Главный свидетель - Сандра Браун

— Ким любит меня всем сердцем, так же, как и я ее. Она честно признается, и отцу девушки не останется ничего другого, как отказаться от этого дикого обвинения.

Ах, как Кендал хотелось верить в то, что именно так все и произойдет!

Кендал никогда не уходила с работы, не перекинувшись парой слов с Бамой. Но бедняга, очевидно, уехал куда-то на проходящем поезде. Во всяком случае, именно эта мысль пришла в голову одновременно и ей, и Роско.

— Он ведь прирожденный бродяга, — заметил тот, когда Кендал поинтересовалась странным отсутствием нищего. — Бама странным образом очутился здесь однажды утром. Думаю, — добавил с сожалением Роско, — он вернулся туда, откуда приехал. Видимо, здесь он больше не появится.

Уже больше недели прошло с момента исчезновения Бамы. Сегодня, после встречи с Майклом Ли, Кендал особенно остро вспомнила их разговоры, вроде бы ничего не значащие фразы, которыми они с Бамой обычно обменивались на прощание. Она вдруг почувствовала, что соскучилась, ей очень не хватает этого. Он первым и последним встречал и провожал ее каждый день и стал кем-то вроде верного друга.

Сегодня вечером она осталась без дружеской поддержки.

В кабинете адвоката все еще не навели полный порядок, после стараний небезызвестных братьев. Она по-прежнему считала их основными виновниками этого беспримерного вандализма, хотя абсолютно никаких доказательств не было. Как она и предполагала, полиция и не собирал ась ничего расследовать.

Разгромленный офис породил у нее что-то похожее на клаустрофобию. Беседа с Майклом Ли добила девушку окончательно. Физически ощущая, что заперта в четырех стенах, она, поразмыслив, решила прихватить с собой папку с делом миссис Линэм и отправиться к ней домой. Кендал надеялась взбодриться на свежем воздухе, а тогда уж на обратном пути заняться другими делами.

Ее сильно угнетали в последнее время не профессиональные, а сугубо личные проблемы. Больше суток уже прошло с тех пор, как она узнала, что носит в себе ребенка Мэта. Но Кендал все еще не сообщила ему об этом.

Вчера вечером он сам лишил ее такой возможности, заявив, что она уделяет ему слишком мало внимания, отдавая все свое время, силы и энергию работе. Ее крайне шокировали такие старомодные взгляды мужа на семейную жизнь и жесткую заданность роли каждого из супругов.

Произнеси он это в порыве страсти или гнева, она не придала бы его дурацким упрекам никакого значения. Но Мэт рассуждал спокойно и убежденно, что прямо-таки на весь день выбило ее из колеи.

Конечно, сын во всем вторил отцу, на самом деле не желая видеть своей женой покорную и забитую женщину. В противном случае он никогда бы на ней не женился. В общем, все бы еще полбеды, если бы Гиб не оказывал столь сильного влияния на сына, его образ мыслей и образ жизни. Мало того, Гиб, оказывается, чуть ли контролировал некоторые сферы общественной жизни города, которые, на ее взгляд, к нему не имели ни малейшего отношения.

И вот вместо того, чтобы радоваться неожиданной новости, она должна теперь с грустью размышлять над взаимоотношениями с мужем и нежелательном влиянии его отца.

Как же много сил уходит на все эти семейные дрязги! А ведь можно было бы бросить их на борьбу за справедливость, на защиту Лотти Линэм.

Кендал здорово намучилась, убеждая прокурора Горна отпустить миссис Линэм под залог, но, к ее удивлению, судья Фаргоу поддержал адвоката, что и решило исход всего дела. Никто из родственников не оказал ей никакой помощи и поддержки, но миссис Линэм удалось раздобыть необходимую сумму под залог имущества, доставшегося после смерти мужа.

Стратегия защиты выглядела не очень убедительно. Направляясь к Лотти, Кендал надеялась на какую-нибудь дополнительную информацию. Возможно, ей вспомнится нечто такое, что заронит сомнение в душах присяжных, заставит поверить в то, что она просто защищалась. Самозащита — вот их единственный козырь.

Кендал не питала никаких иллюзий относительно предстоящего суда. Это чрезвычайно сложное дело потребует от нее собрать воедино все свои душевные и физические силы, все мастерство и ораторское искусство.

При одной лишь мысли об этом у нее сразу же заныло под лопаткой.

Не хотелось бы предстать перед своей подзащитной растерянной и беспомощной. Она резко тормознула и остановилась на обочине узкой улочки. Дом миссис Линэм находился совсем близко, и Кендал решила прогуляться, что в теперешних обстоятельствах благотворно скажется на здоровье ее ребенка.

Девушка вышла из машины. Деревца по обеим сторонам дороги уже радовали глаз свежей зеленью, значит, скоро весна. Это многообещающее обновление, наряду с мечтами о будущем ребенка, подняло настроение, придало сил и молодости. Она должна преуспеть, и не столько ради карьеры, ради профессионального роста, сколько ради себя самой, своих личных мотивов и устремлений. Оказавшись в Проспере, она затеяла грандиозную игру. И сейчас не имеет права проиграть.

Подгоняемая этими думами, Кендал ускорила шаг и вдруг остановилась как вкопанная. На площадке перед домом миссис Линэм рядом с ее машиной стоял другой, очень знакомый автомобиль.

Что здесь понадобилось Мэту, подумала она.

Может, он звонил ей в офис и она предупредила, что собирается навестить миссис Линэм? Или он решил поприсутствовать при этом разговоре и разжиться материалом для статьи, на которой вчера настаивал?

Нет, не может быть. Мэт еще не предоставил ей список обещанных вопросов. Вряд ли он станет действовать за спиной и приступит к расспросам миссис Линэм, прежде чем Кендал сориентирует ее.

Но если в присутствии ее мужа в этом доме среди белого дня нет ничего странного, то к чему ей прятаться за углом и ломать себе голову? Почему бы не войти в дом и не увидеть все собственными глазами?

Пока она раздумывала, на пороге дома показались Мэт и Лотти. Дверь широко распахнулась и они остановились на веранде. Одной рукой Мэт держал за петельку свой пиджак, перекинув его через плечо, а другой обнимал за талию Лотти.

Кроме великоватой ночной сорочки, белоснежной, немного старомодной, с кружевными оборочками, едва прикрывавшими колени, на ней ничего не было. Не замечая упавшей с плеча лямочки, с обнаженной белой грудью, она прильнула к мужчине, покорно поникнув головой. Казалось, они слились в единое целое.

Они сделали всего лишь несколько шагов, как Лотти порывисто обернулась и бросилась к нему на шею. Он выронил пиджак и заключил ее в объятия. Лотти обвила его за шею.

Он, нетерпеливо поглаживая ее бедра, привлек женщину к себе. Она привстала на цыпочки, чтобы предоставить ему свободу действий. Мэт всем телом приник к ней. Она снова склонила голову ему на грудь. Он, задыхаясь, простонал ее имя. И они слились в страстном поцелуе, даже не пытаясь сдерживаться.