Сарматы. Победы наших предков - Сергей Нуртазин

Римляне обрушились внезапно. Несмотря на сигнальные дымы и сообщения, принесенные рыбаками, купеческими и сторожевыми кораблями, предупреждавшие о приближении опасности, Митридат не успел собрать достаточно войск и призвать союзников. Римляне высадились на берег и окружили город, лишив его помощи, ожидаемой от скифов и тавров. Пантикапей был осажден, тревога объяла горожан. Не желая подвергать жителей насилию, а город разрушению, боясь быть отрезанным с моря римскими кораблями, царь с большей частью воинов покинул столицу. Он не хотел повторения участи Митридата Евпатора Понтийского. Его тезка тоже воевал с Римом и оказался в подобном положении; Пантикапей был окружен с суши и моря, ему грозил голод, не получавшие жалованья воины восстали против своего повелителя. Во избежание смерти от их рук он покончил с собой в акрополе. Нынешний правитель решил обмануть судьбу.

Корабль, покачиваясь на волнах Боспора Киммерийского, увозил Митридата к азиатскому берегу. Царь стоял на корме судна и с тоской смотрел на затянутые легкой дымкой, знакомые с детства очертания Пантикапея. Внутреннее чутье подсказывало ему, что он больше не увидит дворцов и храмов акрополя, некрополя предков, мощеных улиц, белокаменных зданий города, прячущихся по весне в бело-розовом цветенье гранатов, яблонь, груш, смоковниц. Митридат гнал от себя эти мрачные мысли. Не все еще потеряно. Есть верное ему войско, надежные советники, такие, как купец Ахиллес, есть боспорские владения по ту сторону пролива и союзники. Он будет бороться…

Пока же, простояв около двух дней под стенами Пантикапея, римские когорты, печатая шаг, вошли в дружелюбно раскрытые перед ними ворота города, не оказавшего им ни малейшего сопротивления. Горожане радостно встречали войско под предводительством римских полководцев Дидия Галла и Гая Юлия Аквиллы. С не меньшим восторгом приветствовали они и своего нового правителя — молодого царевича Котиса. Но больше всего пантикапейцев радовало то, что их город, основой которого являлась торговля, не будет в очередной раз разрушен, следовательно, жизнь пойдет своим чередом и доходы будут расти. Нашлись и такие, кого устраивала смена власти. Не все были довольны Митридатом, хотя правитель он был неплохой. Многим не нравилось, что царь из-за гордыни и независимого характера хочет вовлечь государство в войну с Римом. Потому и встречали иноземное войско по-доброму. Те, кого не устраивало появление римлян и воцарение Котиса, или скрывали свои чувства, или переправились с Митридатом на другой берег Боспора Киммерийского…

Котис, теперь уже царь Боспорского государства, стоял на верхней площадке сигнальной башни акрополя, осматривая окрестности города, на которые медленно наползал вечерний сумрак. Прошло более тридцати дней, как он вошел с римскими легионерами в Пантикапей и стал его властелином, но до сих пор ему недоставало времени побывать в месте, которое он, будучи отроком, часто посещал, где любил мечтать и, всматриваясь в даль, представлять себя царем. Забот хватало. Надо было принять клятву на верность от вновь набранных и перешедших на его сторону вельмож, разобраться в государственных делах, подготовить войско из боспорцев взамен когорт, уведенных Дидием Галлом в пределы империи. Римский полководец посчитал, что дело сделано; Митридат бежал, Котис на троне, значит, можно возвращать домой основную часть войска, оставив в помощь молодому пантикапейскому царю несколько когорт во главе с Аквиллой. Возможно, это случилось к лучшему. Для Пантикапея кормить столь многочисленное войско римлян было делом нелегким. А римские легионеры, как это часто бывало и еще долго будет в завоеванных городах, позволяли себе вольности, присваивали имущество горожан, что раздражало пантикапейцев. Эти безобразия следовало бы немедленно пресечь, но как? Ни над жизнью, ни над смертью римского воина новый властитель Пантикапея был не властен…

На ступенях послышались шаги. Котис оторвал взгляд от горизонта, обернулся. «Неужели даже здесь мне не дадут покоя?»

На площадке появился Умабий.

— Вижу, ты не забыл того места, куда я привел тебя в первый день твоего пребывания в Пантикапее, — Котис дружески обратился к сармату. Он был единственным человеком, кого царь Боспора был рад увидеть. Умабий искренен и открыт, а этого Котису сейчас ой как не хватало. По большей части его окружали люди льстивые и ждущие личной выгоды от служения ему.

— Разве это можно забыть, — Умабий посмотрел на расстилающийся у моря город. Восторженное чувство накатило на него, как и в первый раз.

— Это так, — подтвердил Котис.

— Уже прошло более тридцати дней, как мы в Пантикапее. Прости, царь, но я и мои люди должны оставить тебя. Нам пора возвращаться.

— Я знаю, тебя ждет сын и жена твоя больна, но хочу попросить тебя остаться до осени. Ты же сам говорил, что племя Евнона возвращается к Танаису, когда начинают желтеть листья, а мне нужны помощники, такие, как ты и Горд. Дидий оставил мне всего лишь семь когорт легионеров, несколько метательных орудий и оружие, которым я должен вооружить часть своих воинов и обучить их римскому строю с помощью Аквиллы. Остальных обучу я и мои военачальники, но кто лучше вас обучит мою, пусть и немногочисленную пока конницу? Сарматская конница лучшая. Это признают даже римляне. Прошу тебя.

Умабий молчал. Желание поскорее вернуться в родные степи было велико, но мог ли он отречься от слова, данного Котису в Риме?

— Мы останемся. До осени.

Отправиться в земли аорсов Умабию пришлось гораздо раньше наступления осени. Не прошло и сорока дней, как Котис вызвал его к себе во дворец. Новый царь восседал на троне, что недавно принадлежал его брату Митридату. Не дойдя двух шагов до трона, Умабий остановился. Котис, до того сидевший в раздумье, обратил взор на Умабия:

— Извини, что отвлек тебя от обучения моих всадников. Появилось более важное дело, и оно требует твоего незамедлительного участия. Митридату стало известно, что Дидий увел большую часть римских легионов. Он захватил Созы и сел на трон царя дандариев. А ведь тот склонялся в мою сторону… Брат собрал большое войско. Он прибавил к ушедшим с ним воинам дандариев, синдов, досхов и, что более всего опасно, к нему присоединился царь сираков Зорсин со своей конницей. Митридат занял те немногие города по ту сторону пролива, которые мне удалось подчинить. Теперь он готовится к переправе через Боспор, — Котис нервно потеребил мочку уха. — Он надеется на помощь тавров и скифов. Если это произойдет, Пантикапей обречен.

— А как же Рим?