История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Во время гугенотских войн происходили весьма кровопролитные сражения, однако стратегически они имели значение лишь стычек, ибо католическая партия, хотя и обладавшая значительным превосходством сил и победоносная на полях сражения, все же не была достаточно сильна, чтобы закончить войну полным одолением противников путем захвата всех их укрепленных пунктов.

 О такое же препятствие разбились и все усилия испанцев снова покорить восставшие Нидерланды.

 Стратегия Тридцатилетней войны определялась крайне сложными и часто менявшимися политическими отношениями, многочисленными укрепленными городами и все еще численно слабыми по отношению к обширным пространствам армиями. Такой человек, как Густав Адольф, обладавший грандиозной дерзостью напасть из далекого, маленького королевства на императора, который только что поверг к своим ногам всю Германию, герой, обладавший таким авторитетом и инициативой, все же оказался вынужденным продвигаться лишь осторожно, ощупью, шаг за шагом. Клаузевиц называет его "ученым полководцем, преисполненным осторожных комбинаций". "Густав Адольф, - говорит он, - никоим образом не был отважным полководцем вторжения и битв; он предпочитал искусную, маневренную, систематическую войну".

 Лишь по прошествии одного года и трех месяцев после его высадки в Германии, дело дошло до решительного сражения при Брейтенфельде. Валленштейн, про "почти устрашающую энергию" которого Клаузевиц отзывается с похвалою, отмечая "граничащее со страхом преклонение перед ним всей его армии", не дал, однако, ни одного наступательного сражения. Торстенсон, наоборот, постоянно стремился к сражению, причем его стратегия принципиально не выходит, да и не могла выйти, за пределы стратегии измора. По множеству содержащихся в ней противоречий, Тридцатилетняя война чрезвычайно интересна в стратегическом отношении и представляет ряд частностей, которые еще недостаточно исследованы. Временами сила выставленных войсковых масс чрезвычайно велика; так, например, в 1627 г. император располагал 100 000 человек полностью, так же и в 1630 г. В конце 1631 г., когда снова вернулся к командованию Валленштейн, налицо было от 30 000 до 40 000 человек, а весной 1633 г. численность войск доходила до 102 000, из коих главная армия под Мюнстербергом насчитывала 43 000, к концу же кампании все еще в общем имелось 74 000110.

 Несмотря на это, действующие армии, вступающие в сражения, - малы. Соединенная армия лиги и императора под Белой горой насчитывала около 28 000 человек; Густав Адольф вместе с саксонцами располагал под Брейтенфельдом 39 000, под Люценом - 16 300, в лагере под Нюрнбергом у Валленштейна было не 50 000-60 000 человек, как то часто указывают, а только 22 000111. Армии Торстенсона не превосходили 15 000-16 000 человек. Весьма значительная часть имевшихся войск расходовалась на гарнизоны бесчисленных укрепленных городов. Процент кавалерийских частей растет в полевых армиях, достигая половины и даже двух третей их. Под Янкау (1645 г.) имперцы насчитывали 10 000 рейтаров на 5 000 пехотинцев.

 Театр военных действий то и дело переносится от Балтийского и Северного морей до Дуная и Боденского озера, от Вены, более того, от Семиградья до окрестностей Парижа. Оказываются осуществимыми самые длинные марши, ибо войска при их малочисленности могут содержаться за счет тех местностей, которые они пересекают, и как католики, так и протестанты всегда находят сторонников как на юге, так и на севере, предоставляющих им опорные пункты. Поэтому стратегический момент всегда в значительной мере определяется политическими точками зрения, так что история военного искусства не в силах и не должна входить в рассмотрение частностей, за исключением необходимых для анализа отдельных, особенно выдающихся сражений.

 С войнами Людовика XIV приближается новая эра для стратегии, характеризуемая всевозрастающим численным составом армий и вытекающей из этого проблемой их продовольствования. Средневековые армии были так малы, что либо можно было без особо значительных трудностей тащить за собою необходимые запасы, либо снабжение войск можно было черпать из местностей, через которые они проходили. И наоборот: из размера совершаемых походов и незначительности мероприятий в отношении снабжения войск мы должны заключать, что армии были весьма малы. С численным ростом войск мы все чаще и чаще слышим разговоры о снабжении их продовольствием112. В "Книге должностей" (Aemterbuch), или "Военном устройстве", сочинении, появившемся в тридцатых годах XVI столетия, очень распространенном и часто употребляемом113, сказано: "...поколику провиант представляет очень большую и наиважнейшую вещь (Prinzipalsteck) на войне", после чего следует тщательный перечень всего необходимого для продовольствия. Такой же перечень мы находим и в "Военной книге" герцога Альбрехта Прусского. Он говорит о войске в 90 801 бойцов и исчисляет на 5 дней 490 фур с хлебом, 383 - с салом, маслом, солью, горохом и крупой, 433 фуры со 100 бочонками вина и 1 000 бочками пива. К этому присоединяется овес на 45 664 лошади114. Некий нюрнбержец, принимавший участие в войне, Иоахим Имгоф, жалуется в письме из лагеря Карла V в 1543 г., что все так вздорожало, потому что солдаты прямо на улице грабят крестьян и горожан, желающих привезти что-нибудь на продажу в город; одно лишь мясо, говорит он, дешево, потому что скот отнимают силой115. Французская армия уже в 1515 г. возила с собою полевые хлебопекарные печи116. Герцог Максимилиан Баварский велел устроить в Богемии магазины для предпринятой им в 1620 г. кампании; он захватил в Линце 300 бочек муки в 70 000 мер (Metzen), для перевозки которых австрийцы должны были ему поставить 220 четырехконных подвод. Хемниц в своей "Истории Тридцатилетней войны" полон соображениями продовольствования в связи с военными операциями, и уже герцог Альбрехт отмечает значение, какое в этом деле имеют водные пути.117

 При Людовике XIV численность армий увеличилась втрое и даже вчетверо против Тридцатилетней войны. На первый взгляд, можно было бы предполагать, что более крупные армии должны давать возможность полководцам совершать более великие дела и господствовать над более обширными пространствами. Но если обе стороны растут в одинаковой пропорции, то наблюдается обратное явление. Более крупная армия тяжеловеснее не только вследствие громоздкости своих движений, но и потому, что она уже не может жить непосредственно, без особых мероприятий, за счет занимаемой ею территории - разве только если она очень быстро продвигается вперед и нуждается в организованном подвозе продовольствия. Эта потребность тем более обостряется, что с численным увеличением армии, как мы видели, в нее попадает много ненадежного элемента, который можно удержать под знаменами лишь при помощи дисциплины и надзора. Если предоставить таким войскам жить за счет страны, то они большей частью разбежались бы. По этой причине также регулярное снабжение армии из магазинов становится необходимым; между тем магазины налагают путы на движения войска. И тогда следствие, в свою очередь, начинает оказывать влияние на причину: чем тяжеловеснее становятся движения армии, которая связана магазином, тем меньше она имеет возможности жить за счет страны и тем более она нуждается в помощи магазина.

 По расчетам теоретиков, армия не может удаляться от своего магазина более чем на расстояние пяти переходов; посредине, в двух переходах от армии и в трех от магазина, должна находиться хлебопекарня. Выпеченный в полевых хлебопекарнях хлеб был съедобен лишь в течение девяти дней; таким образом, если обозы непрерывно циркулировали взад и вперед и если положить день на погрузку и дневку обоза, то войска могли получать свежий хлеб каждые пять дней, и оставалось еще в запасе некоторое время на непредвиденные задержки, что было крайне необходимо, ибо продолжительная дождливая погода могла сделать дороги непроездными для груженых подвод.

 Вестфален следующим образом описывает положение в дождливую пору в 1758 г.: "Имея магазины и хлебопекарни под боком, армия начала испытывать нужду. Подводы с хлебом, чтобы пройти расстояние часа пути, затрачивали целые дни и ночи, да и то им приходилось по дороге сваливать половину груза"118.

 В 1692 г. Люксембург не мог продвинуться в Бельгии до Энгиена, как он того хотел, и простоял три недели под Суаньи, так как у него не хватало подвод для того, чтобы доставлять продовольствие из Монса, где находился его магазин. Монс отстоит от Энгиена на расстоянии едва четырех миль, а от Суаньи - двух.

 "Не я командую, - говорит Фридрих Великий (1745 г.), - а мука и фураж"; или в другой раз, обращаясь к маршалу Кейту (8 августа 1757 г.): "Я согласен с Гомером - хлеб делает солдата".

 Одновременно с внешним ростом и внутренним изменением армий меняется и театр военных действий: срывают укрепления большинства городов и настолько укрепляют некоторые из них, что овладение ими становится возможным лишь после трудной, длительной осады. Экономия, полученная на гарнизонах, опять-таки пошла на усиление полевых армий119.