Тайна ее поцелуя - Анна Рэндол

Беннет достал из дорожного мешка серое шерстяное одеяло и набросил его на плечи девушки. Она взглянула на него вопросительно.

— Одеяло только одно?

Он кивнул.

— Мне придется простоять на страже всю ночь. К счастью, я захватил свой мундир.

Мари завернулась в одеяло, и ее глаза озорно блеснули.

— Ночью, часа в два, вам придется отдать мне мундир.

Майор пожал плечами:

— Но первое дежурство — мое.

Мари нахмурилась и пробурчала:

— А ведь прошлую ночь я спала в карете…

— Вот и хорошо, что спали. А я привык мало спать.

Она раскрыла рот, собираясь возразить, но Беннет добавил:

— Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке.

Мари осмотрелась.

— Ну ладно, хорошо.

— Идите сюда. — Майор улыбнулся. — Из меня получится вполне приличная подушка.

Она придвинулась к нему, затем после некоторого колебания положила голову ему на колени. Он откинул волосы с ее лба, и девушка вздохнула и расслабилась.

Поправив на ней одеяло, Беннет сказал:

— А теперь спите.

Он должен был во что бы то ни стало убедить ее вернуться в Англию — только там она была бы в безопасности. Кроме того… Ему наконец-то пришлось признаться: он хотел, чтобы Мари была рядом с ним.

Она вдруг поцеловала его запястье, и эта ласка тотчас же сняла усталость — его тело мгновенно вернулось к жизни.

Но бандиты могли вернуться в любую минуту, и только это мешало ему уложить ее на одеяло и заняться любовью. И все же, не удержавшись, Беннет провел ладонью по ее груди.

— Мари, боюсь, я был очень невнимателен к вам в последние часы…

Ее дыхание участилось.

— Что ж, я не возражаю, если вы считаете необходимым исправить ситуацию…

Он легонько ущипнул ее сосок, и она застонала. Потом вдруг подняла голову с его колен и посмотрела на него с лукавой улыбкой.

— Помните, как я просила вас поцеловать мои груди?

Майор вздохнул и пробормотал:

— Боюсь, с поцелуями придется подождать. Ведь я сейчас на страже…

Он знал, что если прикоснется губами к этой восхитительной груди, то уже не сможет сосредоточиться на чем-то еще. Более того, ему и сейчас уже было трудно сосредоточиться. С сожалением убрав руки с рубашки девушки, майор добавил:

— Вам надо поспать.

Она прикусила нижнюю губу, потом пробормотала:

— А я-то надеялась…

— Черт побери, Мари! Неужели вы думаете, что я остановился потому, что хотел остановиться?

— А почему же?

Из горла Беннета вырвался хриплый стон.

— Если вы сомневаетесь, поверните голову чуть в сторону. И увидите, что вы сделали со мной.

Мари покраснела, рассматривая выпуклость на его штанах. И вдруг, протянув руку, провела по ней пальцем.

— Беннет, мне так жаль… — прошептала она.

Он поднес к губам ее руку.

— Не стоит огорчаться. Я и так получил слишком много удовольствия.

Тут их взгляды встретились, и девушка тихо спросила:

— Правда получили?

— Да, черт побери… А теперь спите.

Мари зевнула и потерлась щекой о его бедро. Но не прошло и минуты, как она пристально посмотрела на него.

— Вы очень сердитесь из-за того, что я сделала для Исада?

Беннет погладил ее по щеке и ответил:

— Вам не следовало передавать эти сведения паше, но я понимаю, почему вы это сделали. — Он вытащил шпильки из ее волос. — Но я не понимаю другого… Почему вы простили ему власть над вашей матерью, но отказываетесь простить Англию?

«Какая ловкая смена темы», — подумала Мари. Но все же ответила:

— Потому что Англия отняла у меня не только мать, но и отца. Он не мог пережить ее смерти и, приехав сюда, пристрастился к опиуму. И тогда я окончательно потеряла его.

— А вам никогда не хотелось вернуться? Ведь вы, наверное, оставили там подруг, друзей…

Мари немного помолчала и вновь заговорила:

— Когда мать заболела, моя тетка убедила отца, что мне не следует оставаться рядом с больной матерью. Как я ни возражала, как ни кричала, меня оттащили от ее постели и увезли к тетке. Я попыталась сбежать, но они нашли меня и привезли к ней обратно. И тетка била меня своей тростью…

— Она до сих пор жива?

Мари покачала головой:

— Нет, не думаю.

Вот и хорошо. Беннет вздохнул с облегчением. Потому что если бы он когда-нибудь увидел ее, то на время забыл бы о том, что он — джентльмен.

— А потом пришло известие, что моя мать… — Мари содрогнулась. — Что мать умерла. И у меня никогда не было сожалений о том, что я оставила в Англии.

Беннет крепко прижал ее к себе.

— Но не все в Англии такие, как та ваша тетка.

— Я знаю. Но тут наши дела были очень плохи. Отцу становилось все хуже, я писала нескольким родственникам со стороны отца — просила их взять меня в Англию. Пусть даже к той тетке. Я тогда была в отчаянии… Но все родственники выражали сожаление, однако… Они не желали помогать дочери бывшей рабыни.

— Мари, я…

Она покачала головой:

— Не беспокойтесь, у меня есть Исад. Он узнал, в какой я ситуации, и все для меня устроил.

Беннет перебирал пальцами ее чудесные локоны.

— Мари, что могло бы убедить вас вернуться в Англию?

Она пристально взглянула на него.

— Ничто не убедит.

У него оставался еще один козырь, и он спросил:

— А если я попрошу вас поехать со мной?

Она покачала головой:

— Нет. Моим ответом все равно будет «нет».

Глава  25

Мари со вздохом установила альбом для эскизов на коленях; ей очень не хватало ее мольберта.

Она внимательно рассматривала Вурт, возвышавшийся над крутым обрывом над морем. Строительные леса все еще скрывали часть крепостной стены, но видны были глубокие траншеи, соединявшие старую византийскую крепость с новыми укреплениями. Однако было ясно: строительные работы займут много времени, так что, возможно, после их окончания ее нынешний чертеж потеряет свою ценность.

К ней приблизился Беннет.

— Все в порядке? — спросил он.

Майор сошел со своего наблюдательного поста, находившегося на куче камней в нескольких футах от нее.

— Да вроде бы… — пробормотала Мари, обмакнув перо в чернила. Добавив еще несколько линий на листе, она заметила: — Судя по всему, окончание строительных работ затянется по крайней мере еще на месяц. Почему же вы так торопились?

Майор окинул взглядом окрестности.

— Мари, у меня неотложные семейные дела в Англии. Но дело, конечно же, не в них… Просто мы получили сообщение, что форт почти закончен. Теперь ясно, что информация была неверной.

Она закрыла альбом.