Генерал-фельдмаршалы в истории России - Юрий Рубцов

Глубоко новаторским оказался и его подход к устройству армии. В современных войсках, считал военный министр, теми, кто находится под ружьем в момент открытия боевых действий, уже не обойдешься. Нужны заранее подготовленные резервы. В этом смысле Россия катастрофически отставала от других стран. Если, например, Франция в случае войны могла увеличить численность армии в 2 раза, Пруссия – в 3,4 раза, то Россия – всего на 25%.

Что предпринял Милютин? Похоже, он твердо усвоил, что реформатор должен быть не только последовательным стратегом, но и гибким тактиком, коль скоро желает успеха своему начинанию. Министр понимал, что ему пока не удастся в корне изменить систему призыва, добиться значительного сокращения срока службы. Поэтому он предложил довести ежегодный контингент рекрутов до 125 тысяч человек при условии увольнения солдат не по выслуге, а «в отпуск» на седьмом – восьмом году службы. Кроме того, предложил привлекать к выполнению воинской повинности привилегированные слои. Хотя эти меры и не могли обеспечить создание массовой армии буржуазного типа, они все же принесли зримые результаты: к 1870 г. запас возрос до 553 тысяч человек против 210 тысяч в 1862 г.

В 1874 г. рекрутские наборы окончательно уступили место всесословной воинской повинности. По Уставу о воинской повинности ее должно было нести все мужское население, достигшее 21 года. Поступление на службу определялось жребием, остальные зачислялись в ополчение. Был установлен 15-летний срок службы: шесть лет действительной службы и девять – в запасе. От службы полностью освобождались лица духовного звания, врачи и преподаватели.

Диапазон реформаторской деятельности Милютина необычайно широк. Именно в его бытность военным министром подверглась коренной реорганизации система военного образования. Была создана сеть военных училищ, в которые принимались юноши, имеющие среднее образование. Кадетские корпуса были преобразованы в военные гимназии. А вскоре были учреждены и юнкерские училища.

При активнейшем участии министра разрабатывались уставы. Большинство из нас и не подозревает, что многие положения ныне действующих уставов не только содержательно, но и текстуально повторяют милютинские. При Дмитрии Алексеевиче в пехоте вместо гладкоствольных ружей ввели шестилинейные винтовки и наладили их переделку в скорострельные и заряжающиеся с казенной части, артиллерия получила медные нарезные пушки.

Однако ошибется тот, кто посчитает, что все у Милютина шло без сучка и задоринки. Новое вообще редко утверждается без сопротивления. В правящих верхах сформировалась целая «антимилютинская партия» во главе с генерал-фельдмаршалом А.И. Барятинским. Да, именно тем самым, который так горячо рекомендовал Милютина императору. Князь отстаивал прусский вариант реформирования армии, при котором руководство армии формально должно принадлежать императору, а фактически – начальнику Генштаба. В этой должности Барятинский видел себя, военному министру он оставлял лишь административно-хозяйственные вопросы. Милютин же был твердо убежден, что министр должен концентрировать в своих руках все управление военной организацией государства.

Н.Д. Дмитриев-Оренбургский. Бой под Плевной 27 августа 1877 г.

Ясно, что даже самые глубокие, затрагивающие всю военную систему реформы не в состоянии дать быстрый эффект. И тем не менее уже первое, довольно скоро наступившее испытание – войну с Турцией 1877–1878 гг. милютинские преобразования успешно выдержали. Всего на четвертый (!) день мобилизация была закончена в десяти губерниях, а на пятнадцатый повсеместно, кроме Закавказского края. И это несмотря на отсутствие опыта и распутицу. На сорок второй день было завершено сосредоточение войск на театре военных действий. Российская армия такого раньше не знала. В своем рескрипте 18 мая 1877 г. Александр II по этому поводу высказал Дмитрию Алексеевичу горячую благодарность.

Все семь месяцев, в течение которых император находился на Балканском театре военных действий, министр был рядом с ним. Деятельность Милютина здесь, правда, омрачали неприязненные отношения с великим князем Николаем Николаевичем, окончательно испортившиеся после третьего неудачного штурма Плевны. Главнокомандующий Дунайской армией обвинял военного министра в неподготовленности к войне, несвоевременности подкреплений, в деморализации личного состава реформами. Положение Дмитрия Алексеевича было щекотливым, но он не останавливался, когда считал нужным, перед критикой действий брата императора. Именно благодаря его твердой позиции не был принят возникший было на военном совете план отступления от Плевны. Он верил в свою армию и не ошибся ( см. очерк о И.В. Гурко ). Через два месяца Плевна пала. Обрадованный император не только наградил военного министра орденом Св. Георгия 2-й степени, но и возвел его вместе с нисходящим потомством в графское достоинство.

А через два дня после взятия Плевны, 30 ноября 1877 г., на военном совете генерал Милютин изложил план немедленного перехода через Балканский хребет для наступления через Адрианополь на столицу Османской Порты. План был принят, и благодаря героизму войск в кратчайшие сроки был осуществлен. Это позволило уже в январе 1878 г. заключить перемирие, а 19 февраля мирным договором в Сан-Стефано и завершить войну.

Дмитрий Алексеевич с большим удовлетворением отмечал перемены в облике реформированной армии. «Вот он, новый солдат, – говорил он, – старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин. Ведь это – душа нашего нового солдата, солдата Александра II».

На протяжении двадцати лет находился Милютин в высшем эшелоне власти, оказывая влияние на решение вопросов не только военного, но и дипломатического характера. В первую очередь благодаря его энергичной и последовательной позиции петербургский кабинет в 60-е годы отказался, наконец, от пассивной тактики в Средней Азии. В условиях, когда Лондон все более настойчиво стремился утвердиться в регионе, осторожность Петербурга становилась ущербной. Азия, считал Милютин, является уздой, которая сдерживает Британию, в первую очередь, в Царстве Польском, где Англия активно поддержала восставших в 1863 г. [92] Важным мотивом для утверждения России в Средней Азии были и экономические интересы.

Благодаря военным мерам к середине 70-х годов в разных формах зависимости от России оказались Бухара, Хива и Коканд, а в 1881 г. военным отрядом генерала М.Д. Скобелева была взята туркменская крепость Геок-Тепе. В крае были усмирены местные воинственные племена, установлена государственная граница, началось экономическое освоение. Был положен предел проникновению в край Британии.