Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. «Арагви» и «Дрезден». Вкуснейший ресторан и престижная гостиница
К истории московских питейных заведений – «Девкины бани», «Агашка» и «Заверняйка» – Кабаки, рестораны, трактиры – «Трюфли Яра поминать» – «Дрезден» на месте палат в Шубине – Знаменитые постояльцы: Суриков, Островский и Тургенев – «Дрезденская битва» студентов с полицией – Ресторан на месте гостиницы – Лаврентий Берия, основатель «Арагви» – Лонгиноз Малакеевич Стажадзе, легендарный директор – Тархун, кинза и «Боржоми» – Литерные обеды для советской творческой богемы – Гольденвейзер спасает кошек – Любимые певцы Сталина – Переговоры с Гитлером – Обед для Черчилля – Патриарх в «Арагви» – Авторитет для грузинской диаспоры – Геловани и Чиаурели – Обед в честь Иосифа Бродского – Шашлыки, сациви, лобио – Писательские посиделки – Драка с участием Высоцкого
За всю историю Москвы каких только питейных заведений, кабаков, трактиров да ресторанов в ней не было – и русских, и французских; в центре и на окраинах; и для богатой публики, и для извозчиков, и даже для бедных студентов. Летопись питейного дела в Москве принято вести с эпохи Ивана Грозного, в 1552 году повелевшего построить первый кабак на Балчуге (хотя и до него выпить москвичам было где – в корчмах). Хлебным вином в этом кабаке бесплатно поили опричников, верных государевых слуг, – собственно, для них он и был открыт. Это была в своем роде привилегия – опричники собирались там после своих бесчинств, отмечали, но и часто устраивали драки, буянили.
Когда с опричниной покончили, вино в кабаке стали продавать за деньги всем желающим. Но простой народ не очень-то любил туда ходить, ибо издавна пил не хлебное вино (очень похожее на шотландское виски, поскольку гнали его из зерна), а ту же самую медовуху и пиво. Кабак этот закрыли вскоре после смерти Грозного, при Федоре Иоанновиче. Но дело в том, что уже в те времена поступления от продажи спиртного заметно пополняли бюджет, поэтому при следующих российских самодержцах кабаков открывалось все больше и больше. Чем больше было кабаков – тем лучше. Соответственно, пытались бороться и с пьянством, с попеременным успехом. Например, царь Алексей Михайлович Тишайший разрешил открывать не больше одного кабака в каждом городе, а в Москве разрешил сразу три. Но народ разве удержишь… Тремя кабаками не обошлось, а какие были названия: «Истерия», «Хива», «Лупихин», «Варгуниха», «Крутой яр», «Наливки», «Ленивка», «Девкины бани», «Агашка», «Заверняйка», «Красилка», «Облупа», «Щипунец», «Феколка», «Татьянка» и т. д. А вообще для Москвы типичным является происхождение названий улиц от названий кабаков. Например, в доме князя Волконского был кабак «Волхонка», вот вам и название улицы, в доме Плющева был кабак «Плющиха». А на Петровке был известный кабак «Петровское кружало», кружало – значит кружка.
При Петре I, кстати, народ пил очень много, как известно, и сам царь-реформатор был не прочь приложиться к бутылке. Сам пил и других заставлял, причем порою до смерти. Бывали такие случаи на его попойках. Петр повелел заниматься продажей водки московской ратуше – новому органу городской власти, возникшему в результате реформы самоуправления. Народ буквально спивался, ибо поднимали чарки за здоровье всех членов царской фамилии, почти по списку: сначала за царя, затем за царицу, за царских детей, за каждого из сидящих за столом и так далее и тому подобное. Тогда, говорят, и родилась присказка: «Ты меня уважаешь? Тогда пей!» Именно в Петровскую эпоху кабаки расплодились по Москве как тараканы, а без водки не обходилось ни одно событие – ни свадьба, ни крестины, ни поминки. Быть может, поэтому часто про кабак говорили – «греху учитель», «душам губитель», «дому разоритель» и «богатства истощи-тель». Много и пословиц на эту тему – «В кабаке да в бане все дворяне», «Где хотите, там и бранитесь, а на кабаке помиритесь» и других.
Как-то я писал книгу о Москве в 1812 году и поинтересовался в архиве – а сколько же кабаков было в Москве в ту грозную годину? И вот что обнаружил: целый список питейных и съестных заведений, которых в Первопрестольной уже давно нет. Судите сами. В 1812 году в Москве было – гербергов – 41, съестных трактиров – 166, кофейных домов – 14, фражских погребов – 227, полпивных продаж – 118, питейных домов – 200, кухмистерских столов – 17, харчевен – 145, блинней[7] – 213. А теперь расшифрую: герберги – это рестораны, фражские погреба – это подвалы, где торговали исключительно заморскими винами, полпивные торговали легким пивом, кухмистерские столы вообще не давали спиртное. Ну а где же кабаки в этом списке? Они скрываются под питейными домами. Название «питейных домов» кабакам было дано в 1779 году при Екатерине Великой. А в 1866 году в Москве было 1248 кабаков! Само слово «кабак» прижилось у нашего народа, даже сегодня можно услышать порою – «В кабаке был!», хотя кабаков-то уже давно нет, а вот ресторанов в Москве много.
Кстати, один из первых московских ресторанов «Яр» открылся на Кузнецком мосту, случилось это в 1826 году в доме Л. Шавана (совр. улица Кузнецкий Мост, № 9/10), пережившем пожар 1812 года, в котором после перестройки более старого здания открылась гостиница с французским рестораном, о чем извещали «Московские ведомости»: «Имею честь сим известить почтеннейшую публику, что с 1 января 1826 года на Кузнецком мосту в доме купца Шавана (не купца, а чиновника Сената. – А.В.) откроется ресторация с обеденным и ужинным столом, всякими виноградными винами и ликерами при весьма умеренных ценах… При сей ресторации продаваться будут особые паштеты и разные пирожные. Московский купец Транкиль Ярд».
Москвичей пытались было приучить к официальному названию – «Ресторация с обеденным и ужинным столом Транкиль Ярд», но довольно скоро в народе стали просто говорить «У Яра», отбросив последнюю букву «д» от фамилии владельца, которому еще и подарили отчество – Петрович. Ресторация стремительно завоевала популярность у гурманов, составив конкуренцию знаменитым трактирам Охотного ряда с их русским хлебосольством. Очень этот ресторан любил Пушкин. Кормили вкусно и не так дорого. Поэт пришел отведать французскую кухню уже на четвертый день после возвращения в Москву из михайловской ссылки, 12 сентября 1826 года,
