Гарри Поттер и Кольцо Согласия - Юнта Вереск

Гарри попытался заглушить в себе чудовищную волну раскаянья: «нельзя так думать!». Нет, можно. И только так. Да, только так! Уизли? Да они нянчатся с ним от жалости! Члены Ордена? Подумаешь, решают собственные задачи, играют в тайные общества — им это интересно, так же как Пожирателям интересны их игры… Великовозрастные детки, никак не повзрослеют…

Эти «правильные» мысли Гарри пытался сформулировать и запомнить. Иначе нельзя. Иначе он будет слишком уязвимым. Вот, ночью, залез же Волдеморт в его мысли. Что ж, пусть копается, если ему не лень. Все равно у Гарри больше не осталось близких и любимых. Родители, Сириус, Дамблдор… Теперь вот еще и Грозный Глаз. Вот это люди! Они — близкие. Они — любимые. Они — защитники…

Он вздрогнул, почувствовав на пылающем лбу прикосновение холодной руки. Открыл глаза — рядом стояла незнакомая целительница, хрупкая женщина с широкими скулами и серьезными карими глазами, выдававшими ее небританское происхождение. «Вот эту азиатку и стоит полюбить», — мелькнула мысль. В следующее мгновенье перед глазами вспыхнуло заплаканное лицо Чжоу… «Нет, похоже, у этой более крепкая нервная система, не станет без конца плакать и выяснять отношения!»

Целительница улыбалась одними губами, а сама пристально вглядывалась в изменяющееся выражение лица своего пациента. «Какой же он молоденький! Такой герой, популярнейшая личность, а вот, лежит тут, и любая его мысль читается, словно он говорит вслух»… Она вздохнула. Будучи волшебницей, она конечно же знала историю этого мальчика, читала газеты, обсуждала с друзьями его поведение… Но познакомиться пришлось лишь теперь. И вот те нате вам! Второй день здесь, а в глазах уже мелькает интерес. Она не понаслышке знала, как часто пациенты влюбляются в своих целителей — ничуть не реже, чем в учителей. Правда обычно для этого нужно больше времени…

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? Ты не помнишь меня? Я была здесь, когда тебя доставили…

Гарри взглянул на нее внимательнее, словно вынырнув из глубины своих мыслей, но ничего не ответил, лишь мотнул отрицательно головой.

— Меня зовут Арабеллой. Арабеллой Ли. Я целитель, занимаюсь лечением пациентов, пострадавших от заклятий…

Она продолжала что-то говорить, а у Гарри вдруг сжалось сердце. Сначала Дож, теперь эта Арабелла. Где она была, когда в таких специалистах нуждался Дамблдор? Почему он обращался к этому ничтожеству — Снейпу?

Нет, так нельзя! «Надо забыть о Снейпе, я должен думать о победе… А она возможна лишь с помощью любви».

Гарри вдруг решил, что на эту незнакомую женщину вполне можно перенести свои чувства, свою симпатию. Какая разница кого любить, главное, чтобы в нем жила эта любовь. Только нужно постараться ничего не узнавать о ней, чтобы не навести на ее след Волдеморта.

Итак. Вот она, таинственная незнакомка. Уж конечно, никакой не целитель, а просто случайная знакомая… Где они могли встретиться? Да хоть бы и в Лондоне… Причем в магловском… И сама она — магла. И звать ее не Арабеллой, как мисс Фигг, а как-нибудь иначе… Андромедой…

Это имя что-то напомнило Гарри, где-то он его слышал, что-то было с ним связано… Что? Нет, так сразу не вспомнить… Ну да ладно, пусть будет Андромедой. Маглой. И видел он ее… да, по пути в Косой переулок… Например, она уронила сумочку, а он поднял и они познакомились. А потом пошли вместе есть мороженое…

Память услужливо подсунула другое воспоминание — кафе-мороженое Флориана Фортескью. Как там было хорошо и спокойно… О, Мерлин! Ведь хозяин этого милого заведения исчез… Нет, конечно, он с этой, как ее… Андромедой, не мог сидеть в кафе Фортескью, она же магла... Нет, это было какое-то другое кафе! Вспомнилась веселая продавщица мороженого на входе в зоопарк. Только благодаря ей Дурсли купили ему замороженный сок, это было в тот день, когда Гарри выпустил на волю чудесного боа-констриктора, огромную змею, много лет томившуюся в клетке…

— Завтрак! Давай, поешь, потом выпьешь вот это зелье…

Аппетита у Гарри не было. Он равнодушно надкусил горбушку, ковырнул овсяной каши, выпил стакан сока и зелье из маленького стаканчика. Посмотрел на кровать Рона. Его друг молотил ложкой без остановки — с его аппетитом все было в порядке.

Гарри откинулся на подушке. Никакого желания общаться с кем-либо у него не было, даже с Роном. «В первую очередь с Роном», — поправил он сам себя. После завтрака Гарри впал в странное состояние. Одна его половика жаждала действий — встать и бежать, искать свою палочку и убираться отсюда подальше. Другая сковывала мышцы, навевала уныние и требовала покоя. Наконец, он с трудом встал и пошел искать туалет. Идти пришлось через силу. Все тело болело, голова кружилась, в ушах стоял нескончаемый нудный звон. Пытаясь умыться, он на мгновенье утратил концентрацию и больно ударился щекой о кран. Да, пожалуй, стоит еще денек полежать здесь, пусть его хоть немного подлечат, куда ему сейчас сражаться, даже умыться без осложнений не может…

Мысли его слегка притупились, он вернулся в палату и уселся на кровать, привалившись к стене спиной, затем, незаметно для себя, сполз на подушку и задремал…

Весь день он провел в странном оцепенении, слыша как переговариваются между собой больные и посетители, апатично повиновался целителям, которые поили его безвкусной микстурой и натирали какими-то мазями. Но все это происходило как будто не с ним, не волновало и не касалось его.

…Шрам резануло, и он проснулся. Вокруг было тихо, слышалось лишь мерное посапывание Рона. Голова была совершенно ясной, тупая, изматывающая боль ушла. И сразу нахлынули воспоминания о прошедшем дне.

Вот в палату вошел Элфус Дож, остановился у кровати Невилла, посмотрел ему в лицо, затем, не снимая одеяла, провел руками над телом, достал палочку и сделал несколько пассов, что-то пришептывая… Затем перешел к Гермионе, но лишь бросил на нее внимательный взгляд и сразу направился к Гарри.

— Ну как, молодой человек, уже поправляемся, — слегка улыбнувшись, спросил Дож.

Гарри не ответил. В тот момент ему не было дело ни до Невилла с Гермионой, ни до Дожа. Эксперт-целитель провел руками над телом Гарри, также, как до этого проводил над Невиллом, но палочку доставать не стал. На лице его мелькнула озабоченность, но потом он взглянул Гарри в глаза и, по-видимому понял, что мальчик не хочет с ним разговаривать. По крайней мере больше ни с