Брак по драконьему обычаю, или с Новым Гадом, наследница! (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

— Так и будешь заговаривать зубы? — Дохнуло холодом. Дракон перехватил свою ношу поудобнее и поднял в воздух в снежных носилках спящего трау.

— Это уже не твоя забота, дракон Метели, — пропел Ллиошас Норитэли, — все, что требуется от тебя — принять уже, наконец, свое положение и свою истинную силу. А ещё жениться… а не то ведь останешься без молодой жены, — рассмеялось эхо, когда дракон рывком дернулся вперед, выпуская магию, а наткнулся только на пустое пространство.

— Женись, женись… и живи уже счастливо, отпусти себя, — звенел источник.

Морщинки на лбу Неймира Айто разгладились. Мужчина на миг с неподдельной нежности посмотрел на умиротворённое личико жены, укрыл её крылом от всего мира и шагнул в портал, увлекая за собой обоих приключенцев и шныркнувшую в проем Ихме.

Песец лисовидный едва белый хвост волочила от огорчения. Это ж надо, а, так опростоволоситься! Ну, попадись ей этот деймар, рррр! Полетят клочки по закоулочкам, игрок чешуев!

И хотя это именно он, древний Вечный принц, был инициатором её призыва в качестве духа-хранителя Терри, это вовсе не помешает покусать поганца за что-нибудь ценное и жизненно важное!

Отец Иль — действительно деймар, он же эльф крови, более того, наследник престола. Дед-изменчивый у нее со стороны мамы)) Оттуда же и заклинательницы, и прадед-архимаг даже. А со стороны отца только эльфы крови в основном) Очепятку поправили)

По техническим причинам ответить на комментарии пока не могу, мои дорогие, но все читаю внимательно!

Всем доброго настроения, сил и здоровья!

Часть 13. "Страсти" по-драконьи.

— Славно наприключались, — подвела я итог, сладко зевнув.

Выспалась так точно на всю оставшуюся жизнь! И как же приятно было просыпаться… В первый раз — от бурного и счастливого нашествия всех друзей и других в той или иной степени причастных лиц. Во второй — от поцелуев.

Теплых, ласковых, порхающих, как крылья бабочки. Чьи-то коварные губы проделали дорожку от плеча к уху, прикусили местечко на шее, от которого что-то заныло в груди, тепло захватило тело, уступая вскоре место нарастающему жару от осторожных, но точно знающих, что они творят, прикосновений рук.

Мне казалось, что я попала в восхитительный сон. Даже глаза открывать не хотелось. В этом сне меня целовали жарко, сокрушающе, не давая и помыслить о сопротивлении. В этом сне меня покинули все сомнения и страхи, тело плавилось, нежилось на волне этой страсти, доверялось, раскрывалось.

Словно ты летишь в небе, взмываешь выше и выше, получаешь коварный укус в губу, рычишь, открывая глаза и кусаясь в ответ.

— С добрым утром, Эстер, — пылающие зимним серебром глаза рект… моего мужа были прямо напротив.

А шаловливые руки продолжали ласкать, не обращая внимания на ночную сорочку. А губы — тонкие, чуть темноватые, приоткрылись, обнажая два восхитительных небольших клыка. А у меня есть не хуже!

Смотрит. Затаился. Он ещё думает? Невозможный мужчина, ещё спроси давай, будет ли продолжение! В этот миг у меня не оставалось никаких сомнений — точно говорю. Все будет так, как мы хотим.

Вот сейчас, да… затаив дыхание, тянусь вперед, срываюсь, нападаю сама, впиваясь неловко в темные сухие губы. Чувствую укус. Наша кровь смешивается, наши тела впечатываются друг в друга, соединяются то ли в схватке, то ли в танце древнем как сама жизнь. Высшее наслаждение — его хриплый стон, сияющие глаза, мерцание волос. Потеря контроля. Потеря бесстрастия. Когти. Распахнувшиеся за спиной крылья, что закрывают нас от всего мира.

Счастье, что окутывает с ног до головы. Восхитительная нега, волшебная иллюзия, ставшая явью. Стук сердца, скрещенье ног, сладкое забытье. Язык, что слизывает капельку пота со скулы. Невероятное ощущение собственного могущества, власти, разделенной на двоих. Потому что и этот мужчин имеет надо мной точно такую же власть. Потому что я рассыпаюсь снежинками в его объятьях, схожу с ума от его шепота, теряюсь в его напористых умелых ласках.

— Жизнь моя, судьба моя, восхитительная моя девочка, — шепчут его губы, крепко обнимают сильные руки мужа, — как я жил без тебя?

— Как я жила? — тихо шепчу в ответ. — Да, я жила и прожить бы могла и дальше, — признаюсь честно. — Я не из тех, кто будет бросаться в омут из-за неразделенной или потерянной любви. — Но это была бы плохая жизнь…

— Ты радуешь меня и своим здравомыслием, и силой духа, и даже тем, что есть в тебе стальная жесткость воинов, а не розовые бессмысленные мечты наших леди, — продолжают шептать мне на ухо, лаская пронырливыми пальцами.

— В тебя легко влюбиться, дракон, — отвечаю я умиротворенная, заласканная, расслабленная… теперь уж точно жена, — но гораздо сложнее стать с тобой на равных, — мой палец был пойман наглыми губами, зацелован, покусан, облизан и… довели до того, что стало снова не до разговоров!

В общем, выбрались мы из спальни, когда солнышко светило ну очень ярко, так, что уже не скроешься, а в дверь ломились как минимум несколько раз.

Оставалось только вздохнуть о том, что утро не может длиться вечно, а из сладких розовых облаков… хотя уж скорее жарко-страстных — кто бы мог подумать, что под внешним спокойствием моего мужа прячется такой вулкан! — так сложно порой вынырнуть!

Сложно, но нужно!

И уже через полчаса я одетая, умытая и безумно счастливая стояла прямо перед большим накрытым столом в гостиной ректора. Маленькая привилегия ректорской жены — наслаждаться жизнью по максимуму с утра пораньше.

В качестве успокоительного, пока супруг приводит себя в порядок — три пушистых комочка, наперебой выспрашивающих про мои приключения.

Мрякс, Ихме и Буранчик.

— Надо-у же. Вернуу-улся кровавик, — непочтительно заметил Буран, когда я рассказала о заброшенном святилище древнего эльфа крови.

Мне самой казалось немыслимым, чтобы даже в этом волшебном мире вернулось существо из легенд! Но ректор уже подтвердил — это так. Владыка Крови вернулся. И было до жути любопытно выпытать подробности, когда мы, наконец, сядем за стол.

— Наговорились? — Неймир возник как всегда бесшумно. Вот только что не было — и стоит, красавец.

Капельки воды блестят в волосах, крылья носа подрагивают, а взгляд такой умиротворенный, затра… в смысле как у кота, который уже сливками обожрался, мышкой закусил — и сил нет.

— Ещё нет, — откликаюсь, поднимаю крышку сковородки. Ммм… омлет! С ломтиками обжаренной ветчины, зеленью, какими-то местными ужасно вкусными кореньями… — Но сейчас, думаю, как раз договоримся! Проходи, — делаю усилие, чтобы не выкать собственному супругу, — и присоединяйся, тут на всех хватит!

Брачные татуировки сегодня сияют ярко. Ещё день-два и они станут бледнее, но темнее, говоря о том, что брак заключен по всем правилам.

А тут что у нас? Ох, мои любимые рулетики с мягким сыром! И тосты с маслом и местным деликатесом — грудинкой из руухха — редкостно вкусной птички. Откуда только узнал о моих любимых блюдах? Это наполняет сердце, кажется, ещё большей теплотой. Светом. Любовью. Жадной, хищной, собственнической.

Подойдет кто теперь — одними пакостными зельями от меня не отделается! Мой муж, мой дракон, мой ректор! Не отдам!

Кажется, Неймир о моих мыслях догадывается. По крайней мере, он щурится, чуть оскалившись, и садится рядом, небрежно трепля шерстку на загривке Мрякса, и с аппетитом принимается за еду.

Да уж, хорошо все-таки, что мы сейчас на академическом обеспечении, а милорд Айто не беден — эдак тяжело будет любимого мужа прокормить. Представила, как посылаю супруга поохотиться на каких-нибудь хрюшек, козочек и фазанов, потому что еда закончилась. А дракон, поджавши хвост, удирает из дома за пропитанием. Подавилась смехом, но на вопросительный взгляд Неймира только помотала головой.

Я просто наслаждалась. Этим совместным завтраком, теплой атмосферой, тихим спокойным утром. Разговорами почти ни о чем, внимательными жаркими взглядами супруга. Потом — уже более серьезными разговорами за чашкой таффы, местного кофе, у ректора и какао — у меня.