Первые боги - ОЛ

– Мал! – раздался чей-то голос.

Мал оглянулся. Из прохода, завешанного тканью, показалась голова Лии. Она прошла в каюту и села напротив Мала.

– Прости, если отвлекаю тебя. Давай возобновим наши занятия, – Лия перевела взгляд на стоящий у постели меч Рамзеса.

– Идем, – без пререканий согласился Мал.

Хрупкая девушка Лия, умеющая быть искренней в любых обстоятельствах, обладающая сильной волей и добрым нравом, отважно противостоящая жестокому миру, как никто другой достойна любви. И Мал любил ее, но не сердцем, а умом.

К нему вернулась привычная сдержанность. Вслед за Лией он вышел на палубу, где нибурцы разминались под неодобрительное брюзжание Аузахета. Лия уже успела выучить несколько атакующих и защитных приемов. Для нее пришло время довести их до совершенства. Но Лие не хватало гибкости, ее шаги были слишком пружинистыми. Она двигалась как деревянная кукла. Ее слабые и тонкие руки не были созданы для того, чтобы держать меч или кинжал. Предводитель нибурцев, с позволения Мала, учил Лию владеть телом. Она наносила нибурцу удары, а тот, не совершая ни одного лишнего движения, спокойно отклонялся. По сравнению со своим наставником, девушка двигалась очень медленно. Нибурец показал Лие несколько упражнений, которые могли помочь сделать ее тело более гибким. Девушка отнеслась к уроку со всей серьезностью. Она внимательно слушала и в точности исполняла все, что ей говорили. Лия быстро уставала, но продолжала идти вперед. Так она проявляла самое важное качество ученика, которое исповедовали саисские и нибурские мастера, – сосредоточенность.

Мал и Лия забрались под навес напиться воды и отдохнуть. Уже сквозь подступившую дремоту, они услышали доносящие издалека крики впередсмотрящих:

– Прямо по курсу – люди, – таково было послание, дошедшее с флагманского корабля.

Навстречу им плыли хижины на плотах. А за их вершинами проступала тонкая полоска земли. В хижинах сидели арабы, добывающие себе пропитание рыбной ловлей. С флагманского корабля до «Сетха» дошел новый приказ Бердана:

– Причалить к берегу.

Сейт-Акх вышел из каюты, вгляделся в сторону приближающей земли и улыбнулся:

– Отец и сын идут рука об руку.

Он первым увидел стоящие на причале корабли «Гор» и «Осирис». Их мачты все до одной были целы. Они оказались прочнее, чем это могло показаться на первый взгляд.

Песчаный берег был усеян рыбацкими хижинами. Вдоль берега юноши загоняли длинными палками рыб в сеть, растянутую перед зарослями папируса. Чуть поодаль из воды торчали ноздри и кончики ушей могучих и ловких бегемотов, вооруженных клыками, способными продырявить днище любого корабля. Над ними парили, высматривая добычу, пеликаны. Выше располагался счастливо избежавший наводнения город.

Это был Аль-Карнак – последний южный оплот арабов в Египте, и это означало, что нибурский флот уже вышел за пределы Сабии и оказался в Верхнем Египте – в Галаре, за пределами которой только великая Нубийская пустыня. Если идти дальше по Нилу, то берега реки обступят горы и дикие леса. А за ними – Мемфис – город богов.

От адмирала Бердана пришло сообщение:

– Всем капитанам немедленно собрался на флагманском корабле.

Лия решила навестить амазонок на «Артемиде», а Мал и Аузахет отправились на борт «Зевса». По пути они увидели идущую к берегу галеру под арабским флагом:

– Похоже, что не мы одни бороздим Нил в поисках оставшихся без крова.

– Неужели они не спасли своих людей в Пер-Меджете?

– Вода залила всю Сабию. Кто знает, откуда они держат путь.

На «Зевсе» Мал первым делом обнял Гора. Тот прошел испытание штормом и доказал, что достоин звания капитана. Седовласый человек, которого Мал приметил на «Бастет», оказался капитаном затонувшего «Миндия». Его звали Гилом. Бердан объявил о том, что миссия флота завершена – пришло время возвращаться в Нибур. В Аль-Карнаке нибурские корабли возьмут на борт последнюю партию пострадавших от наводнения. Бердан напомнил о том, что капитаны всех кораблей должны беспрекословно исполнять его приказы. Сейчас все должны распределить между собой людей и запастись продовольствием. Заговорили о «Джирджисе» и его погибшем капитане. Никто не мог объяснить, почему он ослушался приказа. Бердана убеждали в том, что капитан принял решение под влиянием спасенных им арабов и поддался уговорам следовать к единоверцам. Но адмирал не верил в то, что нибурский капитан мог поддаться чьим-либо уговорам. Капитаны «Нуна» и «Нуанет» в свою очередь уверяли, что арабы на их борту вели себя вблизи Пер-Меджета смирно и ни о чем не просили. Но никаких других объяснений гибельному решению капитана «Джирджиса» не было.

Адмирал выразил сожаление Гилу в связи с крушением «Миндии». Капитан принял их молча и не стал вдаваться в подробности. Затем Бердан поздравил Гора с тем, что он вывел корабль из шторма. Юный капитан в отличие от Гила обо всем рассказал. Когда Гор увидел, что корабль Аузахета вышел из строя в правую сторону, то приказал уходить налево. А когда буря кончилась, то выяснилось, что их унесло слишком далеко. Но не только их одних – рядом шел «Осирис». Его капитан указал Гору путь до материка, а по дороге к Аль-Карнаку они встретили пять арабских кораблей, но только один из них добрался вместе с ними до берега. Тогда Аузахет спросил Гора:

– Арабы шли в сторону Аль-Карнака или, наоборот, покидали его?

Гор не знал, что ответить, а Бердан сказал, что это не имеет значения, потому что никто не посмеет напасть на корабли, идущие под нибурскими флагами. Адмирал еще раз поблагодарил Гора и вернулся к тому, ради чего он собрал всех капитанов: надо было распределить людей по кораблям. Большинству из них нужен был Нибур – оттуда проще всего добраться в любой город Египта. Капитан «Диониса» Критий предложил Бердану купить его корабль в том случае, если суда, следующие в Нибур, будут переполнены. Адмирал согласился. «Дионис» нельзя было сравнить с «Джирджисом», зато так флот восстановит свою численность, и в Нибур вернется столько же кораблей, сколько когда-то покинуло его. Что же до съестных припасов, то их можно было пополнить как в самом Аль-Карнаке – заняться этим вызвался капитан «Гефеста», так и вблизи его, где паслось огромное стадо буйволов; капитан «Геры» Ксант предложил устроить на них охоту. Его поддержала капитан «Артемиды» Танис. Она не преминула напомнить о том, что на ее корабле плывут опытные охотницы, которые жаждут проявить мастерство стрельбы из лука. Но Бердан заявил, что на охоту пойдут только привыкшие к слаженным действиям нибурцы. Когда капитаны были готовы разойтись по кораблям, в каюту вошел Геральд и сообщил о том, что наместник Аль-Карнака приглашает их к себе во дворец. На охоту было решено отправиться завтра на рассвете.

Облаченные в зеленые туники нибурские капитаны шли по пыльным закоулкам мимо ветхих, покрытых трещинами домов. Отовсюду доносился отвратительный запах человеческих испражнений. Мал недоумевал:

– Что за люди здесь живут, и почему они до сих пор не покинули этот зловонный город?

Лишь изредка им попадались аккуратные дома с ухоженными садами, где росли шелковичные и лотосовые деревья, на ветвях которых сидели голуби.

Наместник Аль-Карнака проживал в невзрачном трехэтажном доме, пространство перед которым было ограждено высоким забором. Возле ворот слуги с помощью веников из пальмовых листьев разбрызгивали воду, чтобы прибить пыль к приходу гостей. В дворе в изобилии росли цветы и фруктовые деревья. В глубине сада бил фонтан, и его струи ниспадали в отделанный мрамором бассейн.

Капитаны подошли к дому, поднялись на третий этаж и оказались в зале, украшенной тканями с золотой вышивкой. Пол укрывал персидский ковер, усеянный подушками в шелковых наволочках. Посредине стоял мавританский столик. Слуги-нубийцы внесли золотые и серебряные блюда с хлебом, мясом, сыром и овощами. Капитаны принялись за угощение. Тишину прорезало пение муэдзина – для арабов пришло время молитвенного ритуала.

Мал вышел на балкон и вдохнул доносящиеся из сада ароматы жасмина и лаванды. Отсюда он мог наблюдать горожан, собравшихся на площади перед мечетью и обратившихся в неподвижные изваяния. Дома тонули в однообразной жемчужной пелене, накрывающей город вместе с вечерней мглой.

Нубийцы внесли четыре пылающих факела и вставили их в кованные кольца на стенах. Вслед за ними в сопровождении двух вельмож в зале появился наместник Аль-Карнака. Его звали Басам. На нем был кафтан, подпоясанный красным кушаком, красные туфли, расшитые золотом, и бело-зеленый тюрбан с пером цапли. Радушно улыбаясь, он приветствовал капитанов как самых дорогих гостей и принялся сам разливать смешанный с теплым молоком медово-мускусный напиток.