Оптимистка - Ким Холден

Перед тем как войти в ванную, стучусь. Ощущаю себя извращенцем, вторгаясь в ее личное пространство. Черт, да я ощущаю себя так просто стучась в дверь.

— Ты в порядке, Кейти?

— Да, я согрелась, — эхом разносится ее голос из душа.

— Постой еще минутку. Ты была такой холодной. Я оставлю на полу полотенце и одежду для тебя.

Через пять минут она выключает душ. Подхожу к закрытой двери и прислушиваюсь, на случай если она упадет. Слышу, как она несколько раз ударяется о стену, но в остальном все вроде бы в порядке, поэтому я возвращаюсь в кресло.

Открывается дверь и выходит Кейти, она все еще пьяна, но уже не выглядит настолько жалко, как до этого. Футболка слишком длинна, мне даже не видно боксеров под ней. Это невероятно сексуально. Ее волосы завернуты в полотенце так, как делают это только девчонки. Она о чем-то напряженно думает.

— Спасибо, Келлер.

— Ты голодна?

Медленно, Кейти выходит из своей задумчивости.

— Немного, я не ужинала. Сегодня был вечер потребления жидкостей.

— Ну, тогда давай я приготовлю для тебя что-нибудь посущественнее.

Разогреваю остатки фетучини с соусом альфредо, которые готовил на ужин. Обычно я кладу курицу, но не сегодня. Наверное, я думал в это время о Кейти.

Проходит довольно много времени, когда она доедает всю подчистую. Ничего не имею против этого, потому что могу смотреть на ее рот и вспоминать каким нежным он был, когда я целовал ее неделю назад.

Наконец, она откладывает вилку в сторону и вытаскивает меня из мира фантазий.

— Это было великолепно, Келлер.

— Спасибо. Как ты себя чувствуешь? — Кейти стаскивает с головы полотенце, и теперь ее волосы разбросаны в полном беспорядке. Она снова выглядит как прежняя Кейти.

— Прямо сейчас довольно сносно. Кажется, мой план сработал. Хотя утром, скорее всего, будет не так хорошо.

Решаю умолчать, что уже и так утро. На часах 2:30.

— Утром, скорее всего, будет не так хорошо, — соглашаюсь я. — Что ты имеешь в виду, говоря, что твой план сработал?

Она качает головой, не желая говорить об этом. Кейти избавилась от бинтов, и теперь я вижу синяки и следы от иглы. Показываю на них, но она сразу же обхватывает себя руками, чтобы скрыть их.

— Ты сегодня ходила к доктору?

Кейти кивает.

— Узнала в чем проблема?

Она горько вздыхает.

— Все и так было известно. — Кейт вытягивает перед собой руки. Так они выглядят еще хуже. Меня начинает скручивать изнутри. — Вот, что делают врачи, чтобы оправдать себя. Убедить, что делают свою работу. — Она снова горько вздыхает. — Но это все просто игра, потому что ничего нельзя изменить, — говорит Кейти, особо выделяя "ничего".

Что-то не так. К горлу подступает тошнота.

— Что нельзя изменить, Кейти?

Она смотрит на меня и улыбается. Но это самая грустная улыбка, которую я когда-либо видел. Ее, как всегда, искренняя улыбка на фоне безнадежных глаз.

— Конец.

Мое беспокойство только усиливается. Сердце начинает стучать как бешеное.

— Что происходит?

Кейти молчит, между нами повисает гнетущая тишина.

Меня трясет, я взволнован, весь на нервах, испуган и раздражен.

— Скажи мне, что, черт возьми, происходит, — в отчаянии кричу я.

Молчание. Она просто сидит, но ее начинает трясти.

— Я люблю тебя, Кейти. — Это одновременно и заявление, и обещание, и разъяснение. Не знаю, что происходит в ее голове, но она должна знать, как я отношусь к ней. Как я люблю ее.

Ее нижняя губа начинает дрожать, а глаза наполняются слезами.

— Пожалуйста, не говори этого.

Хватаю себя за волосы, потому что не знаю, что еще сделать с собой.

— Черт побери, я люблю тебя. Что в этом плохого? Я знаю, что и ты любишь меня. Просто откройся мне. Скажи это. — Мое терпение на исходе.

— Да, я люблю тебя, — хлюпая носом, тихо говорит Кейти. По ее лицу катятся слезы.

Совсем не так хочется услышать о том, что кто-то любит тебя. Это причиняет мне боль. Я вздыхаю и смотрю в потолок, потом перевожу взгляд на нее и, не понимая зачем, начинаю снова кричать, не в силах остановиться.

— Так в чем проблема? Ты любишь меня! Я люблю тебя.

— В этом вся проблема, черт побери. Ты любишь меня! Так не должно быть! — выходя из себя, взрывается она в ответ.

— Господи, Кейти, — вздыхаю я, — это не твой выбор, а мой. Я влюбился в тебя. Это бы все равно случилось, невзирая на твое отношение ко мне. В тебя невозможно не влюбиться. Ты — самая невероятная из всех знакомых мне женщин. Почему я не могу любить тебя? Почему?

Она встает, вскидывает вверх руки и вопит так, что закладывает уши. Это крик боли и одиночества. Крик страха и ярости.

— Потому что я умираю, вот почему,— ее начинают душить рыдания.

Такое чувство, что меня только что ударили ножом в самое сердце. Боль, охватившая меня, когда умерла Лили, была худшим, что случалось в моей жизни... до этого момента. Как будто кто-то медленно вытаскивает нож, а потом вонзает его обратно. Снова и снова. Второй раз в жизни мое сердце разбивается на части. Я не могу двигаться. Не могу говорить. Не могу дышать.

В конце концов, Кейти вытирает слезы. Уже практически на пороге паники, я понимаю, что она пристально смотрит на меня. Она как будто держит тебя своим взглядом. Ты это чувствуешь. Это материально, как будто тебя пригвоздили на месте без возможности двигаться. Кейти встает и подходит ко мне, ее колени напротив моих. Я в ее власти, и, несмотря на то, что только что произошло, нет другого места, где я хотел бы оказаться. Она смотрит на меня, сидящего перед ней, своими бездонными зелеными глазами и делает несколько глубоких вдохов.

— Келлер, если я попрошу тебя об одолжении, ты сделаешь это для меня? — не отводя взгляда, спрашивает она.

Даже не сомневаясь, я сделаю все, о чем она только попросит. Захочет, чтобы я спрыгнул с утеса? Без проблем. Выйти на дорогу перед движущимся автобусом? Конечно, почему нет.

— Я хочу провести с тобой одну ночь. Только одну. Я знаю, это эгоистично и так неправильно, но...

Она даже не успевает закончить, как мои губы накрывают ее — скрепить договор, пока она не передумала. Не разрывая поцелуй, я хватаю ее за бедра и поднимаю, пока она не обхватывает мою талию ногами. Двигаюсь в направлении кровати. Я знаю, что не должен торопиться, но в моей крови столько адреналина, что я просто не могу справиться с собой. Слишком сильно мое желание.

Кейти напористо и требовательно целует меня в ответ. Как только ее спина касается простыни, она хватается за футболку и стягивает ее с меня. Согнув ноги, нависаю над ней. Кейти гладит меня по груди, очерчивает пальцами дорожку внизу живота. Я вздрагиваю, не в силах сдержать стон. Она опускает руки на болтающиеся на ней боксеры и с моей помощью стягивает их с себя. Сняв с нее футболку, я забываю о том, что нужно дышать. Глаза жадно осматривают обнаженное тело, лежащее подо мной. Оно сияет в свете прикроватной лампы. Разве можно быть настолько изящной, даже в расслабленном состоянии. Она такая гибкая и атлетичная, несмотря на невероятную худобу. Ее кожа нежна, как шелк. Она — богиня.

Нужно притормозить. "Притормози, парень. Притормози... черт... побери".

В постели с Лили я был скован из-за неуверенности, неопытности, молодости. Моя партнерша была такой же. Но я не жалуюсь. То было другое время.

А это — сейчас. Прямо сейчас. Кейти вселяет в меня решительность, о существовании которой, я даже не подозревал. Она рвет на части все мои страхи. Сдержанность, все время сковывающая меня, испаряется. Я исследую, целую, облизываю, покусываю и трогаю каждый миллиметр ее кожи, пытаясь запечатлеть в памяти все детали: изящный изгиб шеи, плавно переходящий в острые ключицы, маленькую, но округлую, мягкую и упругую грудь. Пупок, который так и хочется облизать, бархатные на ощупь запястья. В награду мой слух услаждают громкие стоны и учащенное дыхание. Она без стеснения выражает свои желания и одобрение. Я бы мог разрядиться просто от звуков и слов, вырывающихся из ее рта. Когда мои губы снова накрывают ее, Кейти переворачивает нас, и теперь я оказываюсь объектом ее исследования. Она стягивает с меня боксеры. Ее руки и рот блуждают по всему телу, целуя, посасывая, гладя. Я тяжело дышу, выкрикивая ее имя, умоляя не останавливаться. Это высшая степень чувственности. Да, я мечтал о Кейти, но то, что сейчас происходит — это больше. Гораздо больше. Каждый мой нерв горит, бьется как сумасшедший, требуя, чтобы его схватили, скрутили, сжали и вырвали.

— Пожалуйста, Келлер. Мне так это нужно. Мне нужен ты, — упрашивает она, когда я говорю ей, что у меня нет презерватива. Голос Кейти полон боли. Я знаю, мне нужно остановиться... Я знаю... но не могу. Ничего так не хотел в жизни, как прямо сейчас глубоко погрузиться в нее. Аккуратно переворачиваю ее на спину, колени Кейти приветственно распахиваются передо мной. Ее глаза закрыты, и она отрывисто дышит.

— Посмотри на меня. — Она медленно открывает черные от страсти омуты и, не мигая, вглядывается в меня. — Я хочу видеть эти прекрасные глаза, когда буду любить тебя.