По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

Все эти мысли роились в моей голове во время перехода на север вдоль Волги. Разведка сообщила, что Угедей двинулся в сторону Нижнего Новгорода. Вряд ли хан задумал вторгнуться на Русь прямо сейчас, и, скорее всего, выманивает нас на решающую битву. Не может князь не реагировать на то, что монголы подходят к его землям. А предыдущие месяцы русичи проявляли крайнюю осторожность, которую монголы могли понять, как трусость. Русичи быстро окапывались, создавали укрепрайоны, которые, после нескольких попыток, способствовали большой крови в стане степняков.

Филипп прислал гонцов, что не может прийти на соединение, так как сам ждет атаку. Рассчитывать приходится на чуть больше десяти тысяч дружины Ярослава, четырех тысяч рязанцев, стародубских, ростовских, суздальских, новгородцев суммарно меньше трех тысяч. Был еще Мстислав с воеводой Дмитром из Киева с двумя тысячами. В итоге почти девятнадцать тысяч и мой корпус, насчитывавший сейчас восемь тысяч всех войск. Между тем, прибытие подкреплений пока задерживается – началась некоторая пробуксовка с формированием добровольческих соединений. Кроме того, пришлось отправить полторы тысячи воинов на усиление к Святославу в Ригу и тысячу в Полоцк, чтобы поумерить аппетиты Миндовга.

Когда осталось не больше трех дней перехода до Нижнего Новгорода, начались первые неприятности. Монголы начали действовать малыми группами и совершать неприятные диверсии. Усиление патрульной службы уменьшило эффект от такой тактики, но полностью купировать проблему не получилось.

Попытку ночного набега на пушкарей удалось вовремя распознать и не просто отбить три сотни степных диверсантов, но и разбить из всех. Артиллерия охранялась особо и всегда находилась в центре укрепленного лагеря. У монголов не было шансов. Один из секретов засек подход противника и смог доставить сведения, поэтому монголы попали в ловушку и смогли многое рассказать, но уже в плену. У каждого человека есть психология и болевой порог. Разговорить можно каждого вражеского воина, если у него нормальная психика и чувствительность.

Врагу же можно было аплодировать, достойный противник, умеющий гибко реагировать на угрозы. Они умудрились набрать в свою армию представителей из местных племенных образований. Предатели были во все времена во всех народах, это высококлассно использовали монголы. Политически, можно сказать, они нас пока переигрывают, несмотря на более удобную позицию Руси, как освободителей в рамках союзного договора с эмиром. Булгарские отряды из беженцев и добровольцев только формируются на Руси и проходят элементарное слаживание в воинских школах под руководством опытных, но уже престарелых воинов, все иные булгары отправлены на войну и большей частью сгинули во время антимонгольского восстания. Так что новые дружины могут и не успеть на войну, не говоря уже о сражении. Можно было считать в качестве подмоги, и гарнизон Нижнего Новгорода, город оставлять никак нельзя, он запирал проход на Русь, а монголы вряд ли решаться на осаду, скорее будут принимать бой рядом с городом.

Между тем, то, что можно посчитать усилением в количественном исчислении, может стать слабостью противника. Порядка пятнадцати тысяч инородцев в войске степняков представляются слабым звеном. Речь идет и о вероятных бунтах и о снабжении, так как ни булгары, ни эрзя не приспособлены обходиться без поставок продовольствия неделями, как это зачастую происходит у монголов, воюющих по принципу «все свое ношу с собой». Ну и не могут не понимать они, что являются для монголов только тем «мясом», которым, не задумываясь, пожертвуют.

Битва началась достаточно неожиданно. Мы знали о концентрации войск противника и что монголы готовятся к началу сражения, но лавина всадников вылетела на нас, как только мы начали оборудовать позиции для боя. Проворонила разведка, что привело в первые же минуты разворачивающегося сражения к потерям у нашего войска и так уступающего противнику в численности.

Под первый удар попало много обозников – посекли заготовщиков рогаток и секций под полевой частокол. После монголы вылетели со свистом на неожидающих удара ратников, многие из которых проверяли свое оружие и одевали, либо поправляли, брони. Враг был встречен без построения, русичи лишились своего главного преимущества – организованности, начали метаться в хаосе боя.

Удар был мощным и русичи в течении минут пятнадцати потеряли не менее пяти сотен ратников. Монголы же, не дожидаясь организации отпора, повернули своих коней и устремились прочь. Гнаться за ними никто не стал, действуя по непреложной истине – не гнаться за отступающими степняками вначале боя, чтобы не попасть в любимую тактическую ловушку монголов.

Затишье было не долгим. Конная масса противника, увеличившись в раза четыре от той, которая подловила нас на подготовке к сражению начала разгон, но рога трубили и русские полки уже начали действовать, ожидая скорой атаки. Пушки развернуть успели, готовность к выстрелам так же была подтверждена сигнальными флажками, но на поле все еще находились союзники, которые убирали тела, добивали раненых коней, уводили невредимых, ну и собирали оружие. Риск «дружественного огня» был высок, как никогда.

Решение далось сложно, но я его принял и приказал стрелять по приближающимся монголам, как только те подошли на расстояние поражения дальней картечи. Пушкари понимали, что они делают – стреляют в своих, и пытались целиться чуть в сторону от больших скоплений союзников, но картечь брала свое, не разбираясь в этнической составляющей.

Между тем первый порыв монголов был остужен вторым и третьим залпом. Те всадники, которые приблизились к стройным рядам пехотинцев с пиками, что успели сориентироваться из-за вбитых многодневной работой рефлексов, были остановлены. Лучники и арбалетчики вступили в бой и видимость, на миг, стала почти нулевой из-за стены стрел и арбалетных болтов, выкашивающих противников. Монгольская конница развернулась и стала уходить на свои позиции, только степные лучники, прикрывая отход своих соплеменников, организовали несколько «каруселей». Кружась по большому радиусу круга, монголы непрекращающимся потоком стрел не давали возможности приблизиться к своим воинам на расстояние арбалетного выстрела. Только два отряда генуэзских арбалетчиков смогли, используя свои массивные щиты, приблизившись, сделать еще один залп, после чего и они откатились назад.

Военачальник у монголов был не глупым, следующая волна «в лоб», то есть по центру, где располагался мой корпус, была из разношерстной массы всадников и даже пехотинцев, бегущих следом за конными. Было понятно, что это смертники с главной задачей отвлечь внимание самого сложного и смертоносного направление монгольского удара. Хорошо экипированные всадники с копьями наперевес и за ними конные с луками, выдвигались в сторону дружинной конницы. Намечалась битва на встречных.

Дружинники начали выстраиваться для атаки и выдвигаться в сторону приближающегося противника. Две лавины, одна из которых заметно уступала в численности, устремились друг на друга. Монголов было заметно больше.

- Боярин-воевода, треба послать в обход конных, - предложил Алексей.

- Добро, думаю туда, - я показал рукой в сторону леска, из-за которого можно было нанести удар и после туда же и отойти в случае неудачи.

Наш удар с этого направления мог позволить пробиться в тыл неприятеля. В любом случае, планы противника будут порушены, и вероятность перехода инициативы к нам станет высокой. Ну а кто владеет этой самой инициативой, тот, зачастую, и побеждает.

В это время заговорили пушки и «смертники», явные европеоиды, потеряли всякий порядок и управление. Интересный факт и даже откровение - булгары, как не удивительно, в большинстве были мало отличимые внешне от русичей. Иные народы Булгарии разнились внешним видом, но и среди них не поголовно были азиатами. Поэтому и контраст в облике противников на поле бросался в глаза.

Между тем, две лавины тяжелых всадников сблизились на расстояние выстрела из кавалерийских арбалетов и порядка двухсот болтов впились в тела лошадей, или людей. Были случаи, когда пробить монгольскую броню не удавалось, но кинетика удара сбивала монголов с седел, что так же не оставляло шансов всадникам, попадающим под копыта коней. Мало было арбалетов в дружине князя, не говоря о том, что в иных княжеских подразделениях их и вовсе нет, иначе эффект мог стать более результативным. В нашем корпусе арбалеты были у всех всадников. Особенно вооруженными были головорезы Ипатия. Хотя какие там головорезы, сейчас под началом друга была уже целая армия. Были полностью экипированные подразделения и в войске под командованием Филиппа.