Алый Первоцвет - Э. Орци

— Значит, у тебя тоже есть лошадь и повозка? — осведомился Шовлен…

— Да, есть, и если вашему превосходительству нужно куда-нибудь поехать…

— Ты случайно не знаешь, куда отправился мой друг в повозке Рейбена Гольдштейна?

Еврей задумчиво почесал грязный подбородок. Сердце Маргерит бешено колотилось. Услышав вопрос, она с беспокойством посмотрела на еврея, но его лицо скрывали поля шляпы. Однако, она чувствовала, что он держит судьбу Перси в своих длинных и грязных руках.

Последовала длительная пауза. Шовлен нетерпеливо хмурился, глядя на стоящую перед ним согбенную фигуру. Наконец, еврей медленно запустил руку в нагрудный карман и извлек из его глубин несколько серебряных монет.

— Это дал мне высокий англичанин, когда уезжал с Рейбеном, за то, чтобы я держал язык за зубами по поводу его дел…

Шовлен раздраженно пожал плечами.

— Сколько здесь? — спросил он,

— Двадцать франков, ваше превосходительство, — ответил еврей, — а я всю свою жизнь был честным человеком!

Шовлен без дальнейших комментариев вынул из кармана несколько золотых и позвенел ими в ладони.

— Сколько, по-твоему, золотых монет у меня в руке? — осведомился он.

Очевидно, Шовлен решил не запугивать еврея, а расположить его к себе, так как его поведение внезапно стало любезным. Несомненно, он опасался, что угроза гильотины и другие подобные методы окончательно собьют беднягу с толку, и предпочел действовать с помощью подкупа.

Еврей бросил быстрый взгляд на золото в руке собеседника.

— По крайней мере, пять, ваше превосходительство, — угодливо ответил он.

— Этого достаточно, чтобы развязать твой честный язык?

— Что желает узнать ваше превосходительство?

— Могут ли твои лошадь и повозка доставить меня туда, где я могу встретить своего друга — высокого англичанина, уехавшего в повозке Рейбена Гольдштейна?

— Моя повозка подберет вашу честь здесь, когда вам будет угодно.

— И отвезет к хижине папаши Бланшара?

— Ваша честь догадались? — изумленно воскликнул еврей.

Ты знаешь это место/

— Знаю, ваша честь.

— Какая дорога туда ведет?

— Сен-Мартенская дорога, ваша честь, и тропинка к скалам.

— Ты знаешь дорогу? — резко повторил Шовлен.

— Каждый камень и каждую травинку, ваша честь, — ответил еврей.

Шовлен молча бросил пять золотых еврею, который, опустившись на четвереньки, стал собирать их. Одна монета закатилась под посудный шкаф, и ему пришлось потрудиться, чтобы достать ее. Шовлен спокойно ожидал, пока старик ползал по полу.

— Скоро ты можешь приготовить лошадь и повозку? — спросил Шовлен, когда еврей, наконец, поднялся.

— Они уже готовы, ваша честь.

— Где?

— В десяти метрах от этой двери. Быть может, ваше превосходительство соизволит посмотреть?

— Незачем мне смотреть. Далеко ты можешь меня отвезти?

— К самой хижине папаши Бланшара, ваша честь, и дальше, чем кляча Рейбена отвезла вашего друга. Я уверен, что не проехав и двух лье, мы наткнемся на этого подлеца Рейбена и его повозку с высоким иностранцем, которая сломалась на дороге.

— А ближайшая деревня далеко отсюда?

— Микелон находится меньше чем в трех лье по дороге, по которой поехал англичанин.

— Значит, он мог достать другую повозку, если хотел ехать дальше?

— Мог — если только добрался до деревни.

— А ты сумеешь добраться?

— Ваше превосходительство желает попробовать? — спросил еврей.

— Таково мое намерение, — ответил Шовлен. — Но помни: если ты меня обманул, то я велю двум самым крепким своим солдатам так избить тебя, чтобы вышибить дух из твоего скрюченного тела. Если же мы найдем моего друга — высокого англичанина — на дороге или в хижине папаши Бланшара, то ты получишь еще десять золотых. Согласен?

Еврей вновь задумчиво почесал подбородок, глядя на монеты, которые держал в руке, на своего сурового собеседника и на Дега, молча стоявшего рядом. После паузы он решительно произнес:

— Согласен.

— Тогда жди снаружи, — сказал Шовлен, — и помни о своем обещании, потому что я о своем не забуду.

Отвесив униженный поклон, старый еврей, шаркая, вышел из комнаты. Шовлен казался довольным разговором, так как потирал руки, что являлось его обычным жестом злобного удовлетворения.

— Мои плащ и сапоги, — приказал он Дега.

Тот подошел к двери и, очевидно, отдал соответствующее распоряжение, так как вскоре вошел солдат, неся плащ, сапоги и шляпу Шовлена.

Дипломат снял сутану, под которой носил обтягивающие штаны и жилет, и начал переодеваться.

— Тем временем вы, гражданин, — обратился он к Дега, — как можно скорее возвращайтесь к капитану Жютле, скажите ему, чтобы он предоставил вам еще двенадцать человек и отправляйтесь с ними по Сен-Мартенской дороге, где, надеюсь, догоните повозку еврея, в которой буду находиться я. Если не ошибаюсь, в хижине папаши Бланшара вскоре предстоит жаркое дело. Мы закончим там нашу игру, потому что у Алого Пимпернеля хватило наглости или глупости — не знаю, чего именно, — придерживаться первоначальных планов. Он намерен встретиться с графом де Турней, Сен-Жюстом и другими предателями, хотя я думал, что ему пришлось отказаться от этой затеи. Когда мы обнаружим их, это будет группа отчаянных людей, загнанных в угол. Думаю, что некоторые из наших солдат окажутся hors de combat [99]. Роялисты — отличные фехтовальщики, а англичанин дьявольски хитер и выглядит очень сильным. Вы с вашими людьми можете следовать рядом с повозкой по Сен-Мартенской дороге, через Микелон. Англичанин будет впереди нас и едва ли станет оглядываться назад.

Давая эти краткие указания, Шовлен успел изменить облик. Наряд священника был отброшен, и он снова облачился в темный обтягивающий костюм.

— Я передам в ваши руки интересного пленника, — с усмешкой промолвил Шовлен, взяв под руку Дега с несвойственной ему фамильярностью и направившись с ним к двери. — Мы не станем убивать его на месте, не так ли, дружище Дега? Если не ошибаюсь, хижина папаши Бланшара находится в уединенном месте на берегу, а нашим ребятам понравится забава с раненой лисицей. Тщательно отберите среди ваших людей тех, которые будут наслаждаться этим развлечением. Мы должны позаботиться, чтобы Алый Пимпернель несколько сморщился и увял, покуда, наконец… — Он сделал выразительный жест, сопроводив его злобным смехом, который наполнил душу Маргерит леденящим ужасом, и вышел из комнаты вместе с секретарем.

Глава двадцать седьмая

По следу

Маргерит Блейкни не колебалась ни минуты. Звуки шагов снаружи «Серой кошки» замерли в ночной тишине. Она слышала, как Дега дал распоряжение солдатам и затем направился к форту, чтобы получить у капитана еще дюжину людей. Шестерых было явно недостаточно для того, чтобы поймать дерзкого англичанина, чья хитрость казалась еще опасней его храбрости и силы.