Запретная любовь. Книга 2 - Елена Милли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Девочка моя, я хочу уничтожить этих людей, растоптать в пыль.
Джессика стояла, закрыв лицо руками. Ее переполняли чувства и эмоции.
– Давайте подумаем об этом потом, сейчас все немного в шоке, – Себастьян попытался разрядить обстановку. – Давайте сейчас займем свои места и продолжим вдвойне радостный праздник.
– Думаю, ты прав. Джессика, ты сядешь за наш столик? – Джек держал дочь за руки.
– С удовольствием… папа, – застенчиво улыбнулась она.
Джессика удивлялась, с какой легкостью у нее получилось назвать Луизу и Джека «мама» и «папа».
После череды поздравительных речей, в которых именинницу поздравляли не только с днем рождения, ведущая объявила, что в последующие четверть часа ожидается музыкальная пауза и гости могут расслабиться на танцполе под открытым небом.
Переполняемая эмоциями, подкрепленными бушующими гормонами, Джессика сменяла одну салфетку на другую.
– Дорогая, ты в порядке? – Луиза смотрела на дочь глазами, переполненными любовью.
– Да, мама, все хорошо. Я просто безгранично счастлива, – она вновь поднесла салфетку к глазам.
Джесс слышала, что за соседними столами обсуждают произошедшее. Но ей было все равно. Сейчас она была счастлива. Две единственные вещи, которых ей не хватало в этот момент, это ее лучших друзей, которые даже не представляют, что с ней произошло, и человека, который одной мыслью о нем, заставляет сердце делать миллион ударов в минуту.
– Сестренка, – Себастьян подошел сзади и обнял сестру за плечи, – у меня для тебя тоже есть сюрприз.
Она повернулась. За соседним столиком сидели ее лучшие друзья, Томас и Элли.
– О, Господи! Но как?
– Я подумал, что их поддержка тебе понадобиться, – он подмигнул ей.
– Ты замечательный! Самый лучший брат, о котором можно только мечтать! Спасибо!
Джессика обняла брата, после чего извинившись перед родителями, направилась к друзьям.
– Ребята! – Она бросилась в их объятия. – Вы давно здесь? Вы все слышали?
– Да, милая! Мы так за тебя рады! Ты заслужила этого!
– Мы всегда подозревали, что твоя семья – не твоя семья!
– Но почему я вас не видела?
– Себастьян попросил нас подождать, чтобы не испортить сюрприз. Мы сидели в той беседке, –Томас указал рукой на красивую беседку из белого дерева, обвитую виноградной лозой.
– Вы давно знаете?
– Себастьян позвонил на следующий день после того, как он сказал тебе про эту поездку. Он узнал мой номер у Винсента, что подвергло меня допросу с его стороны. – Элли притворно надула губы и посмотрела в сторону человека, улыбающегося обеззараживающей улыбкой, родного брата Джессики, о котором она даже не подозревала до сегодняшнего дня.
– И вы мне ничего не сказали? – Джесс не верила, что ее лучшие друзья так с ней поступили.
– Прости, Себастьян попросил нас. Мы не могли его предать, – ребята опустили головы и смотрели себе под ноги.
– А меня, значит, у вас получилось?
– Прости нас, –Элли смотрела из-под ресниц.
– Да черт с вами, –Джессика рассмеялась и притянула друзей к себе. – Я вас все равно люблю.
Теперь, когда ее друзья были рядом, она была практически счастлива. Практически…
Глава 37. Начало
После того как Джессика узнала правду своего рождения ее жизнь изменилась. Теперь она жила в Сан-Франциско в доме своих родителей. Они настояли, чтобы какое-то время она провела с ними. Разлука длиною в двадцать один год позволила накопится тому, о чем они могли поговорить. Они расспрашивали ее, о том, как она жила, заботились ли о ней, была ли она счастлива. В свою очередь Джессика просила их рассказать о себе.
В Нью-Йорке дела в журнале помогала вести Элли. После того как Джесс обрела свою настоящую семью, она пригласила подругу работать к себе в журнал.
– Мой журнал… – Джессика произнесла эти слова вслух и встряхнула плечами. Она до сих пор в это не верила, а учитывая, что это был прощальный подарок мужчины, в сердце которого она поселилась безответно, ее это просто пугало.
На самом деле, Джессика была в полном ужасе от происходящего с ней. Ее размеренная жизнь в один момент превратилась в череду событий, которые кардинально меняли ее привычный уклад. И только благодаря верным друзьям, которые поддерживали ее, она могла справляться со всем, что на нее навалилось.
Джек и Луиза намеревались подать заявление в полицию для возбуждения дела против Митчелла Фостера за похищение человека и Фионы Фостер как соучастницы. Но Джессика с помощью Себастьяна смогла уговорить родителей не делать этого. Они просто все вместе отправились в дом Фостеров со своим адвокатом, который четко дал Фостерам понять, что они затеяли очень плохую игру двадцать одни год назад и если они сейчас что-то предпримут, то без сомнения окажутся за решеткой. Благо доказательств к причастности их, Фостеров, к похищению несовершеннолетнего человека у Адамсов больше, чем надо. В тот момент Джессика увидела раскаяние своих ненастоящих родителей и огромное сожаление, что они так поступили, но увы эти чувства были вызваны не в отношении Джессики. Они ее действительно ненавидели все эти годы. Эти чувства были вызваны тем, что их загнали в угол как помойных крыс без права сбежать. И теперь она понимала, почему в последний раз, когда она жила у них, они так странно себя вели.
Митчелл Фостер был чертовски хорошим копом и он сразу почуял неладное, когда увидел возле своего дома маленькую женщину с причудливой собачкой. К тому же Джессика как нельзя кстати расспрашивала их про свои детские фотографии. Рассказав о своих подозрениях жене, они вдвоем решили, что сейчас нужно как никогда проявить родительскую любовь.
Единственный вопрос, который Джессика задала в доме своих ненастоящих родителей был адресован сестре Мэган.
– Почему ты соврала, что встречаешься с Майклом Блуром? Я знаю, что это неправда, но не знаю причины этой лжи.
– Неужели ты настолько глупа, дорогая сестренка? Я всегда знала, кто ты на самом деле. Я ненавидела тебя всем своим существом. А причинять тебе боль, было моим любимым занятием. Все то время, пока ты жила у нас, каждую ночь звала его во сне. Просила не бросать тебя. И я знала, что, если я скажу, что мы встречаемся, это будет настоящей болью для тебя.
Джессика в последний раз окинула Фостеров холодным взглядом. В ее глазах не было ни грамма сочувствия или сожаления к дальнейшей судьбе этих людей. Сейчас она их ненавидела так как никого и никогда в своей жизни. Развернувшись, она
