Обезьяны - Уилл Селф

— Полагаю, он их как раз изучает. Кстати, утро у нас прошло весьма успешно. Мы убедили его покинуть палату и провели необходимые обследования…

— И «хуууу»?

— «Хуууугрррннн».

— Доктор Боуэн «хууууу»?

— «Хуууугрррннн» боюсь, мистер Левинсон, я не вправе сейчас показывать вам об их результатах, — надеюсь, вы меня поймете.

Боуэн надеялась, что Левинсон отступит, точно зная, что надежды тщетны. Некоторое время галерист разглядывал ее сквозь солнцезащитные очки. Но Джейн, даже не видя его глаз, знала, что в данный момент они представляют собой паутину красных набухших сосудов.

В конце концов он поднял лапы:

— Дело в том, что…

— Я внимательно слежу за вашими жестами, — оборвала его Боуэн.

— Дело в том, что, как вы знаете, экс-первая самка Саймона не намерена сколько-нибудь эффективно его защищать, да и вообще принимать участие в его судьбе…

— «Уч-уч» а вот вы, наоборот, намерены «хуууу»?

— Я же его союзник… Я жестикулировал с его адвокатом. Если вы собираетесь… как показывается, госпитализировать Саймона перманентно, то мы имеем право выступить от его имени, так как назначены его душеприказчиками и можем его представлять…

— Вы намерены возражать против длительной госпитализации «хуууу»?

— «Хуууу» не знаю, доктор Боуэн. Поймите, я вовсе не хочу спорить с вами, вы лучше меня понимаете, что нужно делать с Саймоном, я считаю вас самым мудрым, самым милостивым, самым восхитительно проницательным психиатром. На вашу лучезарную задницу я готов смотреть часами… Особенно теперь, когда к вам присоединился именитейший из врачей, сам доктор Буснер… Я не сомневаюсь, пока Саймон в ваших лапах, с ним все будет хорошо, но вот что я хотел бы понять — он представляет для кого-нибудь опасность? В смысле, для себя или для окружающих «хуууу»? Полагаете ли вы, что дальнейшее заточение в больнице благотворно скажется на его здоровье «хуууу»?… — Левинсон прервался, запустил палец под очки. Через миг палец появился обратно, к нему прилипла песчинка — или какая-то другая дрянь, Боуэн не успела разобрать, какая именно, так как Левинсон тут же отправил ее в рот.

Боуэн задумалась. Галерист прав — сейчас самое время принять решение по поводу Дайкса. Его состояние день ото дня становилось не менее, а более аномальным, тем более аномальным, чем глубже они вникали в него, и теперь, когда они получили неопровержимые доказательства наличия у него в мозгу органических повреждений, хуже того, дефектов, кто посмеет отрицать, что Саймон болен, хотя, быть может, не только психически.

— «Грррннн» что же, мистер Левинсон. Призначусь, положение затруднительное — мы не знаем, что делать с Саймоном. Думаю, в ближайшее время мы созовем консилиум…

— Что вы хотите показать «хуууу»?

— Что вам и адвокату мистера Дайкса было бы очень неплохо в самом деле оформить официальную доверенность и получить законное право представлять его интересы. Потому что, если Саймон не согласится на лечение, которое мы ему пропишем, по доброй воле, то встанет, вероятно, вопрос о том, чтобы его заставили пройти назначенный курс вы.

— Знаете, может, у меня что-то с экраном, но ваши знаки выглядят весьма мрачно «уч-уч».

— «Хууууу»… ладно, это ведь все равно не повлияет на исход дела… покажу вам так: мне кажется, шансы Саймона Дайкса на выздоровление, чем бы он гам ни болел, невелики.

Закончив ухать с Левинсоном, Джейн снова подняла трубку. Она ухнула сначала Уотли, потом Прыгуну на мобильный Буснера, затем в отдел ухода за психическими больными и, наконец, из вежливости, Саре, сообщив ей, что в ближайшее время будет принято решение о дальнейшей судьбе Саймона. А после д-р Боуэн откинулась на спинку кресла, положила задние лапы на стол и со знанием дела плотно занялась всеми органами своего тела, до которых могла достать языком.

Часа два спустя оповещенные Боуэн шимпанзе собрались в кабинете Уотли. Норрис, уполномоченный из отдела ухода, взобрался по внешней стене здания, перепрыгивая с балкона на балкон, и ввалился к консультанту через окно. Зак Буснер пушечным ядром пролетел по длиннющему коридору с другого конца психиатрического отделения, на ходу раздавая оплеухи подвернувшимся под лапы обезьянам. Явились, завершив свою заговорщицкую трапезу, и Уотли с Прыгуном, разумеется в разное время. Уотли возник из воздуха на манер чеширского кота, но в обратном порядке — первым знаком его присутствия бь1ли челюсти, неожиданно начинавшие жевать ваши локти, а уж потом появлялось все остальное. Прыгун задержался и вошел с демонстративно деловым видом, в срочном порядке устраняя из шерсти свидетельства недавнего спаривания.

Боуэн причетверенькала из своего кабинета с гордо задранной под самый потолок задницей и пачкой папок под мышкой.

Она и объявила собрание открытым:

— «ХууууууГраааа!»

— «ХууууГраааа!» — отозвались остальные, кто громче, кто тише. Прыгун изобразил только намек на рык и еле слышно постучал пальцами по полу, тогда как от рева Буснера чуть не вылетели стекла, а Уотли пришлось громко заскулить, когда он увидел, с какой силой коллега колотит по столу подвернувшейся ему под передние лапы подушкой:

— «Хуууу» мне ее подарила моя дочь!

Когда установилось безмолвие и беззначие, Боуэн замахала лапами, излагая собравшимся историю болезни Саймона Дайкса — его припадок, его реакцию на «скорую», его поведение по отношению к персоналу больницы и к хорошо знакомым шимпанзе, подробности его состояния здоровья (здесь ей пришлось справляться по документам Энтони Бома) и прочее. Отложив на некоторое время бумаги, она порассуждала на тему, не может ли текущее состояние Саймона представлять собой истерию, развившуюся на почве изначальной депрессии. Также она напомнила видео-юрии, что, возможно, все произошедшее — неадекватная реакция организма Саймона на прописанный Бомом прозак вкупе с экстази, принятым художником в ночь накануне припадка. Завершив отступление, Боуэн вернулась к текущему состоянию художника и сообщила о результатах тестов и обследований, в частности, обратила внимание консилиума на симптомы маниакально-депрессивного психоза и, не вдаваясь в детали, на наличие органических неврологических повреждений.

Закончив, она ухнула и села на пол, протянув заднюю лапу Норрису, чтобы тот ее почистил. Первым нарушил беззначие Уотли:

— Итак, что же вы нам показываете, Джейн «хууууу»? Мне кажется, при постановке окончательного диагноза нужно обязательно отталкиваться от этих зон повышенной интенсивности сигнала, то есть от факта наличия явных органических повреждений в его мозгу. При таком масштабе «уч-уч» повреждений, какова бы ни была их природа, прогноз, увы, неутешительный. Мне кажется, обсуждать Дайксову человекоманию ни к чему; даже если мы поймем ее природу, как это поможет нам его вылечить «х-хуууу»?

Боуэн скривила морду, почесала густую шерсть под подбородком, удалила застрявшую там еще с третьего обеда вермишелину и показала:

— Доктор Уотли, полагаю, здесь вы скорее всего правы.

Тут вмешался Норрис:

— Он застрахован «хуууу»? Помогут ли ему родительские или групповые «хуууу»? Кто-нибудь из присутствующих интересовался, готовы они подыскать для него частную лечебницу, или нам придется обращаться к услугам государства?

— Боюсь, на все три вопроса ответ отрицательный, — отзначила Боуэн. — Его родительская группа давно распалась, его основная — тоже. Теперешняя его самка показывала мне, что страховки у него нет, поскольку он и раньше лечился по психическое части «хууууу», а его агент, мистер Левинсон, который, кстати, в данный момент оформляет доверенность, чтобы в случае необходимости санкционировать принудительную госпитализацию Саймона, показывал, что особенных сбережений у пациента тоже нет и не ожидается, пока не начнут поступать средства от продажи картин с его последней выставки — разумеется, если они вообще начнут поступать.[100]

Знаки Джейн Боуэн не подняли собравшимся настроения. Да, Дайкс довольно известный художник, но ничто, как известно, так не уравнивает возможности шимпанзе, как душевная болезнь. Каждый без труда воображал себе Дайкса спустя несколько месяцев — он апатично проводит день за днем в темном углу какой-нибудь лечебницы, которую ему не суждено покинуть, или в не менее устрашающей среде под обозначением «древесная больница под открытым небом», изобретением недавнего времени.

— По-моему, здесь особенно важен «грууннн» такой элемент, как качество его будущей жизни. — Уотли выбирал знаки очень тщательно, показывая их так, чтобы всем было видно. — Мне кажется, мы просто не имеем права на такую безшимпанзечную жестокость, как оставить мистера Дайкса — которого все считают милым, хотя и неуравновешенным индивидуумом — гнить у нас или в каком-нибудь подобном заведении. Неужели и Левинсон не готов ничего для него сделать «хууууу»?