Все леди делают это - Диля Еникеева

Посовещавшись, они решили, что латать и перелицовывать эти бездарные опусы бесполезно, потому нужно писать заново, с нуля, полностью проигнорировав то, что сотворила госпожа Бобкова Эдик с Яшей привлекли шестерых способных молодых людей и поставили перед ними задачу: написать серию романов под старину, со всеми нюансами, передающими атмосферу эпохи, с симпатичной читателю сквозной героиней и несколькими не менее симпатичными второстепенными персонажами. А дабы читатель не заскучал ввести детективную интригу, но лишь в качестве одного из компонентов, чтобы к романам не приклеился штамп «исторический детектив», да и вообще их не должны называть детективами, это банально, нужно поднимать планку повыше.

Опусы мадам Бобковой молодым писателям не показали, чтобы содержание этих текстов подспудно не влияло на их творчество, а в качестве наследия осталось лишь имя героини — Изабелла. Раз сама авторесса зовется так, пусть они будут тезками, — решили Нечаев с Корном. Тем более, что мадам Бобкова, она же Изабелла Астралова, успела оповестить журналистов, что вернулась на землю уже в шестой раз и прожила шесть на редкость интересных и насыщенных событиями жизней, и ее высказывания неоднократно освещались в прессе. Создателям творений, которые будут выходить под псевдонимом Изабелла Астралова, было ведено придать им форму и содержание, адекватные новой биографии «писательницы», чтобы все четко согласовалось с легендой.

Способные молодые люди энергично взялись за дело. Для начала ознакомились с тем, что говорила Астралова в интервью, затем придумали сюжет будущего романа, обозначили основные вехи, дали каждому соавтору задание написать свой фрагмент, а потом скомпоновали воедино.

Через полтора месяца новый роман лежал на столе издателя, но ни Нечаеву, ни Корну, ни самим создателям не понравилось то, что получилось. У каждого автора свой стиль, каждый представляет героев по-своему. Хотя главное направление намечено, но все же писательский труд — это творческий процесс, а не механическое изложение чьих-то рекомендаций. Одного члена команды повело в сторону сентиментальной лирики, что диссонировало с общей тональностью повествования, другой наделил героиню чертами, которые импонировали ему, но не вызывали восторга у соавторов, третий чересчур увлекся детективной линией. В общем, опять получилось лоскутное одеяло, правда, более качественное, нежели предыдущее, когда вкрапления, написанные не Бобковой, казались чужеродными, будто шелковые заплатки на полинявших ситцевых обносках.

«Литературные негры» перепробовали много вариантов и наконец методом проб и ошибок нашли оптимальный. Писали ребята бойко, легко все схватывали и быстро перестраивались, в результате Нечаев с Корном наконец остались довольны.

В команде сложилось четкое разделение труда: один из «негров» безвылазно сидел в библиотеке, выписывая из различных литературных источников необходимые сведения для придания повествованию исторической достоверности, второй компилировал принесенный им материал, дабы сделать его неузнаваемым, отличным от оригинала, третий корпел над шедеврами мировой классики, беззастенчиво воруя сюжеты, четвертый искажал сюжет, вносил новые детали и видоизмененные вставки, пятый шлифовал язык, стилизуя его под старину, а шестой включался на завершающем этапе, контролируя, чтобы получилось гладко и читабельно. Работали «негры» споро и слаженно, а в результате их коллективного труда каждый месяц на прилавках появлялся очередной роман.

На взгляд непосвященного это выглядело оригинально и ново, но знатоки сразу углядели суть.

«Беспардонное заимствование и перелицовка уже известного» — так высказался один из критиков в разгромной статье.

После нескольких публикаций в прессе, доказывающих, что романы Астраловой — типичная компиляция, «негры» оставили в покое классиков и переключились на малоизвестных писателей. Помимо своей основной работы, они перелопачивали горы литературы, по большей части иностранной, опубликованной очень давно. Нечаев дал им в помощь команду переводчиков, те выискивали зарубежных авторов, не переведенных на русский язык и не известных в нашей стране.

«Литературные негры» научились лихо придумывать сюжеты, вылавливая основную идею в чужих книгах и нанизывая на основную сюжетную линию собственное ноу-хау, и теперь не боялись обвинения в компиляции — связь с первоисточниками была столь неуловимой, что обнаружить ее мог только очень подкованный эксперт.

Ладо рвался проводить Тамару, но у нее были другие планы — нужно дозвониться до Люси Барминой и вернуться в офис, чтобы познакомить остальных «самаритянок» с новостями. Заодно узнать, что выяснила Ирина.

На этот раз ей повезло — Люлю оказалась дома.

— Забежала мужа покормить, — весело оповестила она сокурсницу. — А потом опять рысью по редакциям — до семи вечера нужно сдать две рукописи.

— Люсенька, у меня к тебе деловое предложение.

— Мне подъехать или ты скажешь по телефону?

— Лучше бы встретиться.

— Ясненько. Говори адрес своей конторы, а я сориентируюсь, когда к тебе забежать.

Тамара назвала адрес, а Люся обрадовалась:

— Это же недалеко от того издательства, куда мне нужно заскочить! А второе рядом с моим домом, так что через часок-другой прибуду.

…Мадам Бобкова, она же Изабелла Астралова, не отчуждала себя от опусов, публикующихся под ее литературным псевдонимом, и так вошла в роль, что и сама уверовала, будто это ее собственные произведения.

Желающие увидеть место, где творит писательница, имели возможность лицезреть ее кабинет со старинным столом, приобретенным Валентиной Вениаминовной в антикварном магазине, украшенным старинным чернильном прибором черненого серебра, купленным ею на аукционе, и стопку исписанных витиеватым почерком листков.

Поклонникам, коих у нее теперь было немало, Астралова дарила один из листков, поставив внизу непонятную закорючку и запомнив номер страницы, чтобы литсекретарь Лиза Сайкина потом ее восстановила, — для этого в штате обслуги существовал сотрудник, переписывавший компьютерную распечатку вручную «старинным почерком», со всеми положенными завитушками.

Тайна Астраловой тщательно охранялась всеми, кто принимал участие в ее раскрутке. Нечаев и Корн были заинтересованы в упрочении ее имиджа, что обусловливало рост тиражей и доходов, Даниил, Лиза и прочая обслуга боялись потерять высокооплачиваемую работу, почти забытый супругой господин Бобков оберегал свой душевный покой и неустанно благодарил Бога и тот день, когда его благоверную осенила идея стать писательницей, а сама Изабелла Астралова, разумеется, желала сохранить статус-кво. Потому о том, кто на самом деле стряпает опусы, которых набралась уже почти целая книжная полка, знали лишь шестеро «негров» и особо доверенные лица из окружения Астраловой и руководства издательства. Для большей популярности и доступности широким читательским массам ее романы выходили не только в твердом, но и в мягком переплете, а общий тираж исчислялся несколькими миллионами.

Маститые режиссеры стояли в очереди на экранизацию бессмертных творений, кинозвезды предвкушали баснословные гонорары за будущую роль и резкий всплеск славы, а зрители с нетерпением ожидали выхода на экраны обещанных телесериалов и полнометражных фильмов. Иностранные издатели тоже не остались в стороне и соревновались, кто успеет первым получить эксклюзивные права на перевод и издание за рубежом серии романов Изабеллы Астраловой, но сама писательница пока капризничала и торговалась, устроив своеобразный аукцион за гонорар по принципу: «Кто даст больше?»

В прессе писали, что ей уже предложили миллион долларов за право экранизации в Голливуде всех вышедших романов. Конкуренты Нечаева уверяли, что это всего лишь очередная утка, — мол, миллион зеленых крутовато, у голливудских режиссеров с головой все в порядке, такие деньги за фуфло они никогда не заплатят. Другие утверждали, что это рекламная акция — дабы поднять престиж Астраловой и ее романов и привлечь к ней еще больше внимания. Третьи ехидничали, что писательница прикидывает и выгадывает, так вдруг получит больше, если продаст свои романы не оптом, а в розницу.

И только Нечаев с Корном знали истинную причину, почему Астралова никому не продала права ни на перевод, ни на экранизацию.

Вечером все собрались в офисе «Самаритянина». Люлю явилась за четверть часа до Аллы, успела со всеми расцеловаться и обменяться новостями, а потом прибыла верная боевая подруга и первым делом спросила:

— Томик, судя по твоему довольному виду, у тебя обнадеживающие новости?

— Не знаю, можно ли считать их обнадеживающими, но узнала много неожиданного.