Защита Подземелья - Йо Хва

В помещении воцарилось безмолвие.

Красная кровь течет в бальном зале.

— Ах…?

Это была Пеймон.

— А… ааах….?

Пеймон просто уставилась на труп гоблина.

Этот гоблин был торговцем, которому Пеймон доверяла без тени сомнения. Было ясно, что эти двое знали друг друга долгое, очень долгое время.

От того ли, что у нее подкосились колени, но Пеймон опустилась на пол. Кровь, текущая из шеи гоблина, образовала лужу и подол платья Пеймон стал пропитываться этой кровью.

— Ааа… аах, аааах…

Как заезженная пластинка, она раз за разом повторяла свой стон.

Тридцать минут назад, она и представить не могла подобного исхода. Может Пеймон всего лишь и стонала, но я отчетливо понял эмоции, терзающие ее сердце.

Вот почему я предупредил ее.

Не пересекай Рубикон, вместо этого, лучше примирись со мной, держа в руках бокал вина. Но, будучи не в состоянии понять что-либо, Пеймон подняла отравленную чашу. Вот почему произошла эта трагедия.

Слышным лишь себе голосом, я пробормотал:

— Испортил все настроение…

Ты и правда устроил тут хаос, гоблинский ублюдок.

Изначально, я планировал свести все к комедии. Пеймон и Ивар Лодбрук обвиняли бы друг друга. Неподобающим бы им образом, они бы продолжали перекладывать ответственность друг на друга, пока собрание бы ни окончилось.

В итоге, честь одной из сторон понесла бы урон. Такой сценарий был мной задуман. Люди бы разразились неудержимыми аплодисментами, от выступления в котором лев и тигр сражаются друг с другом. Однако, этот старый гоблин был переменной, о которой я даже не подозревал…

Торукель принял на себя все ошибки Ивар Лодбрук и Пеймон, и своим поступком ошеломил их. Его обман стал причиной непонимания со стороны Пеймон и прощения Ивара Лодбрука.

Двое в роли жертв. Один в роли обидчика. Вот только, труп ничего не мог поведать. День, когда правда наконец откроется, никогда не наступит.

Гоблин, я искренне снимаю перед тобой шляпу за твое решение.

Ивар Лодбрук и Пеймон пошли против меня с топорным настроем. Они не рисковали своими жизнями. Но ты — другой. Ты пошел на меня со всем, что у тебя было. В отличие от тех двух, ты не забыл о правилах этикета.

Великолепно.

Должен признать. Люди, подобные тебе, более чем подготовлены для вмешательства в мою комфортную жизнь.

— Мы должны перейти к голосованию по слушанию, — произнес Марбас.

Единственный свидетель только что покончил с собой, а Пеймон потеряла всю свою волю. Видимо, он решил, что нет смысла продолжать слушание дальше.

— Первый вопрос касается инцидента с убийством. Инцидент, в котором Владыка Демонов 72-го Ранга без титула Андромалиус, был убит Владыкой Демонов 71-го ранга без титула Данталианом. Обвинитель требовал взыскать с Данталиана 100 000 Либр в качестве компенсации за убийство Андромалиуса, а самого Данталиана заключить в Ледяную Тюрьму на 15 лет.

Марбас осмотрел зал.

— Те, кто считают, что Данталиан виновен, поднимите правую руку. Те, кто считают, что он невиновен, поднимите левую руку. Те, кто воздерживается от решения, не делайте ничего. Те двое, кто непосредственно принимают участие в деле, и я сам, как взявший на себя роль посредника, не имеем права голоса.

Люди быстро подняли свои руки, после того как Марбас закончил с объяснениями.

Среди 29 Владык Демонов, тех кто проголосовал «виновен», было 9 человек.

Тех, кто проголосовал «невиновен», было 19.

Марбас кивнул.

— За сим, я объявляю Данталиана невиновным, в отношении первого вопроса.

За исключением последователей Пеймон, почти каждый Владыка Демонов проголосовал в мою пользу. По правде сказать, это была явная победа. И все же, послевкусие было горьковато. Все из-за этого благородного самопожертвования старого гоблина. Прежде, я не был так взволнован…

— Второй вопрос касается Черной Смерти. Обвинитель утверждал, что Данталиан был тем, кто стоит за распространением чумы. Те из вас, что считает, что это правда, поднимите левую руку, кто считает, что это ложь, поднимите правую руку.

За то, что я виновен проголосовали те же 9 человек.

За то, что я невиновен проголосовало 15 человек.

— Так как было набрано большинство голосов, я объявляю Данталиана невиновным в отношении второго вопроса. Таким образом, именем Владыки Демонов 5-го ранга, отвечающего за благородство, я, Марбас, поручаюсь за то, что ты, Данталиан, освобождаешься от всякой ответственности. Тем, у кого есть возражения против этого вердикта, следует иметь в виду, что тем самым вы оспорите мою честь.

От одного из Владык Демонов раздались аплодисменты. И в этот раз им оказалась Барбатос. Она даже свистела, празднуя вердикт.

— Хахаха! Поделом тебе, шлюха! Как только ты стала задирать свой нос, считая себя такой властной, я с нетерпением ждала как его разобьют! Видя, к чему все это привело, почему бы не провести немного времени[35] с этим гоблином! Вы двое, наверное, стали бы идеальными партнерами в постели!

…Хотя, направление празднования было чудовищно пошлым.

Прямо сейчас, Пеймон, с пустыми глазами, безучастно смотрела вниз, на труп Торукеля. Для того, чтобы быть способным в открытую смеяться над женщиной в таком состоянии, нужно иметь не обычное хладнокровие, но огромную жестокость. В ином смысле, это было впечатляюще. Теперь я был точно уверен, что если я хочу сохранить свою мирную жизнь, то было бы отличной идеей никогда не связываться с Барбатос.

Ее грудь была плоской.

Ее грудь была плоской подобно сибирским равнинам…

Это важно, поэтому я дважды подчеркнул это.

Если ты был цивилизованным, разумным человеком, то очевидно, что ты предпочтешь незрелости зрелость, изобилие недостатку. Люди, комплекс Лолиты является психическим заболеванием. Я надеюсь, вы способны сходить в ближайшую психиатрическую лечебницу и пройти самоубийственное обследование.

— Теперь, мы должны обсудить наказание Пеймон. Данталиан. Несмотря на твою невиновность, Пеймон пыталась обвинить тебя. Она должна заплатить за поражение. Предложи то, что считаешь наиболее подходящим наказанием.

— Наказание, хах…

Я опустил взгляд на пол.

В прошлом, судебное разбирательство было подобно дуэли. Поставив на кон свою честь, обе стороны спорили о том, кто виновен, а кто нет. Если обвинитель проигрывал, он получал то, к чему приговаривал обвиняемого. Это означало, что, если ты хочешь кого-то проклясть, сперва тебе нужно было вырыть свою собственную могилу. Это тяжелый пережиток Средневековья.

В этой ситуации, Пеймон придется заплатить штраф размером в 100 000 золота и быть заключенной на 15 лет в тюрьму. Опять-таки, я понимал, какой решимостью должна была обладать Пеймон, выступая на этом слушании. Возможно, ее было не столько же, сколько у гоблина, но Пеймон так же, по-своему, была готова взять на себя ответственность…

Внезапно появилось окно выбора:

[1. Простить Пеймон.]

[2. Наказать Пеймон.]

Глава 5: Самый нелепый цирк (часть 11)

[1. Простить Пеймон.]

[2. Наказать Пеймон.]

Появление окна выбора означало, что я стою перед важным решением.

Подобно выбору убийства Андромалиуса, этот выбор в значительной степени изменит направление мира.

Марбас, низким голосом, надавил на меня:

— Данталиан.

— …

Я взглянул на труп гоблина.

Торукель. Ты не оставил завещания. Но то, что ты хотел сказать, было передано ясно. Любым способом, не позволить Ивару Лодбруку или Пеймон оказаться в беде. Скорее всего, таковы были посмертные слова, которые не смогли покинуть твоего рта. Та часть жизни, что зовется горечью.

Как способом выразить тебе свое соболезнование, я прислушаюсь к твоим словам.

— Все в порядке.

— Прости?

— Я сказал, все в порядке, достопочтимый Марбас.

Я поднял голову и встретился взглядом с Марбасом.

На моих губах была слабая улыбка. Она была нужна затем, чтобы показать усталое выражение лица. Ну, в принципе, прошло уже довольно много времени с последнего раза, когда я так сильно напрягал свой мозг, так что я и вправду немного устал.

— Даже если я оказался под ложным обвинением и клеветой, Ее Высочество Пеймон так же оказалась в плачевном положении, будучи вовлеченной в эту интригу, не так ли? Как уже было всем доказано, истинным виновником всех этих событий был гоблин, лежащий прямо здесь на полу. Он здесь главный злодей. Однако, раз он уже мертв, нет никаких причин, взваливать ответственность на кого-либо еще.