Ноша хрономанта 2 - Владимир Михайлович Мясоедов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ну чего ты? Я извиняюсь! Извиняюсь! Слышишь, меня?! – Кое-как поднялся на ноги седой гоблин, бывший, по всей видимости, очень наглым и не очень умным даже по меркам своего народа, который особо не блистал ни сдержанностью, ни великими мыслителями. – Положи копье! Отцепись от меня! Да уймись ты уже, ненормальная! Хозяин, утихомирьте её! Я ценный сотрудник! Важное имущество! Дорого стою! Нельзя меня на кусочки рвать!
- Ну, не так уж и дорого...Но убивать этого престарелого поганца все-таки не надо... Слышишь меня, девочка?! Не надо его убивать! А вот ногу сломать можно, чтобы побольше следил за своими словами и поменьше руки тянул куда не надо, - я был почти уверен в том, что шпионом, назначенным в мою группу, был кузнец. Когда он дрался с крысолаками, то совсем не походил на того, кто почти ослеп. Но старый гоблин, временами проявляющий удивительную резвость, был твердым вариантом номер два. Морщины и седина дело такое...Их, если есть высокоуровневый гример или какой-нибудь биомаг-скульптор плоти, можно заиметь всерьез и надолго без каких-либо неблагоприятных последствий для здоровья.
- Какая я тебе девочка, ты сам, небось, года на два-три меня моложе! – Зло буркнула малость успокоившаяся жертва работорговцев, а потом сбросила с себя чужие руки, перевернула свое оружие тупым концом и продолжила погоню за гоблином, который несмотря на возраст и хромоту умудрялся делать несколько дел одновременно: шустро ковылять куда подальше, звать на помощь, молить о пощаде и пытаться подлизываться к обиженной им девушке. Причем комплиментов в её адрес было произнесено примерно столько же, сколько и всего остального вместе взятого...Может сей престарелый зеленый сморчок просто тайный мазохист высокого уровня и таким образом пытается добиться желаемого от приглянувшейся ему особы?
- Это просто я неплохо сохранился...И уровней поднял немало, а дополнительные баллы в выносливости и столетнему деду юношеский задор вернут, если будет их достаточно. – Пробурчал я, протирая глаза, которые так и норовили слипнуться. Слишком молодой вид, пожалуй, мог добавить сложностей в общении с землянами, большая часть которых не привыкла по-настоящему серьезно относиться ко вчерашним школьникам. – Кстати, Изабелла, там пленники наши не очнулись еще? Сколько можно их ждать?
- Один вроде глазами моргает уже, - откликнулась откуда-то из-за спины испанка, наблюдавшая за теми крысолаками, которым не повезло удрать, но все-таки удалось остаться в живых, не став жертвой добивающего удара и не скончавшись от ран. Всего таковых имелось трое. Одного оглушили ударом древка по мохнатой башке, обеспечив капитальное сотрясение имевшихся там мозгов. Второй лишился срубленной Заком под корень лапы и чуть не помер от кровопотери. Третий отрубился, видимо, тупо от боли, когда потерял свое оружие, сцепился врукопашную с одним из землян, и ему раз десять вонзили нож в живот. Вероятнее всего он сдох бы к утру так и не приходя в сознание, но с ударом милосердия я спешить не стал. Во-первых, если этот налетчик все же очнется, то может стать дополнительным источником информации, а во-вторых, многие крысолаки обладали пусть слабенькой, но регенерацией. Человек без помощи хирургов или целителей в подобной ситуации бы точно помер, а этот может и оклемается еще... – Подтащить его к тебе?
- Подтащи, если не лень, - вставать и двигаться не хотелось, хотелось спать. Но сначала следовало разобраться с допросом пленных и тем, будут ли представлять угрозы оставшиеся крысолаки. Неудавшееся нападение стоило им жизни не самого слабого одаренного, явно далеко продвинувшегося в магии иллюзий, парочки более-менее профессиональных ассасинов, помимо холодного оружия способных похвастаться и некой версией пружинных арбалетов, стреляющих короткими очередями острых стрелок, а также двух десятков более-менее обычных воинов своей расы, которые были ничем не примечательны. Однако к потерям представители данного вида относятся весьма стоически. Жизнь подавляющего большинства этих не особо-то сильных и выносливых гуманоидов довольно труда и относительно коротка, а потому смерть товарища или родственника для них дело привычное. Но их женщины плодовиты и рождают по пять-шесть детей за раз, что в возрасте года уже самостоятельно способны прокормить себя в не особо опасной местности, а к трем считаются взрослыми. И потому где-то крысолаки едва-едва выживают, а где-то в состоянии выставить многомиллионную армию, с которой побоится связываться и эльфийский император, и орочий великий вождь. Ибо задавят числом, а в общей массе простых солдат тупо по закону больших чисел найдутся высокоуровневые особи, представляющие опасность еще и своим умением. – И дровишек в костер подкинь. Чувствую я, сейчас нам хорошие свежие угли ой как пригодятся, чтобы чей-то хвост на них запечь.
- Не надо углей! Углей не надо! – Раздался с той стороны тонкий взволнованный голос, полный пищаще-шипящих интонаций, но тем не менее вполне понятный. Крысолаки являлись разумной расой со всеми вытекающими из этого статуса привилегиями и обязанностями, а потому языком Бесконечной Вечной Империи владели, кто лучше, а кто хуже. – И пинками катить меня не надо! Я сам дойду...Доползу!
- Активнее шевели своими лапами, вонючка! Или я сама тебя в костер засуну! – Судя по звуку удара и раздавшемуся тонкому поскуливанью, Изабелла таки отвесила пленнику от своих щедром добавляющий ускорения пинок. Смерть от пореза отравленным клинком убийцы, прошедшая совсем рядом и может быть даже зацепившая испанку самым краешком, успешно смыла с девушки налет цивилизации, как минимум на ближайшую пару часов превратив мирную некогда учительницу пения в фурию, которая, скорее всего и в самом деле не постеснялась бы приготовить жареный хвост крысолака, не отделяя оную часть тела от остального организма. Морщилась бы от вони паленой плоти и визга потом, может даже распрощалась бы с ужином...Но приготовила бы. Тем более если это не ради личной мести, а в интересах всех представителей нашей маленькой группы.
Кое-как добравшийся до меня нелюдь был типичным представителем своего народа. Рост примерно в полтора метра, кажущийся еще меньше из-за привычки постоянно горбиться, темно-коричневая почти черная шерсть, без которой его тело смотрелось бы откровенно худым, если не
