Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита

– Понимаю вас! – кивнул аптекарь и вскоре изготовил чудесное снадобье, очень понравившееся Марии-Антуанетте.

Несмотря на мрачные события отшумевшей в Мире Живых Великой Французской революции, королева выглядела довольной, но уже не продолжала по ту сторону прежний образ жизни, полный бессмысленных развлечений, драгоценностей и карточных игр, будто повзрослев и став мудрее.

Старьёвщик Амбруаз исполнил последнюю волю Федерика и забрал её боль и печальные воспоминания, поэтому королева ничего не помнила, только иногда её охватывало странное волнение. Это случалось вечерами, когда под её окнами появлялся некромант с алым моноклем. Его землистое обезображенное лицо наполовину скрывал чёрный шейный платок, а свитой служили вооружённые до зубов скелеты.

– Ваше Величество! Я навела справки о том, кто он! – сказала как-то горничная Марии-Антуанетты. – Это заправила четвёртого сектора и ищейка Хозяина Потустороннего Парижа шевалье Со Ны де Кадавр! Очень опасный тип! Кажется, он положил на вас глаз: вон как в монокль таращится, словно наповал сразить хочет! Давайте закроем занавески от греха!

Но Мария-Антуанетта продолжала смотреть в окно. Со Ны де Кадавр никогда не заговаривал с королевой, ограничиваясь игрой в гляделки, но всё своё свободное время слонялся под её окнами, словно оберегая покой венценосной красавицы от вторжений и попутно отпугивая всех возможных кавалеров, хотя и не получал такого приказа от наместника Противоположности Жизни. Шевалье тоже не помнил ничего и не понимал, почему его так тянет под окна Марии-Антуанетты, но когда она смотрела на него из окна и улыбалась, де Кадавр чувствовал себя кем-то другим, и это ощущение ему хотелось повторить снова и снова. Королева не могла вспомнить, что их связывает, но иногда, махала шевалье рукой. А недавно она, осторожно проверив хорошо ли держится её голова, зачем-то бросила некроманту засушенный цветок, извлечённый из собственной причёски, который тот стал носить во внутреннем кармане сюртука с той стороны, где когда-то билось его сердце.

Вскоре после этого месье де Гассикур получил и первый заказ на оптику. Заказчик пожелал остаться неизвестным, щедро заплатив за изящный женский лорнет, который велел доставить по указанному адресу на улицу де Турнон, где располагался салон гаданий Марии Ленорман. Месье де Гассикур решил сделать это лично, но его не пустили дальше прихожей, почему-то заполненной кромешниками. Неужели очередная облава?! Здесь?

– Мария Ленорман принять вас пока не может, – любезно пояснил аптекарю высокий фантом-лакей, служивший в салоне. – У неё сам Хозяин Потустороннего Парижа!

– Я собственно не за предсказанием, – смущённо сказал Месье де Гассикур. – Позвольте оставить вот это для вашей хозяйки.

Он отдал бархатный футляр с лорнетом лакею и удалился, думая о том, что же могло привести к гадалке самого Хозяин Потустороннего Парижа? Впрочем, будучи главным некромантом, волей не волей поверишь в судьбу. В это время Мария Ленорман раскладывала карты, не сводя глаз с громады чёрной пустоты, облачённой в роскошную мантию.

– Так что же? – спросил Ле Гран Фушюз.

Мария Ленорман, открывшая свой салон гаданий не без помощи Клодины де Нозиф, медлила с ответом. Тот, кто сидел сейчас перед ней, был всемогущ, непобедим и опасен, но гадальщица ясно видела, что его судьба, зависит от хрупкой юной девушки. Стоит ли говорить ему об этом? В мире живых Мария Ленорман смело выдавала самые жуткие предсказания даже очень венценосным своим клиентам, потому что знала, что никто из них не сможет причинить ей вреда, но здесь сейчас такое поведение было вдвойне опасно. Одним из вариантов развития событий для неё, скажи она правду, стало бы небытие, развеивание в Абсолюте без права перерождения, но и соврать она тоже не могла, ведь это удар по репутации гадалки.

– Но ведь правду можно сказать по-разному и в разных дозах! – неожиданно услышала она чей-то голос, потрясший её призрачную сущность, потому что в нём ощущалась такая сила, такое первозданное могущество, что перед ним блек даже дар некросферы Хозяина Потустороннего Парижа.

– Вы будете править железной рукой, – произнесла Ленорман, наконец, приняв решение не пренебрегать услышанной подсказкой. – Вы будете держать за горло каждого некроманта в этом городе. От страха перед вами будут сжиматься многие сердца.

Ле Гран Фушюз удалился крайне довольный собой, щедро заплатив за гадание, а Ленорман разглядывала две карты, тоже выпавшие ему: Дама и Змея. Любовь и Коварство. Созидание и Разрушение. О них она не упомянула, послушав совета. С коварством всё было ясно, а вот дама... Ленорман взяла карту, заметив, как она обретает объём и словно оживает, желая показать ту загадочную даму, но в этот момент лакей, вошёл к ней со словами:

– Вам принесли ваш заказ, мадмуазель!

Он положил на стол футляр и удалился. Внутри лежал изящный женский лорнет, какой использовали некроманты.

– Я это не заказывала! – пробормотала Ленорман, но решила не возвращать лорнет, тем более, что настоящий заказчик остался неизвестным, как библейский искуситель, притворявшийся змеем.

Получив эту странную вещь от неизвестного дарителя, Ленорман решила сохранить её, ведь никакие подарки судьбы не появляются просто так, и для каждой вещи находится хозяин, а в данном случае, хозяйка, даже если этого момента придётся жать несколько веков. Карты шептали ей, что за этим лорнетом придёт та загадочная девушка, рождение которой было отложено росчерком Искажающего Пера Смерти.

***

Не задумываясь о росчерках этого пера Мари Туше и её возлюбленный Карл IX Валуа, наконец, сыграли свадьбу. Так король воплотил свою мечту, которая не могла сбыться при жизни: быть рядом с любимыми – это роскошь которой почти всегда лишались венценосные особы. Многие из них так и остались несчастными в этом плане, но не Карл IX. Подойдя к точке перехода, где дежурный некромант, в окружении кромешников проверял пропуска для выхода на сторону живых, Мари Туше нервно поправила волосы, а её пышная грудь, созданная эффектом псевдотела, вздымалась, как девятый вал.

– А вдруг они нас не пропустят?! – прошептала она.

– У нас пропуск, подписанный лично Клодиной де Нозиф! – успокоил её Карл IX. – С этой бумагой нам открыты все двери. А с дыханиями и биениями мы прекрасно проведём медовый месяц на стороне живых! Это будет маленькая жизнь там!

Некромант внимательно изучил бумагу, а потом долго и придирчиво рассматривал Мари Туше и её спутника, прежде чем наконец произнести холодное, но прекрасное:

– Проходите!

Влюблённые обнявшись прошли через портал, мысленно поблагодарив Базиля за такой роскошный свадебный подарок.

***

А сам Мурный Лохмач продолжал шалить и нарушать правила, балансируя на тонкой грани риска. Его голос, во время сражения на Вандомской площади намертво врезавшийся в память Хозяина Потустороннего Парижа и изъятый оттуда старьёвщиками, теперь использовался для поиска мятежника, дерзнувшего бросить вызов самому наместнику Противоположности Жизни, публично высмеяв его. Поэтому сейчас особенно ценились так называемые ушастые призраки-слухачи. Они, словно слоны переростки, развешивали огромные уши по городу, в целях уловить знакомый голос и указать кромешникам место поиска его обладателя.