Укус скорпиона - Юрий Самусь

И армия моя занервничала, а значит тут же упало количество очков удачи. А если в войске слабая мораль, то какое оно к черту войско – в руках нет силы даже меч поднять.

Но я и сам вижу, что мне с Галоном не совладать. У меня всего три выхода: биться, пока голову не сложу, сдаться в плен, тогда при мне останутся все артефакты, очки магии и мои верные бойцы, зато придется платить огромную контрибуцию, и третий вариант – бежать с поля боя. Тут я останусь при своих деньгах, но армии лишусь подчистую. А ведь я столько средств в нее вгрохал…

Нет, я не сдамся! Никогда еще великие рыцари Хопкинсы не бежали с поля брани. Вперед мои верные войска, пусть ваша кровь прославит вас в веках во имя Великого Архимага NEW WORLD COMPUTINGа.

– Очнитесь, Хопкинс!

Кто это опять со мной говорит? Не пойму. Если выживу, обращусь к лекарю, пусть пороется в моих мозгах. Иначе не устоять мне против заклинаний проклятия…

Вижу, взмыли вверх галоновы драконы. Они летят в самую гущу моих войск и одним ударом сжигают всех гоблинов. Будь они прокляты, эти крылатые бестии!

Бросаю в бой последние свежие силы, зная, что обрекаю их на верную гибель. Но ничего, мое дело не пропадет зря. Я все-таки ослаблю мощь Галона, и рано или поздно найдется смельчак, который бросит ему вызов. И может быть, тогда ненавистный враг будет, наконец, повержен?

Воины-гномы бьют по фениксам, уничтожают пять птиц и гибнут все до единого. Но смерть их напрасна. У Галона есть заклятие «оживления», и фениксы восстают из пепла.

От моей, когда-то могучей армии, остается всего три дракона. Нужно нанести последний удар – удар мести! Но увы, драконы в панике, у них даже нет сил, чтобы взлететь. Зато титаны бьют огненными молниями во всю свою мощь.

Вот и все, Галон ухмыляясь скачет ко мне, снимая на ходу металлическую перчатку. Я, не опуская глаз, смотрю на него в ожидании удара клинком.

Но нет, эта мерзкая тварь желает меня обесчестить! Он дает мне пощечину. И еще раз, и еще. Из глаз текут слезы, и я непроизвольно зажмуриваюсь.

– Да придите же, наконец, в себя, Хопкинс!

Я открыл глаза, и увидел склонившегося надо мной Берримора. Он со всей силы мутузил меня ладонью по лицу, продолжая неистово орать:

– Очнетесь вы или нет?!

– Уже… – застонал я. – И прекратите меня избивать. Я ведь могу ответить.

Берримор попятился назад и рухнул на стул, где еще недавно сидел гипнотизер.

– Фу, – выдохнул он, вытаскивая из кармана носовой платок, и вытирая им пот со лба. – Ну и устроили вы нам концерт…

– Я?

– А то кто же? Вы что, обладаете гипнозом?

– Не замечал этого.

– Представляете, посреди сеанса Симпсон встает и идет в туалет. Нет его три минуты, нет пять. Вы дрыхните, а я начинаю нервничать. Посылаю охранника, тот тоже куда-то пропадает. Потом слышу, какая-то возня в коридоре. Выглядываю, а там санитары укладывают Симпсона на носилки. Оказывается, парень ни с того, ни с сего решил повеситься.

Глаза мои, конечно, полезли на лоб. А губы прошептали:

– Не может быть!

– Вы лучше у Симпсона спросите, может или не может…

– А где он?

– В реанимации, где же еще?

«Так-так-так, – подумал я. – Это что же получается? Выходит мой мыслеимпульс все же достиг цели? И вместо того, чтобы вздернулся на суку нарисованный маг Галон, руки на себя решил наложить гипнотизер… Нет, бред какой-то необъяснимый. Никогда не обладал я способностями к гипнозу, откуда же они взялись? А ведь поперся Симпсон в туалет на подтяжках своих вешаться. Отчего бы ему так приспичило?»

– Может, все-таки скажете, о чем ЦРУ хочет с вами поговорить? – донесся до меня голос Берримора.

Я пожал плечами.

– Повторяю: не имею не малейшего понятия.

– Ну, ладно, – сказал шеф МИ-5. – Черт с вами. Но учтите, еще раз появитесь в Англии, головы вам не сносить. Эй, дежурный, приведи сюда парня из ЦРУ.

Я повернулся к дверям, ожидая кого угодно, но увидел Уильяма Мактерри, о котором, признаться, за всей этой суетой забыл вовсе.

– Ну вот, – входя в кабинет, сказал он. – Скоро меня окончательно припишут к твоей особе, чтобы я время от времени доставлял твои бренные останки в Лэнгли. Признаться, ты первый, кого мне дважды пришлось вытаскивать из довольно дерьмовых местечек.

Берримор фыркнул, но промолчал.

Я улыбаясь, поднялся из кресла, и протянул Вилли руку. Мы обменялись крепким рукопожатием, и Мактерри, покосился на насупившегося Берримора.

– Теперь мы можем покинуть ваше заведение?

Почти незаметный кивок головы, и мы выметаемся из комнаты, а затем и из самого здания британской контрразведки, садимся в машину, и Мактерри приказывает шоферу ехать в аэропорт.

Признаться, я был чертовки рад снова встретить этого добродушного коротышку, непонятно как оказавшегося сотрудником ЦРУ. Ему больше подошло бы сидеть в какой-нибудь солидной конторе и перекладывать с места на место толстенные бухгалтерские счета.

– Чего ради Стрэдфорд сменил гнев на милость? – не выдержав, спросил я.

– Узнаешь все на месте, – ответил Мактерри, протягивая мне свернутую в трубочку газету.

Это оказался позавчерашний выпуск «Вашингтон-пост», и на первой же полосе я увидел фотографию, которая заставила меня вздрогнуть.

Пожилая женщина отбивалась зонтиком от какой-то кошмарной твари. Объяснять, что это за тварь, нужды не было. Я на них предостаточно насмотрелся в виртале.

– Та-ак, – протянул я, – три случая – это уже закономерность.

– Если бы три, – вздохнул Уильям. – Гораздо больше.

– И в конторе не могут понять, что происходит?

– Точно. А тут еще ты влез в хакерский чат со своей историей.

– И среди хакеров есть агенты ЦРУ? – ошалело уставился я на Мактерри.

– Где их только нет…

– Но как они поняли, что в чат зашел именно я?

– Вот этого я не знаю.

«Впрочем, это как раз просто, – подумал я. – Разыскали кампанию, обслуживающую сервер, через который я вышел в чат. Разыскали, еще не зная, что эта ниточка приведет прямо ко мне. А потом, узнав адрес, где находится компьютер Сюзан, обнаружили, что координаты эти идентичны тем, которые мы с Бруно отметили в своем отчете два месяца тому назад. Правда, там мы указали лишь улицу и номер дома, где арестовали Филетти, а я отстреливался от группы захвата, но этого оказалось достаточно.»

Да, в ЦРУ не зря едят свой хлеб. А впрочем, чему удивляться? В конторе стоит четыре десятка компьютеров, которые имеют базу данных с узкоспециализированной направленностью. В одном хранится список всех лиц, с которыми хоть когда-то приходилось контактировать оперативникам ЦРУ, в другом – где, когда и при каких обстоятельствах использовалось то или иное оружие, в третьем адреса, ну и так далее.

Получен адрес, тут же его проверяют, выявляя схожесть с уже имеющимися. Вот, пожалуй, и весь ответ, зря я только Вилли теребил.

Едва я явился в Лэнгли, меня тут же вызвали к Стрэдфорду. В кабинете он был не один. В углу сидел подтянутый, с легкой сединой в густой шевелюре полковник воздушно-десантных сил США.

Шеф хмуро смотрел на меня, сидя в своем любимом кресле. Я же стоял посреди кабинета и с неменьшей неприязнью испепелял его взглядом.

– Значит, так, – заговорил Стрэдфорд. – У меня на вас теперь зуб. Такой большой, что вам и не снилось.

Он показал размер пресловутого «зуба», раздвинув ладони. Увиденное впечатляло. Таких клыков не было и у знаменитых саблезубых тигров. А шеф продолжал свой монолог:

– Если бы не чрезвычайные обстоятельства, не знаю – встретились бы мы с вами когда-нибудь или нет.

«Встретились, – зло подумал я. – На том свете бы тебя разыскал и зубами глотку перегрыз».

– Но о наших делах потом, – неожиданно сменил пластинку Стрэдфорд. – Сейчас с вами хочет побеседовать полковник Блэкмор.

«Знакомое имя, – подумал я. – Ах да! Это же тот самый тип, который приказал бедняге Стиву и его друзьям пустить меня в расход. Вот, сволочь!»

Я покосился на полковника и заметил, что лицо его как-то странно исказилось. С чего бы это? Схлопотал по шее за то, что его подчиненные не выполнили приказ? Поделом. У, рожа! Признаться, мне показалось, что Блэкмор ненавидит мою скромную персону всеми фибрами души – таким откровенным взглядом он смерил меня с головы до ног.

– Это и есть Хопкинс? – уточнил полковник, обращаясь к с таким видом, будто меня в кабинете не было или же речь шла о неодушевленном предмете, который сам не мог подтвердить, что именно он и есть тот самый, глубоко презираемый Эндрю Хопкинс.

– Он, – подтвердил шеф, так же не обращая на меня внимания.

И я решил вести себя адекватно.

– Что вы сказали, сэр? – спросил я у Стрэдфорда.

– С вами хочет побеседовать полковник Блэкмор, – терпеливо повторил шеф.

– А где он? – удивленно крутя головой, спросил я.

– Перед вами, – хмыкнул Стрэдфорд.

– Вы имеете в виду этого лейтенантика, нацепившего полковничьи погоны?

– Вы забываетесь! – рявкнул полковник.