Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии (СИ) - Вин Милена

Ответ и все прочие слова застряли в горле. Я прикрыла глаза, ощущая кожей тяжелое дыхание магистра и сквозь биение сердец слыша свое собственное — сбивчивое, поверхностное. Голова кружилась от обилия новых странных чувств, от жара воды. Тело переполняло тепло, руки, оказавшись на мужской груди, дрожали, а пальцы цеплялись за рубаху, как за единственную опору.

И вот губы соприкоснулись. Всего на миг. Короткий, почти что неуловимый миг. А после заскользили к уху, прошептали:

— Я не хотел бы оставлять вас, но меня зовет работа.

Резко открыла глаза, отпрянула, насколько это было возможно. Слова подействовали отрезвляюще. Как будто бы весь мир разом рухнул. Или та иллюзия, что сквозила между нами всего пару мгновений назад. Желание. Желание чего-то большего.

— Уже утро, — пояснил магистр, отодвигаясь, смотря прямо в глаза.

Но лучше бы отвернулся. Лучше бы не смотрел вовсе.

Я не хотела, чтобы он видел меня такой. Вконец растерянной, смущенной... Влюбленной.

— По-видимому, сейчас ванна — не лучшее место для отдыха. Думаю, вам не помешает перекочевать.

— Куда? — шепнула в тот самый момент, когда мужчина поднялся.

Не ответив, он неожиданно вытащил меня из воды. Брызги разлетелись во все стороны. Рубашка, штаны… все намочилось быстрее, чем я успела изумленно выдохнуть.

— Мне нельзя без воды, — сказала осипшим от волнения голосом, пока магистр выносил меня из ванной комнаты. — Хвост должен оставаться влажным, иначе чешуя начнет болеть и осыпаться.

— Не волнуйтесь на этот счет.

Его голос стал сдержанно-холодным, принуждая умолкнуть. Как же быстро растворилась между нами эта особенная, желанная магия…

Лежа на кровати, я молча наблюдала за тем, как магистр бегает из комнаты в ванную и обратно и накрывает мой хвост мокрыми полотенцами. Закончив, он удостоил меня взглядом и улыбнулся.

— Стоило додуматься до этого раньше.

— Они быстро высохнут.

— Не быстрее, чем я вернусь и сменю их.

Мужчина достал из шкафа сменную одежду, схватил с тумбочки пару листов и шагнул к двери.

— Поспите, Мирабель. Обещаю, больше кошмары вас не потревожат.

Обещание. Это слишком серьезное обещание.

Но я поверила.

Глава 24. Гадкое ощущение

«Снова гремит наверху», — подумала самая старшая из моих сестер — Руна, содрогнувшись от очередного раската грома, столь громкого, что он добрался даже до дна, до основания пещеры, где мы прятались, лежа под светящимися сталактитами.

«Небезопасно при шторме в пещерах быть, — поддержала разговор вторая — Лу́на. — Обрушаться могут».

«Глупости. Мы далеко».

«Но слышишь, как злится? — возмутилась третья по старшинству, Лориэль, которой, похоже, как и мне, не терпелось выбраться из этой тесной пещерки. Но если она желала просто убраться подальше от опасности, то я, напротив, хотела поплыть ей навстречу. — Злится Кхела».

«И отец разозлится, ежели узнает, что снова по пещерам плавали».

«Мира!»

Руна все же заметила, как я отплыла ближе к выходу. Пришлось замереть, обернуться. Все пять сестер уставились на меня — кто-то недоумевая, кто-то с пониманием того, что я собираюсь сделать, и оттого с возмущением.

«Куда собралась?»

«За водорослями», — сказала мысленно.

«У меня есть, возьми», — как всегда некстати бросила Лори.

Я улыбнулась им сдержанно, не переставая медленно отплывать.

«Ты их у дворца срывала. Они невкусные. Я к устью сплаваю. Там вкуснее».

И вынырнула из пещеры, прежде чем старшая успела подняться с камня. В голову ударили лишь ее грозные мысли:

«Вот же негодница!»

Сестры боялись, а я ни капельки. Мне было интересно, что́ творится там, наверху. Почему разозлилась Кхела и гнев ее начал сотрясать небеса…

Чем дальше я уплывала от укрытия, чем ближе становилась поверхность, тем сильнее ощущалось волнение воды и громче звучал гром. На миг я замерла в нерешительности, но только на один короткий миг, а после поплыла еще быстрее, возможно, потому что боялась передумать.

Я помню ясно, как поразили меня звуки, напавшие, стоило мне вынырнуть. Волны буйствовали, дрожало небо, извергая больно бьющие по телу капли. Я захотела вернуться в пещеру в ту же секунду, а лучше — к отцу, пока он не узнал, что я ослушалась его. Снова.

Но моим вниманием завладело нечто похожее на корабль. Точнее, то, что от него осталось…

Быть может, Кхела злилась на этих моряков? Иначе почему она позволила морю прибрать их судно и всех, кто на нем был?

Я думала, что найду хоть кого-нибудь, кто остался жив, но вокруг были лишь обломки, которые заглатывала вода, как заглатывает добычу хищник. Я не возвращалась, не решалась нырнуть обратно. Интересно, что заставило меня ждать дальше: любопытство или что-то более сильное?

Как бы там ни было, мое ожидание не прошло бесследно: я заметила уходящего под воду моряка. И почему-то тогда не подумала, что, может, он уже мертв… Вместо этого я ринулась к нему, по детской глупости, наверное. Сестры посчитали бы это опасным, а я видела опасность только в одном — в своей нерешительности.

Но, сказать по правде, это было не самым лучшим решением. В темноте разглядеть тонувшего не удалось, но я знала, что это мужчина, очень тяжелый мужчина. И как же мне — десятилетнему ребенку — удалось вытащить его на берег? Ведь и море тогда совсем не помогало: обрушивалось на нас волнами…

А я все-таки вытащила. Вопреки желанию Кхелы забрать этого, как мне думалось, невинного человека. И сидела, помнится, рядом, не решаясь коснуться, наблюдала, осматривала черты, которые отчего-то совсем не отложились в памяти. Солнце быстро взошло над морем, успокоив его, и спасенный мною моряк разомкнул отяжелевшие веки.

Я кинулась к воде тотчас и скрылась под пеной. Но и тогда не уплыла. Спряталась за камнем и стала наблюдать, давя внутри желание показаться ему, сказать гордо, что это я его спасла…

Я не забывала этой встречи. Но в тот день не знала, что она произошла с ним — моим истинным, человеком, с которым мне суждено было встретиться снова спустя десять лет. Я помнила четко все, будто это произошло вчера. Все, кроме лица. Как бы ни силилась, не могла вспомнить. Смотрела на того моряка сквозь воспоминания, как сквозь мутное стекло: весь его облик словно намеренно был кем-то размыт.

У магистра память явно лучше, если не учитывать тот факт, что я была ребенком в то время, когда спасла его, а он — нет. И он узнал меня… Любопытно — в какой момент его осенило? На корабле? В академии? После первого поцелуя?

Хотелось верить, что не тогда, когда он пронзил мой плавник саблей…

Единственное, чего я не понимала, — почему он решил рассказать мне об этом именно сейчас, ведь после неожиданного откровения не изменилось ровным счетом ничего. Он остался таким же… отстраненным. Впрочем, нам и не удалось побыть наедине и поговорить: я проспала до самого вечера, а проснулась только с возвращением Фили.

Он не смог успокоить мечущееся в безумстве сердце, не принес ни хороших, ни плохих новостей. Тетушку никто не видел, найти тех, кто с ней говорил, не удалось. Она словно сквозь землю провалилась прямо рядом со своим домом, оставив лишь письмо, после прочтения которого все внутри будто обратилось в прах. И даже лучшие следопыты среди стражей Аркуса, знакомые магистра, спустя сутки не наткнулись ни на одну зацепку. Но мужчина продолжил уверять, что рано или поздно мы найдем ее.

Наверное, так и будет. И все же… я боялась опоздать.

Филя вернул мне кристалл, хоть я и просила его повременить, полагая, что ему еще не раз понадобится принять облик человека. Но он, как и магистр, был иного мнения, и мне ничего не оставалось, как принять магический артефакт и вновь избавиться от хвоста.