История штурмана дальнего плавания - Иосиф Тимченко

6. Начало старпомовского периода, тб/х «Иван Сеченов»

По прибытии в базовый порт вскоре мы узнали, что нашего капитана Землянова В.М. пригласили на береговую работу заместителем начальника пароходства по кадрам. Он согласился, и уходя, оставил нам свои письменные рекомендации: старпому Любовцеву В.М. - для сдачи экзаменов на капитана, а мне — на перемещение по должности в старшие помощники.

Согласно подтверждению АМП на период ремонта т/х «Урицк» дела временно исполняющего капитана принял г-н Любовцев В.М., а дела старшего помощника достались мне. Сдача аттестации на новую должность у меня в Службе мореплавания АМП заняла немного времени. Г-ну Любовцеву В.М. кроме сдачи соответствующих экзаменов в АМП предстояла продолжительная процедура утверждения — в обкоме КПСС в Донецке и в Министерстве ММФ в Москве. Тем не менее г-н Любовцев В.М. в период ремонта перекладывал на меня часть своих капитанских обязанностей, приходил из дома на ремонтирующееся судно с большими задержками. Однако держался заправски как опытный капитан с неопровержимым авторитетом. Он предложил мне работать и дальше вместе с ним, старпомом. Поразмыслив и оценив это предложение, пришёл к однозначному выводу, что научиться у него мне нечему. Высшего образования он не имел и не думал учиться дальше, например, заочно. Человеческие качества далеко не без изъяна. Да и роль моя в виде повседневной «палочки-выручалочки» меня абсолютно не устраивала[52]. Поэтому дал ему твёрдый отказ.

В период прохождения аттестации в Службе Мореплавания АМП меня представили для знакомства, надо полагать с неплохой характеристикой, азовскому капитану Ивану Петровичу Леньшину, который направлялся на прёмку очередного судна от Черноморского морского пароходства турбохода «Иван Сеченов». Познакомившись, этот капитан предложил пойти к нему, поработать вместе на вновь принятом судне. Мы стали ожидать прихода этого судна в базовый порт. Мой перевод на новое судно вскоре состоялся прямо непосредственно с т/х «Урицк» на тб/х «Иван Сеченов», где весь экипаж ещё оставался черноморским из Одессы. Расставался с временным капитаном т/х «Урицк» Любовцевым В.М. без каких-либо сожалений.

Позже моя жена Люся рассказала, что в ночь перед нашим отходом, когда она была у меня на судне, сына Сашу на одну ночь она оставила у Галины, жены г-на Любовцева В.М., которая согласилась присмотреть нашего сына, но только за деньги. Дружба дружбой, а денежки врозь, что дополнительно подтвердило правильность принятого мной решения.

Докование т/х «Урицк» было закончено, и мы с Виктором Михайловичем пришвартовали судно к причалу под погрузку. Буквально на трапе разошлись, оба с чемоданами, с капитаном, идущим на замену г-ну Любовцеву В.М. Это был всем известный «буквоед», великий знаток всех инструкций и циркуляров, скорее теоретик, а не практик, аналогичный небезызвестному «деду Мирону» — капитан Ф.П. Голенков.

Поинтересовавшись, куда это я ухожу, он с некоторым неудовольствием резюмировал:

— А жаль, что вы уходите. Могли бы неплохо поработать вместе…

Позже, когда я уже работал капитаном, судьба ещё раз свела с ним — по проблеме девиации магнитных компасов в связи с применением электромагнитов для погрузки металлопродукции в порту Жданов. Это — отдельная история.

Турбоход «Иван Сеченов» доставил в порт Жданов какое-то оборудование из Италии. Приёмка дел была завершена в пределах грузовых операций. После них мы снялись в порт Новороссийск для проведения докования и сопутствующих ремонтных работ в связи с ежегодным освидетельствованием судна.

Капитан И.П. Леньшин, закончивший среднюю мореходку, по направлению ММФ трудился раньше на Дальнем Востоке на т/х «В. Маяковский». Когда началось усиленное развитие Азовского морского пароходства, многие моряки — дальневосточники постарались переводом через ММФ или с увольнением перебраться в Жданов, где условия работы на судах значительно спокойнее — всё-таки юг. Местные штормы с дальневосточными никак не сравнимы, да и до центра России отсюда рукой подать. К числу этих «переселенцев» относился и капитан И. П. Леньшин.

Проявление на ряде черноморских судов, как уже отмечалось ранее, со стороны старшего командного состава элементов барства породило ответную защитную реакцию у подчинённых, как правило, в виде подхалимажа. На нашем турбоходе в этом отношении весьма преуспел, пройдя хорошую практику в ЧМП, второй помощник Г. Гржибовский. Если бы ему, к примеру, через руку повесить полотенце, то, незамедлительно пригнувшись, казалось, он тут же произнесёт: «Чего изволите, Ваше благородие?» Как позже выяснилось, по каким-то причинам он не задумывался о возвращении в Одессу, хотя был коренным одесситом, а решил закрепиться в Азовском пароходстве.

Не зря, вероятно, существовала морская байка, что в самом административном аппарате ЧМП существовал якобы особый вариант проявления подхалимажа, если вдруг подчинённые пожелают сместить своего руководителя:

— Зачем Вам заниматься возникшей проблемой. Не утруждайте себя, мы разрешим все вопросы сами…

Так повторяется и раз, и два, и три, пока в конечном итоге начальник отдела становился действительно абсолютно некомпетентным в делах своего отдела. Вопрос снятия такого начальника в этом случае решается сам собой, без скандалов и каких-либо неприятных разборок. Ведь он ничего, оказывается, не знает и не умеет. А в стенах пароходства это становится известным руководству незамедлительно. Вывод однозначный — не в пользу такого начальника.

В период нашей стоянки в ожидании освобождения причала для выгрузки стояли в затоне среди джунглей у порта Момбаса около двух недель. Расход пресной воды в этот период несколько увеличился, ведь климатическая установка не была отремонтирована и экипаж, естественно, страдал от африканской жары.

Только за сутки перед отходом из Момбасы, наконец, удалось нам получить пополнение пресной водой.

В процессе рейса Иван Петрович не оставлял без внимания мои судоводительские возможности. Так, к примеру, после прохода африканского рога — мыса Гвардафуй, когда уже около двух суток плавания вдоль Сомалийского берега мы не смогли широту судна уточнить надёжно. Иван Петрович предложил всем штурманам осуществить астрономические определения места судна. Сам капитан также взялся за секстант.

Капитан тб/х «Иван Сеченов» г-н Леньшин И. П. за астрономическим расчётом местоположения судна.

Все штурманы при этом ожидали появления прежде всего его точки на путевой карте. После нанесения капитанского определения были нанесены три другие астрономические точки — второго, третьего и четвёртого штурманов, где-то в 2–3 милях вокруг капитанской точки. Определение старшего помощника вдруг оказалось свыше 20 миль в стороне от общих результатов. Однако дальнейший курс капитан всё-таки проложил от моей астрономической точки, вероятно, не решился полностью довериться своей точке и «подхалимным» определениям своих штурманов. Надо полагать, что он учёл мою астрономическую практику с капитаном Земляновым В.М. за период двойного пересечения Индийского океана. В результате мы подошли к рейду Момбасы с неувязкой против счисления в пределах 5 миль. Отлично! А когда уже мы стояли в порту, получили информацию, что следом за нами следовал турбоход «Иван Павлов», который за сутки до подхода на рейд Момбасы выскочил на рифовые отмели. Проверив наличие и состояние нашего аварийного стального буксира, мы приготовились для выхода на помощь этому судну АМП. Как оказалось, капитан-наставник г-н Рашков был на тб/х «Иван Павлов». В прошлом он служил в ВМФ, и ему удалось задействовать для снятия с рифов возможности кораблей ВМФ, находившихся не так уж далеко от места аварии. Наша помощь при этом не потребовалась.