколько месяцев погибло еще несколько женщин? – Когда Анита не ответила, я продолжила: – И никто об этом не говорит.
– И не будет.
– Почему?
– Я не знаю. – Анита вздохнула. Гнев, казалось, покинул ее, и она нерешительно откусила от булочки. – По какой-то причине это запретная тема для Нихлы.
– Если было сокрытие, если вашего мужа и Леброна подставили… Как вы думаете, те же самые люди могут быть причастными сегодня?
Анита ела свой йогурт, обдумывая мой вопрос. Затем она тихонько завернула остатки булочки в салфетку и положила ее в сумку.
– Анита?
– Мне пора на работу.
– Если тот же самый человек убивает девушек сегодня и я смогу это доказать – имя вашего мужа будет обелено.
Анита подошла к мусорному ведру со своим подносом. Когда она вернулась, то бросила на меня взгляд, полный печали.
– Слушай, я не знаю, почему девушки снова умирают. Судья, который вел дело Нортона, мертв. Я не знаю об остальных. – Она взяла свой кофе. – Что бы там ни происходило, это больше не моя проблема. Я принесла свои жертвы. Мне не нужно очищать имя Нортона. Оно никогда не было запятнано. Никто в здравом уме не поверил в эту историю.
– Еще больше женщин могут исчезнуть, умереть. Вас это не беспокоит?
– Я на собственном горьком опыте убедилась, что здесь нельзя бороться с несправедливостью. Еще больше девушек может погибнуть, еще больше мужчин может лишиться жизни в тюрьме. – Анита закинула сумку на плечо, встретила мой взгляд своим каменным взглядом. – Не смотри на меня такими обвиняющими глазами. Мой муж был хорошим человеком. Прихожанин церкви, добровольный пожарный. У него была вся жизнь впереди. У нас была вся наша жизнь впереди.
– Анита…
Она моргнула, и я увидела влагу, скопившуюся в ее глазах. Она произнесла чуть мягче:
– Девушки умерли, Нортон умер… и бо`льшая часть меня тоже умерла.
Глава тридцать пятая
Ева ФостерНихла, Нью-Мехико – 1997 годЕва направилась прямиком в аэропорт Альбукерке. Сразу за Санта-Фе она засекла уже знакомого полицейского в штатском в зеркальце заднего вида. Он тащился за ней по пятам, пока она не въехала на парковку. После этого он исчез. Но Ева не собиралась рисковать. Она подхватила свой багаж, вернула взятый напрокат автомобиль и вошла в здание аэропорта. Там она просидела в неудобном виниловом кресле сорок минут, прежде чем решила, что за ней больше не следят.
Следующей ее остановкой был туалет. Она переоделась в джинсы, ковбойские сапоги и цветастую блузку. Достала из сумки парик с черными кудрями и осторожно надела его на свою белокурую
