МЕТРО 2033: ВОЙНА КРОТОВ - Александр Шакилов

Так и получилось.

Глухой рык за спиной. Сайгон обернулся, получил удар когтистой лапой по забралу и упал. Удар был такой сильный, что забрало треснуло, осколки его попали внутрь комбинезона. Лёжа, Сайгон выпустил очередь в живот мутанта, того согнуло пополам и отбросило назад. Но вот беда: это был не единственный монстр, желающий пробраться в метро, не оплатив проезд.

Очередь. Оставив нескольких тварей корчиться на полу, Сайгон протиснулся через турникеты, спрыгнул с трёхступенчатой округлой лесенки и застыл в недоумении. Пока он сражался с мутантами, спасатели куда-то запропастились.

Крупная тварь взобралась на будку у турникетов. Стёкол в будке давно не было, аппаратура внутри пришла в негодность годы назад, но крыша вполне способна была выдержать мутанта килограммов на полста. Что же это он, прыгать Сайгону на голову оттуда собрался?

Первой же очередью Сергей уложил тварь на пол. Прочие мутанты в который раз уже кинулись по лестницам вверх, стараясь как можно быстрее уйти с линии огня.

Инстинкт самосохранения — это хорошо. Да здравствует инстинкт самосохранения! Если бы твари не боялись смерти или догадались атаковать скопом, невзирая на потери, Сайгон не выстоял бы против стаи и тридцати секунд.

А так его хватит еще минуты на полторы…

Где Фидель?! Где Че и Павел Терентьевич?! Как они могли оставить Сайгона одного?! Добрались до Днепра, и фермер стал им больше не нужен?..

Вдруг справа от будки, в стене, слегка, будто от сквозняка, приоткрылась дверь. Сайгон понял: это знак судьбы. Хозяин Туннелей все еще не отвернулся от него. Не мешкая, он бросился к служебному входу. О том, что это служебный ход, а не общественный сортир или еще что пострашнее, гласила табличка, прикрученная шурупом к лакированной древесине.

За дверью поджидал Че. Сайгон хотел уже возмутиться, но растаман прижал к забралу указательный палец, затянутый в чёрную резину со свинцовой проволокой.

Когда между пальцем и губами сантиметров десять, можно ли этот жест считать просьбой хранить мёртвую тишину? Или же это мольба шуметь не очень громко, то есть стрелять не очередями, но одиночными? При случае Сайгон уточнит этот момент, а пока что он не будет издавать ни звука. Тише едешь — дальше будешь. Кажется, так говорили на поверхности. Предки в целом были мудрыми людьми. В целом, если не считаться с тем, что они уничтожили весь мир. Это, конечно, с их стороны промашка.

По узкому коридорчику Сайгон и Че вышли на лестничную площадку, где их дожидались Фидель и Павел Терентьевич. Метростроевец все что-то чёркал в блокноте и показывал написанное Фиделю.

Сайгон снял шлем и сорвал маску аппарата дыхания. Надоела! Прохладный воздух приятно коснулся разгорячённых щёк. Всё равно ведь забрало разбито…

Спасатели дружно уставились на него. Всё тем же прорезиненным пальцем Че покрутил у виска.

Сайгон прочистил горло:

— А мне плевать, — и сплюнул на пол.

Растаман вдруг затрясся, издавая хрюкающие звуки. Под этот аккомпанемент он освободился от шлема и маски. Безумие заразительно. Следующим разоблачился Павел Терентьевич, а дольше всех общему порыву сопротивлялся Фидель. Но и он сдался. Теперь спасатели могли разговаривать друг с другом. Ну, кроме метростроевца.

— Старик говорит… пишет… что нам нужно спуститься по лестнице. Вроде как там, в просторном зале, он и его товарищи оставили «Марусю».

— Кого? — Сайгон, наверное, ослышался.

— Щит… Ну, проходческий комплекс. Эти старые извращенцы давали им женские имена. Традиция такая была.

Павел Терентьевич кивнул, подтверждая слова команданте.

— Ну, с богом! — Че первым шагнул на лестницу, ведущую вниз.

И тут же отшатнулся, вскинув автомат к плечу.

Сайгон подбежал к растаману, намереваясь сразу же открыть огонь. Но то, что он увидел, это было… это…

Чёрная фигура медленно, словно проталкивая себя через толщу воды, приближалась. Ступенька, вторая, третья… Лестничный пролёт был удивительно длинным. Несуразно тонкие длинные руки покачивались, будто ветви ивы на ветру, — это сравнение пришло Сайгону на ум внезапно, вместе с болью в висках. Возле подъезда, где жили Кимы, росла большущая ива, и когда дул ветер…

Глаза закрылись. Родной подъезд. Рвануть бы вверх, открыть дверь своим ключом и, не разуваясь, помчаться на кухню, откуда тянет жаром кастрюль, ведь мама вернулась уже с работы и варит борщ…

Сайгон мотнул головой, прогоняя наваждение. Чёрной фигуры внизу больше не было.

— Кажется, я что-то видел. Или нет?

— Какой-то новый мутант. Внебрачное дитя катастрофы. — Че опустил автомат.

— По мне, белые обезьяны как-то обаятельней, — вымученно улыбнулся Сайгон.

На червей, протеев и пацюков чёрные твари вообще не походили, а также ничуть не напоминали белых обезьян и крылатого лыбидя. Внебрачное дитя катастрофы, как сказал растаман.

Давно подмечено: те, кто постарше, называет Последнюю войну «катастрофой» или «катаклизмом». Или ещё как-нибудь нейтрально: «полнейшее безумие», например. Тяжело им признать, что на Крещатике больше никогда не расцветут каштаны. Зато молодёжь не гнушается правды: война — она и есть война, как её ни назови.

Долгий путь вниз.

Сайгону казалось, что они спускаются уже целую вечность. Неспешно, с автоматами наперевес. Если что — огонь на поражение. Рутина, будни спасателя. Сайгон уже привык к такому образу жизни, и для Фиделя с Че это норма, а вот за старика он опасался. Не то чтобы тот сильно сдал, ведь и раньше хватался за сердечко, но… Это ведь не может продолжаться вечно? С такими нагрузками скоро настанет момент, когда Павел Терентьевич отправится-таки на свидание с предками. Душа его покинет бренное тело, просочится сквозь бетон и землю… Сайгон верил, что души тех, кто умер после войны, возвращаются в город. Бесконечно бродить по развалинам, кишащим мутантами.

Метростроевец упал на одно колено. Попытался встать — не получилось.

— Павел Терентьевич, что с вами?! — Сайгон кинулся к старику. С трудом — сказывалась усталость — помог встать на ноги и почувствовал, как рука Павла Терентьевича ощупывает его. — Что вы делаете?!

Старичок замахал руками: мол, не бойся, всё в порядке, и неожиданно, расстегнув РЗК Сайгона, запустил ладошку под многочисленные покровы противорадиационного костюма.

— Что вы?!

И тут Сайгону стало не до расспросов.

Ибо Че, одолев спуск, вдруг принялся плясать гопак — на зависть обитателям Метро-Сечи. Фидель же просто раскинул руки и встретил Сайгона и метростроевца такими словами:

— Есть! Мы нашли его! Щит! Мы нашли проходческий щит!!!

Глава 24

ВАВИЛОН

Замкнутая стальная конструкция.

Гидравлические домкраты, сборная обделка из бетонных тюбингов. Ротор с резцами под мягкие пластичные глины. От него порода подаётся на конвейер, а оттуда — на вагонетки. Гироскопы и лазерные теодолиты — для точной прокладки курса…

— За месяц можно километр пройти! — радовался Фидель. — Но нам столько не надо! Давай, «Маруся», не подведи!

Павел Терентьевич сразу ожил и даже будто лет на двадцать помолодел. Он живо вскарабкался к пульту управления. Сайгон завороженно наблюдал, как метростроевец колдует над двумя рядами кнопок — один ряд синий, второй красный. И это только на вертикальной панели. А ещё есть кнопки на горизонтальной и целая куча разных циферблатов — Сайгон насчитал их аж четырнадцать штук. И как в этом всём разобраться?.. Хорошо, что он убедил Павла Терентьевича присоединиться к спасателям!

Тот, кстати, времени не терял. Что-то нажал, повертел, проверил показания — и щит ожил! Мерно загудело электричество, включилось освещение зала.

Вот оно — то, ради чего спасатели проделали такой тяжёлый, полный лишений и потерь путь! Павел Терентьевич обернулся и подмигнул Сайгону, мол, оборудование в порядке! Даже удивительно, что спустя столько лет всё цело, всё на месте. Спасибо мутантам, обитающим на станции, — они надёжно охраняли «Марусю» от мародёров.

Это вовсе не конец.

Нет! Наоборот! Это лишь начало.

Ведь многотонное оборудование и материалы, что хранятся здесь, нужно перебросить на другую станцию, к примеру, на Академгородок, — и только потом дальше рыть туннель. А для этого нужны люди, много людей. И много сил. И надо убедить паханов, императоров и прочих начальников-царьков, чтобы разрешили спасателям пройти с грузом через их станции.

Всё только начинается, вдруг понял Сайгон.

Ну да Фидель со всем справится. Он обладает поистине чудесным даром убеждения! Раз Сайгона смог подбить на подвиг, то и Космоса как-нибудь умастит. Главное, чтобы все поняли: война за жизненное пространство не нужна, незачем проливать кровь!

Сайгон ликовал. Он едва сдерживался, чтобы не пуститься в пляс вслед за Че.