Спартанцы Гитлера - Олег Пленков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Масштабы активности ГЮ и сейчас производят большое впечатление, а на современников они, по всей видимости, действовали еще сильнее: в некоторых районах Германии, особенно в сельской местности, до «Гитлерюгенд» не знали никаких молодежных организаций, кроме церковных с их специфическими задачами, а ГЮ открыло перед многими молодыми людьми невиданные ранее возможности; поэтому принцип обязательного членства в ГЮ был встречен позитивно. Особенно это относится к Лиге немецких девушек (БДМ), в которой многим молодым девушкам впервые удалось встретиться с современными формами работы с молодежью и познакомиться со спортом, ранее не особенно популярным среди женщин.
Некоторые нацистские функционеры отдавали предпочтение культивированию «народной общности», а не ценностям только фюрерского государства; так, известный эсэсовец Отто Олендорф открыто отвергал такой односторонний подход (под впечатлением неудач авторитарных методов Муссолини в Италии), делая ставку на адекватную среднесословную политику, патриотизм, на возрастные особенности людей, а не исключительно на авторитарные методы{481}. Такой подход был распространен не только в СС, поэтому до 14 лет дети в ГЮ не подвергались целенаправленной идеологической обработке, — их воспитание велось в игровой форме: детей старались заинтересовать кружковой работой или занятиями по интересам. Для этого в ГЮ были созданы специальные секции, к работе в которых привлекали специалистов по военно-морскому делу, авиации и технике. Каждый вступивший в ГЮ мог подобрать себе занятие по интересам: можно было заниматься искусством, изучать ремесла, заниматься спортом. В этих секциях царили отношения товарищества, солидарности и равенства; у членов ГЮ даже возник ритуал сожжения форменных школьных фуражек в походном костре (цвет и форма этих фуражек указывала на принадлежность детей к той или иной привилегированной школе) — так демонстрировалось презрение к социальным отличиям, культивируемым в буржуазном обществе. Мальчики и девочки жили наполненной жизнью, для них издавались молодежные журналы «Юность и родина», «Юность Германии», «Юнгфольк», «Мир девушек», «Музыка юности народа». Для глухих детей издавался журнал «Источник», для слепых выходил журнал, набранный рельефно-точечным шрифтом Луи Брайля. У ГЮ была даже собственная служба новостей{482}. Многие лидеры ГЮ были выходцами из донацистских молодежных организаций и умели проявлять заботу о младших. Если подросток в походе уставал, то его рюкзак нес командир. В палатках во время походов предписывалось ночевать только мальчикам; девочкам, как будущим матерям, старались найти более подходящий ночлег — например, на ближайшей ферме{483}.
Часто бывало так, что основные побудительные причины лояльной позиции по отношению к нацистскому режиму и его идеологии имели совершенно неожиданное происхождение. Так, не расовая идеология и не политические соображения были главными при вступлении 11–14-летних девочек в БДМ, но поиски подруг и групповой солидарности — девочки не были убежденными нацистками: под действием бесконечных пропагандистских внушений они склонны были испытывать безотчетный страх перед большевиками, чернокожими, евреями, но эти внушаемые эмоции часто уступали в их сознании место простой человечности{484}. Впрочем, некоторые предписания нацистского руководства воспринимались охотно и с полным доверием — требования аскетической простоты одежды, внешности, простоты питания, необходимости постоянного физического совершенствования, вообще простой и естественной жизни при табуировании всяких чувственных радостей и сексуальности. «Девушки, — писала немецкий историк Клаус, — хотя и бессознательно, но подчинялись давлению БДМ, что позволяло нацистской системе интегрировать их; за это они получали призрачное счастье единства и ощущение идентичности. Девушки вовсе не были шизофреничками, напротив, они действовали так, как им представлялось разумным, ради обретения уверенности в себе и удовлетворения своих жизненных потребностей. Они позволяли обмануть себя, но не сознавали обмана. Они были действующими лицами и объектом действий других, инструментом и дирижерами, “преступницами” и жертвами в одно и то же время»{485}.
Нельзя упускать из виду и некоторые аффективные моменты из повседневной действительности Третьего Рейха, воздействовавшие на сознание людей. Так, бывшая референт БДМ Мелита Машманн опубликовала в 1963 г. мемуары, в которых описывала свой путь к нацисткой национальной общности. 16-летняя девушка обратилась к нацизму под впечатлением от факельного шествия 30 января 1933 г., а также в знак протеста против буржуазности собственной семьи{486}.
Социальной привлекательности «Гитлерюгенд» способствовало и то, что бедные семьи были не в состоянии обеспечить детям в каникулы полноценный отдых и физической развитие. В рамках ГЮ всех детей целыми классами отправляли в детские летние лагеря или — на зимних каникулах — на лыжные базы. Организация детского отдыха финансировалась государством. Организуемые ГЮ спортивные соревнования или соревнования лучших по профессии также были весьма привлекательны, ибо обеспечивали детям из разных социальных слоев равные возможности для самовыражения{487}. С целью допризывной подготовки в рамках ГЮ был создан корпус тренеров по стрельбе — 30 700 человек; их готовили в собственной стрелковой школе ГЮ{488}. Полтора миллиона членов ГЮ были охвачены стрелковым делом, военно-морская организация ГЮ охватывала в 1938 г. 50 тыс., автомобильная — 90 тыс., летная — 74 тыс., авиамодельная — 73 тыс., организация разведчиков — 29 тыс. детей{489}.
Разумеется, детей привлекала красивая униформа и тщательно разработанные знаки различия и награды. Крупный немецкий историк Хербст вспоминал, что именно внешняя сторона привлекла его, выпускника школы 1944 г., к военной карьере: ему нравилась униформа члена Юнгфольк — зелено-белые аксельбанты звеньевого на левом плече, серебряная нашивка добровольца на правом плече, нашивка инструктора по лыжам на левом рукаве, знак меткого стрелка и спортивная медаль на груди{490}.
В 1939 г. Манфред Роммель (сын фельдмаршала Роммеля) десятилетним мальчишкой вступил в Юнгфольк. Он вспоминал: «Если бы меня мальчишкой спросили, национал-социалист ли я, то я ответил бы утвердительно. Я не вполне представлял себе, что такое национал-социализм, но в нем для меня было ясно одно: отдельный человек — это ничто, а общность — это все; действовать в интересах Германии, фюрера — это почетное и важное дело. В моем тогдашнем представлении национал-социализм был борьбой против большевизма, созданием великогерманской империи, воспитанием нового человека, для которого главным являются не деньги, а честь. Само собой разумеется, что я был против евреев. Моих немногих знакомых евреев я считал исключениями из правил, о которых твердила антисемитская пропаганда. Я чувствовал себя в высшей степени свободным человеком и делал все, что мне говорили, не по принуждению, а с верой в необходимость подчиняться. Кроме того, носителями национал-социализма были такие же молодые люди, мои ровесники. Учителя, которые не хотели понимать новых веяний и нового времени, были мне противны. То, что Гитлер был величайшим из живущих людей, — в этом для меня не было ни малейшего сомнения»{491}.
Место «Гитлерюгенд» в процессе воспитания молодежи в Третьем Рейхе
«Наша молодежь должна мыслить и действовать только по-немецки, а для этого десятилетний ребенок впервые должен осознать себя человеком в нашей детской организации; через 4 года он должен перейти из Юнгфольк в ГЮ, где он будет оставаться еще 4 года. После этого нельзя передавать его в руки старых творцов классового и сословного сознания, а нужно принимать его в партию, ДАФ, СА или СС, в НСКК и так далее. Если в одной из этих организаций он еще не станет убежденным национал-социалистом, тогда его 6–7 месяцев будут воспитывать в национал-социалистическом духе в РАД, под сенью символа немецкой лопаты. За то, что спустя 6–7 месяцев работы останется от классового или сословного сознания, возьмется вермахт, а когда молодой человек через 2–3–4 года вернется из армии, то заботу о нем опять возьмут на себя СА, СС и другие наши организации, которые не оставят этого человека до самой смерти. Когда мне говорят, что кто-то останется не охваченным этой работой, я отвечаю, что национал-социализм находится не в конце своего пути, а в начале».
(Из речи Гитлера в Рейхенберге, 4 декабря 1938 г.){492}Вследствие целеустремленной политики унификации молодежь и дети в Третьем Рейхе были организованы следующим образом: девушки с 10 до 14 лет были объединены в организацию «Молодые девушки» (Jungmadel), они носили форму — белая блузка и длинная синяя юбка, белые носки и коричневые туфли; для девушек с 14 до 21 года существовала «Лига немецких девушек» (БДМ); наряду с этим девушки могли участвовать в деятельности организации «Вера и красота». Мальчиков с 6 до 10 лет включали в организацию с характерным названием «Пацаны» (от Pimpf[34]); мальчики с 10 до 14 лет были организованы в «Юнгфольк» (Jungvolk), с 14 до 18 лет — в собственно «Гитлерюгенд» (ГЮ). В «Юнгфольк» на каждого подростка заводилась «книжка деятельности», в которой делались записи об его успехах, включая идеологический рост в течение всего периода пребывания в молодежном движении. В 10 лет, после «Пимпфа» (сдав экзамены по физкультуре, навыкам жизни в полевых условиях и по истории), мальчик вступал в «Юнгфольк» и принимал присягу: «Перед лицом этого стяга цвета крови, который олицетворяет нашего фюрера, я клянусь посвятить всю свою энергию и все свои силы спасителю нашей страны Адольфу Гитлеру. Я стремлюсь и готов отдать свою жизнь за него. Да поможет мне Бог»{493}.