ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ - Леонид Пузин

Стоит заметить, для столь резких суждений у Геннадия Ильича были самые что ни на есть серьёзные основания: ибо, с одной стороны, открывшееся его умственному взору казалось ехидным издевательством не только над многолетним опытом, но и над здравым смыслом майора, однако, с другой — прекрасно объясняло все противоречия и несообразности совершённого преступления. Объясняло настолько хорошо, что от удачи, плывущей в руки, Брызгалов почти растерялся: не может быть?! Чтобы выделанный в адских закоулках души удивительно хитрый замок открывался столь просто? Первым же правильно подобранным ключом? Да, подобрать этот ключик было очень нелегко, однако, когда он нашёлся, всё сразу становилось по своим местам: убийца, мотив, время, место, способ действия — соединилось всё!

"Всё? По своим местам? Да!", - как бы Геннадий Ильич мысленно ни выворачивал ситуацию, раз за разом отмечал контролирующий фантазию участочек Брызгаловского сознания. Если, конечно, одной из многих сотен услышанных в последнее время фраз придавать то значение, которое по мгновенному внезапному наитию ей приписал майор. И вот это-то — а вдруг всё-таки вымышленное? — толкование более всего смущало почуявшего удачу следователя.

"Да, мог услышать, но ведь — не он один? Только он мог воспользоваться этой информацией? Ибо давно ждал подходящего случая? Опять-таки, кроме него подобного случая мог ждать кто-то ещё… кто?! Одна из окончательно свихнувшихся бутовских женщин? Нет, господин Брызгалов! Инфернальных маньяков и сошедших с ума садисток оставь, пожалуйста, для Голливуда! Щекотать обывательские нервы! Хотя… ему — моему убийце — некоторая маниакальность, скорее всего, присуща. Столько времени ждать подходящего случая. Быть тенью, следить, вынюхивать — страсти, страсти! "И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет", - вот уж воистину прав был Пушкин! Любовь, ревность, ненависть — а Алексей-то Дмитриевич (ишь, стервец!) как меня пытался убедить, что в наши дни убивают исключительно по корыстным соображениям. Когда тут, понимаешь ли, такая всепоглощающая страсть! Нечаянной жертвой которой, кроме её объекта, стал несчастный Сазонов. Нечаянной?.. ой, ли?.. нет, триллер, не триллер, но манией здесь определённо попахивает… и не худо, пожалуй, было бы поговорить с Кандинским… с точки зрения психиатра — у моего подопечного что? Всего лишь невроз? Или, не дай Бог, уже дотягивает до психоза? Скажем, до паранойи? А вообще — к чёрту! Не твоё это, Брызгалов, дело! Над этим пусть судебно-медицинская экспертиза ломает голову, когда будет определять меру его ответственности. А ты — будь добр! — потрудись собрать доказательства и задержи убийцу. И поскорее. Ведь то, что он застрелил музыканта, симптом, согласись, тревожный! Говорящий — как минимум! — о его жутко гипертрофированной подозрительности".

Однако, чем более Геннадий Ильич вникал в суть дела, тем отчётливее понимал: собрать доказательства — убедительные не только для суда, но даже и для задержания — будет крайне непросто. Если, вообще, возможно. Ведь что у него, в сущности, на подозреваемого? А ничего! — кроме весьма фантастической версии. Основанной — всего лишь! — на одной произвольно истолкованной фразе. А в перспективе? По убийству Бутова — наверняка глухо! Чтобы даже не самого преступника, а хотя бы его серую "Волгу" кто-нибудь запомнил в Здравнице — шанс нулевой…

Кое-какие, не совсем призрачные, надежды оставлял "Поплавок", но и здесь… улики в лучшем случае будут косвенными! В таком же положении, как и подозреваемый — то есть, без твёрдого алиби на момент убийства — окажется никак не меньше четырёх, пяти гостей долговского юбилея. А скорее всего — и больше. И потом: что Сазонова застрелили именно в "Поплавке" — это ещё требуется доказать. Да, многое говорит "за", даже скептик Анисимов склонен согласится, однако… всё косвенно, всё, чёрт побери, на предположениях! Гильзы нет, пуля в теле убитого, а несколько капель крови — если паче чаяния Гавриков их даже и обнаружит — ничего не докажут: поранился, мол, по пьянке, и будьте любезны!

Нет, единственной прямой уликой, что Дениса Викторовича застрелили именно в "Поплавке", была бы гильза. Которую, надо полагать, преступник унёс с собой. Аккуратный мерзавец! Хотя и чокнутый… Чокнутый — чего уж… Ведь если бы не его "прокол" с Сазоновым, то учинённую над Игорем Олеговичем расправу вполне можно было бы считать "идеальным" убийством — когда никаких концов… В ожидании удобного случая "пасти" столько времени?! И более! Геннадий Ильич интуитивно чувствовал: убийство в Здравнице — наверняка не первая попытка преступника! Наверняка роковой выстрел мог состояться раньше! И позже… то есть — тогда, когда убийце показалось бы, что обстоятельства благоприятствуют его намерениям на все сто процентов…

…и ведь дождался! До такой степени благоприятного для него стечения обстоятельств, что майор, почти отчаявшись в способности своего ума найти даже не улики, но хотя бы ведущую к ним тропинку, невольно усомнился в самом открытии: а не очередная ли это версия? Да — привлекательная, многое объясняющая, но… целиком рождённая его богатым воображением! Чёрт! Если бы, кроме этой злосчастной фразы, ещё какую-нибудь зацепочку? Какой-нибудь несомненный фактик?

Однако ни фактиков, ни зацепочек не находилось, и у Брызгалова осталось только одно его старое испытанное средство: "картинка". Впрочем — осталось ли? После разговора с Кандинским не утратил ли он эту способность? Ведь несколько часов назад — в "Поплавке" — у него ничего не вышло…

Оказалось, что не утратил. Стоило рассредоточить внимание, и вся картина преступления отчётливо предстала перед майором. Причём — в динамике: убийца, тропинка, ёлочка, два выстрела в спину Бутова — всё, как в кино, промелькнуло перед глазами Геннадия Ильича.

Обрадованный удачей, Брызгалов попробовал продолжить эксперимент: а по второму убийству — как? Удастся ему получить "картинку"?

"Во всех деталях вспомнить корму плавучего ресторана… представить блюющего в речку Сазонова… вообразить приближающегося к нему по правому борту человека с "Браунингом" в кармане… причём — очень важно — учесть, что в этот момент убивать он, скорее всего, ещё не собирался… что это, в отличие от "охоты" на Бутова, действительно спонтанный выстрел… или всё-таки — не совсем спонтанный?.. вдруг да гипертрофированная подозрительность преступника уже нашептала ему простое решение проблемы с вероятным свидетелем?.. скажем, на подсознательном уровне?.. что же — не исключено… стало быть, этот возможный психологический извив необходимо держать в уме… итак: крайне подозрительный, не совсем трезвый, умеренно сумасшедший мизантроп прогуливается по нижней палубе "Поплавка"… дойдя до кормы, видит спину корчащегося в рвотной судороге музыканта и, поддавшись… чему?.. мгновенному безотчётному порыву?.. инстинкту убийства и разрушения?.. или — как это ни дико — своеобразной жалости?.. ладно — не суть… дьявольскому соблазну…

…да, антураж! По соседству на пляже гремят пушки, над головой с треском вспыхивают разноцветные звёзды салюта…

…вспомнил? Вообразил? Представил? А теперь, господин Брызгалов, полностью рассредоточь внимание!", - скомандовал себе Геннадий Ильич.

Получилось! Его эйдетические способности или полностью восстановились, или он их вообще не утрачивал! А случившаяся днём осечка — бывает! Ведь и прежде далеко не всегда с первого раза удавалось получить "картинку"!

Вымышленные образы обрели плоть. Убийца, на мгновение сунув руку в брючный карман, достал пистолет и выстрелил. Сазонов, обмякнув, большим вопросительным знаком повис на перилах: как, мол, майор Брызгалов, слабО тебе стреножить столь высоко забравшегося мерзавца?

Затем, до следующего залпа несколько секунд постояв в совершенной неподвижности, преступник быстро приблизился к мёртвому телу, наклонился и, захватив за щиколотки, одним резким усилием сбросил труп в воду — грохот пушек полностью заглушил всплеск от падения тела. Точно так же, как, двадцатью секундами раньше, хлопок пистолетного выстрела. Проводив взглядом уносимый течением труп музыканта, убийца, не торопясь, покинул корму. О гильзе он — по мнению майора, педант и аккуратист — совершенно забыл!

Пока "нарисованная" Брызгаловым "картинка" ещё держалась в уме, Геннадий Ильич, мысленно осмотрев место, откуда был произведён выстрел, отметил крохотную, образованную отходящим листом обшивки, щелочку — всего вероятней, гильза там! О чём необходимо сообщить Гаврикову — чтобы эксперт, когда завтрашним утром будет осматривать "Поплавок", знал где искать. Конечно, Андрей Степанович слегка обидится за подсказку — всё-таки, как ни крути, а недоверие к его профессионализму — но сейчас, ей Богу, Брызгалову до формальностей и церемоний было дело десятое: то, что убийца забыл про гильзу, давало лишний повод насторожиться. Насколько тщательно — с каким, если угодно, избыточным запасом прочности! — преступник спланировал и осуществил убийство Игоря Олеговича, настолько же беспечно и легкомысленно он отнёсся к ликвидации возможного свидетеля: случайно застав в одиночестве Дениса Викторовича, тут же выстрелил ему в спину! Ни секундочки не подумав не то что бы о нежелательных последствиях, но даже и об опасном для него многолюдстве вокруг! Прямо какая-то детская импровизация! Или, не дай Бог, импровизация параноика?