Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Сученок» снисходительно пожал плечами и успокоился, удостоверившись в удовлетворительном состоянии своего отца.
— Нет, я не понимаю, — не выдержал Андрей, раздраженно отстраняясь от Виктории. — Объясните мне, тупорезу этакому, чем мог насолить вашему… вот ему… обычный врач? Среднестатистический хирург, оперирующий пациентов в городской больнице! Яйца он ему, что ли, криво пришил? За что моего отца можно так люто ненавидеть?
Народу юмор Андрея пришелся по душе: кто-то понимающе фыркал, кто-то откровенно гоготал и нескромно похрюкивал. Однако и те, и другие ошарашенно умолкли на полуслове, позабыв про подколки и шутки, стоило Дмитрию удобно развалиться на своем стуле.
Честно говоря, он не просто вальяжно «перетек» из состояния «стоя» в состояние «сидя». Ему показалось этого мало.
Таким же непринужденным движением он легонько дернул Лизу, вынуждая ее плавно осесть на его коленях. Стоило подчиниться, Похомов тут же уткнулся носом в ее волосы и шумно втянул в себя воздух. И дышал. Дышал.
Да так, словно ее запах и был его единственным кислородом!
— Кроха…
Тихий хрипловатый шепот на ухо, продирающий своей чувственностью до глубины души.
«Ничего не бойся», — сказал он ей чуть ранее.
Она и не боялась, просто…
Просто сердце наружу рвалось от запредельного количества эндорфина и адреналина, страшными дозами бушующего в крови.
Просто нутро замирало всякий раз, когда муж опалял ее затылок тяжелым рваным дыханием и стискивал талию своими ручищами, прижимая ее спиной к своей груди все плотнее.
Просто на грани обморока балансировала, цепенея от ужаса.
Рискуя сорваться прямиком в пропасть.
Только и всего…
Мама дорогая! Какими же ошеломленными, а вместе с тем и крайне озверевшими взглядами таращились на них Похом и Прокурор!
Нет, глазели-то все!
Но так, словно испепелить готовы, причем незамедлительно – лишь эти двое.
Кровь отхлынула с лица, делая саму Лизу чуть «румянее» больничной простыни. Она рефлекторно сжалась в комок, практически вдавливая свое трясущееся тельце в грудь мужа. Подсознательно умоляя его о защите.
И к счастью, он это прочувствовал!
Чересчур спокойно, будто ничего сверхъестественного не происходило прямо сейчас, Дмитрий дотянулся за ближайшей бутылкой коньяка:
— Чего уставились? —невозмутимо поинтересовался он у своего отца и ее дяди. — Отвечать парню сегодня кто-нибудь собирается? Нет?
— А ты, случаем, ничего не попутал… щегол? — совсем недобро скрипнул зубами Борис, практически ядовитым шепотом озвучивая вопрос. Наверняка он сдерживался из последних сил, дабы не заорать во всю мощь голосовых связок. — Берега, например?!
— Выдохни, Борис Андреевич! — искренне посоветовал ему Борзый, откупоривая бутылку спиртного. — Завтра будем воевать. Воздашь мне по заслугам, если нужным посчитаешь. Отпираться не стану. А сегодня празднуем!
— Это что еще за базар такой?
— Какой?
— Гнилой! — сказал как отрезал Прокурор. Голос его звенел от напряжения. — Воевать он со мной собрался!
— Вообще-то, с тобой я собрался исключительно договариваться, — Похомов слишком уж красноречиво поглядывал на Черчесова. — Как показывает сегодняшняя практика – это вполне реально. Да?
Лиза даже дрожать перестала и, снедаемая любопытством, обратилась в слух. Так интересно стало, о чем же они условились. Дядя вдруг сипло рассмеялся:
— Ай, хитер, сучара! — выдал беззлобно. — Таки развел меня, как лоха! На слове поймал – видать, теряю хватку.
— За это и ценишь!
— Верно бормочешь. Ценю! — одобрительный кивок. — Но давай-ка без перегибов, дружок! Так и быть, раз я пообещал… на свою голову, то сегодня у тебя есть и мое слово, и полный карт-бланш относительно нее – прощайся. А завтра...
— А завтра я предложу тебе кое-что другое, Борис Андреевич, — Дмитрий хищно оскалился. — Нечто такое, от чего даже ты будешь не в состоянии отказаться!
— Самонадеянно.
— Я знаю, о чем говорю.
— Утро не за горами – проверим! — Черчесов расслабленно откинулся на спинку стула и поднял вверх наполненную до краев рюмку водки. — Вздрогнули, мужичье!
Большая часть гостей последовала его примеру. Никого не смутил тот факт, что сам Прокурор пить не стал, а просто вернул стопку на прежнее место.
Улучив момент, Лизавета поспешила прильнуть к уху Дмитрия:
— Выходит, ты со мной прощаешься? Отпускаешь?
— Мечтай!
— Но он так думает!
— Да.
— Почему?
— Потому что мне нужно, чтобы он так думал! — отстранившись, он добавил: — Колено покажи.
— Какое? — она не сразу сообразила, о чем идет речь.
— Любое! Свое.
Без задней мысли Лиза выполнила его просьбу, демонстрируя мужу поцарапанную плоть, и совершенно опешила, когда Дмитрий со словами «непорядок» выплеснул часть коньяка из бутылки прямо на ее открытую рану.
— Ай! — пронзительно взвизгнула Лиза, ослепленная внезапной вспышкой острой боли. Резко задергала ногой, пытаясь освободиться. — Пусти! Жжет!
— Терпеть! — громко рявкнул Похомов, лишь крепче фиксируя ее согнутую конечность.
— Дима, жжет! Жжет!
— Я сказал: терпеть!
— Подуй хотя бы! Ну, пожалуйста!
Она не верила, что способна была произнести подобное вслух.
Да еще и при всех!
Теперь же испуганно замерла, точно кролик перед удавом, ожидая его дальнейших действий. Реакции. Последствий.
Обдумывал ее просьбу Дмитрий недолго.
При этом буквально сверлил пылающим мрачным взглядом.
Секунда. Другая. И шок! Самый настоящий…
Ее «мучитель» сжалился над ней: набрав полные легкие воздуха, он осторожной струйкой выпустил его над ее травмированной кожей.
И повторил процедуру еще несколько раз.
Охлаждая. Лаская. И будоража ее воображение своим чувственным вторжением.
Когда боль полностью утихла, Дмитрий разжал пальцы и позволил ей наконец-то распрямить ногу.
— Умница! — похвалил между делом.
Честно говоря, Лиза и сама не поняла, в какой момент жизни стала столь отчаянной и смелой… но мгновение спустя уже доверчиво подставляла ему свою вторую сбитую коленку.
— Ты прав: нужно обработать, — шепнула тихонько. — Я потерплю.
В ожидании уже знакомой обжигающей боли она крепко зажмурилась.
И почти сразу услышала его протест:
— Нет!
— М?
— На меня смотри! Не отводи взгляд!
Лиза старалась. И просто смотреть. И не дрожать подобно паралитику.
Но… к подобному жизнь ее не готовила.
Однозначно!
Полностью обескураживая своим поведением, Дмитрий невозмутимо склонился к…
Охр*неть!
Он только что… на глазах у всех… тщательно слизал кровь с ее расцарапанной кожи. Властно. Дерзко. Демонстративно. И лишь потом, когда ее мозг окончательно атрофировался от подобной безумной выходки, он резко выплеснул остатки коньяка прямо на ее колено.
Очередной ее громкий визг разбавил девственную тишину ночи.