Рыбки всегда плавают вправо - Антон А. Гусев

конечно! Не узнаёте? – усмехнулся старичок, и его узкие глазки стали ещё уже, растянувшись в улыбке, – это же Зал Высказываний. Сюда мы все приходим, чтобы высказаться. Если будешь, запершись в номере, разговаривать сам с собой, то тебя точно сочтут сумасшедшим. Но здесь так много людей, что можно об этом не беспокоиться! Знаешь, сколько мудрых высказываний родилось здесь?

– И кто же их слушает? В таком-то шуме! – Клос едва расслышал самого себя.

– Никто, конечно! Мы же приходим сюда высказываться, а не слушать кого-то. Сам понимаешь, какая непростая ситуация сложилась: нынче желающих высказаться гораздо больше желающих слушать.

Они присели на краешек каменной лавки, и мальчик огляделся. Кто-то декламировал стихи, пара человек пели. Но большинство жаловались или яростно высказывали свои мысли, глядя прямо перед собой и размахивая руками. От напряжения и злости вены на шеях особенно усидчивых ораторов вздувались, а глаза выпучивались.

– Помню, около сотни лет назад у нас был Зал Желающих Выслушать, – присоединилась к их диалогу соседка по скамейке, старушка в аккуратном платке на голове, с большим крючковатым носом, – так вот, в нем все просто сидели и молчали – невыносимая скука! Зал закрыли, теперь там столовая, она-то уж точно никогда не будет пустовать! Зато здесь, э-ге-гей, говори сам с собой сколько влезет! Например, у тебя очень большой нос!

Клос потрогал свой нос – он был совершенно обычным. А вот у говорившей, наоборот, очень большим и загнутым вниз.

– А ещё ты толстый! – расхохотался какой-то тучный мужчина на лавке.

– Ну? Видишь, как это работает?

Мальчик едва уловил смысл их слов, растворяющихся во всеобщем гвалте. Почти все места в зале были заняты, многие бродили прямо между рядов и, глядя прямо перед собой, орали что было мочи.

– Вот идиоты, – пробормотал Клос и, не услышав самого себя, стал произносить каждое последующее слово всё более громко, незаметно перейдя на крик. – Ну как так можно? Торчать здесь день-деньской и болтать без умолку, не делая ничего полезного? Придумать ничего оригинального не могут, ничем особенным не занимаются, работать тоже не хотят, а вот застрять здесь и болтать – хотят! И менять ничего даже не думают! Болтливые истуканы!

Клос замолчал и прислушался к своим ощущениям. Стало и вправду легче. Окружающие перестали раздражать, наоборот, показались очень милыми общительными людьми. Каменный неподвижный язык в центре зала показался очень подходящей композицией, резонирующей со всеобщим гвалтом.

– Работает, – негромко произнёс мальчик, – зал ра-бо-та-ет! – что было сил прокричал он, вытянувшись в полный рост, и зашагал прочь. Старичок, приведший его сюда, даже не посмотрел в его сторону. Он уже вовсю голосил, уставившись в пол и выливая в пустоту свои проблемы и чаяния.

Через несколько минут Клос вошёл в собственный номер. В голове шумело. Он устало поприветствовал Лаки с Бароном, доложил в миски последние запасы корма из лодки и, повалившись на кровать, мгновенно уснул.

– Ещё чаю?

Мальчик глубоко втянул ноздрями запах чистой скатерти, поднял голову и распахнул глаза.

– Да, пожалуйста, с удовольствием! – Клос ловким движением выхватил у Гетти из рук свежевымытую чашку и тут же кинул в неё два кубика сахара, которые предназначались для изобретателя. – Спасибо большое!

Он по-хозяйски повернул краник самовара, и воздух наполнился ароматом чёрного чая. Потом из стопки блюдец мальчик выхватил самое нижнее, отчего все остальные со звоном повалились на скатерть, и вальяжно откинулся на спинку, положив ноги на белоснежную скатерть и покачиваясь на задних ножках стула. Гетти принялся собирать блюдца, а Человечек пожал плечами и отправил в чашку изобретателя следующие два кубика.

– Почему здесь всё повторяется, мсье Ле-Грант? – Клос налил чай в блюдце и двумя руками, чтобы не обжечься, поднёс его к губам.

– Всё повторяется не только здесь, молодой человек. Тут нет ничего удивительного.

– Вы ненастоящий, вы знаете об этом? – Клос усмехнулся и вновь отхлебнул из блюдца, нарочито громко хлюпая.

– А вы – настоящий? – прищурился Человечек и тоже отхлебнул из маленькой чашечки, оттопырив крошечный мизинчик.

Клос посмотрел на свои руки и ноги под столом. Провёл рукой по коже.

– Во всяком случае себя я чувствую, – уже менее уверенно ответил Клос. Его стул снова опустился на все четыре ножки.

– Ну, тогда и я себя чувствую, – удовлетворённо ответил мсье Ле-Грант. Теперь пришла его очередь принять расслабленную позу.

– Ну а я-то уж как себя чувствую, – подхватил Пигль, ловким движением перемещая блины со сковороды на большое разноцветное блюдо. – Кстати, особенно хорошо я себя чувствую, когда внутри меня оказывается блинок, – он рассмеялся, всей пятернёй схватил верхний блин и отправил себе в рот.

Мальчику не хотелось есть блины руками, он убрал ноги со стола и выпрямил спину. – Передай, пожалуйста, тарелку и приборы, Гетти!

– Пожалуйста, друг мой, – Гетти, поклонившись, передал Клосу посуду, и тот принялся с аппетитом уплетать стряпню Пигля.

– М-м-м! Весьма неплохо, – похвалил он повара, – удивительно, но вкус во сне чувствуется просто прекрасно.

– Да уж! Лучше во сне не терять вкус, это точно! – Харх отложил топор, снял свой табурет из-за спины, вскарабкался на него и уселся слева от мальчика, – Гетти, подай сюда вилку!

– Солнца не видно. Самодельная лодка… – громко начала Вильда, раскачиваясь в гамаке.

– Стоп-стоп-стоп! – подняв руку, оборвал её Клос. – Дай угадаю: ты сейчас скажешь, что получилось неплохо и что я как будто поэт, так?

Вильда нахмурилась, отложила книжный томик и скрестила руки на груди:

– Ещё чего! Эй, Пигль, подай-ка сюда блинчик, что-то мне больше не хочется поэзии.

Клос взглянул на вершину горы. Густой дым от самовара поднимался всё выше, создавая облака. Сколько раз он пытался добраться туда? Дважды ему удавалось даже взлететь, тогда чувство восхищения переполняло его до краёв, но ни разу ему не удалось достичь вершины до первого удара колокола.

– Что там, на горе? – мальчик указал за спину Человечка, на самую вершину горы.

Мсье Ле-Грант, кряхтя, обернулся.

– Честно говоря, понятия не имею! Ни разу не приходило в голову проверить. Подлить?

Мальчик отрицательно помотал головой.

– Как можно быть такими лентяями: сидеть здесь, ни разу не сдвинувшись с места, и не проверить? – в голосе Клоса не было ни вызова, ни горечи – исключительно любопытство.

– Ну, и что же там? – с интересом спросил Гетти, отложил вафельное полотенце и поймал донышком чашки солнечный луч. – Чище не бывает!

– Признаюсь, я и сам не знаю, хотя проверял много раз.

– Тогда, выходит, мы оба не знаем, хотя я не сходил с места, а вы приложили множество усилий. И кто после этого глупец? – хитро прищурился мсье Ле-Грант.

– Да, мы оба не знаем, но уровень нашего незнания совершенно разный, – возразил Клос.

– И в чём же разница?

Клос задумался.

– Ну, например, я знаю запах травы во-о-он там, у самого первого маленького облачка. Это самое высокое место, до которого мне удавалось добраться. Я знаю, а вы –