Мемнох-дьявол - Энн Райс

Я не шелохнулся, позволяя ей сделать это, как будто она слепая, желающая оказать мне знаки внимания. Рука ее медленно двинулась к моим волосам. В комнате достаточно света, чтобы она могла увидеть, как они густы и красивы. А в том, что они именно таковы, я не сомневался, по-прежнему оставаясь все тем же бесстыдным, тщеславным, самодовольным существом, лишь временно и случайно утратившим уверенность в себе.

Дора опять перекрестилась. Но сделала она это не оттого, что боялась меня, а, как я полагал, просто желая еще раз убедиться в чем-то, подтвердить правильность своих выводов. Она безмолвно прочла молитву.

– Я тоже могу это сделать, – сказал я. И начал: – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа...

Когда я закончил, прочитав всю молитву от первого до последнего слова по-латыни, Дора изумленно посмотрела на меня, и вдруг с губ ее сорвался короткий тихий смешок.

Я улыбнулся в ответ. Кровать и стул, на которых мы сидели, стояли в самом углу комнаты. За спиной у Доры было окно, за моей спиной – тоже. Окна, окна, окна... Не дом, а дворец, словно состоявший из одних окон. Я взглянул вверх. Потемневшее от времени дерево потолка в пятнадцати футах над нашими головами не утратило своей прелести. Как здорово, что строители монастыря следовали европейским стандартам и не поддались соблазну уменьшить его высоту в угоду моде своего времени.

– Знаете, – заговорил я, – когда я в первый раз вошел в Нотр-Дам, после того как меня сделали тем, кто я есть, – вампиром... Должен вам сказать, что я стал таким отнюдь не по своей воле и до момента перерождения был обыкновенным смертным, таким же, как вы, только моложе. Обряд был совершен надо мной насильно, и я сейчас не помню всех подробностей, не помню даже, молился ли, когда все это происходило. Но одно знаю точно и даже описал это в своем романе: я боролся, изо всех сил, до последнего... Так вот, когда я вошел под своды Нотр-Дам, первое, о чем я подумал, это почему Господь не покарал меня смертью...

– Должно быть, таково было ваше предназначение. В общем порядке вещей каждому отведено свое место.

– Вы так думаете? И действительно в это верите?

– Да. Я не думала, что когда-нибудь мне доведется лицом к лицу столкнуться с таким существом, как вы, однако я никогда не считала подобную встречу невозможной или невероятной. Все эти годы я жила в ожидании знака, какого-то доказательства. Я могла умереть, так и не дождавшись его, но почему-то всегда чувствовала, что этого не случится... что он... знак... непременно будет мне явлен.

Типично женский по тембру голосок Доры звучал негромко, но в нем было столько уверенности и чувства собственного достоинства, что каждое слово приобретало особую значимость и убедительность, которым мог бы позавидовать и мужчина.

– И вот появляетесь вы, – продолжала она, – и сообщаете, что убили моего отца, а потом утверждаете, что он приходил и беседовал с вами. Нет, я не из числа людей, способных просто отмахнуться от таких заявлений. Ваши речи не лишены определенного шарма и витиеватой изысканности. Кстати, знаете, что в первую очередь привлекло меня в Библии? Еще в раннем детстве меня заворожила ее витиеватая изысканность. Она помогла мне узнать и постичь совершенно иной образ жизни. Открою вам один секрет. Однажды я пожелала смерти собственной матери, и в тот же день, не прошло и часа, она навсегда исчезла. Я могла бы рассказать вам еще очень и очень много. И хочу, чтобы вы поняли: единственное мое желание состоит в получении от вас знаний. Ведь вы осмелились войти в Нотр-Дам, и Господь не покарал вас...

– Хотите узнать еще один забавный факт? – перебил я. – Это произошло более двухсот лет назад. В дореволюционном Париже. В те времена там уже существовали вампиры. Они жили на кладбище Невинных мучеников, глубоко под землей, в катакомбах под старинными склепами. И они боялись войти в Нотр-Дам, а когда увидели, что я направился в собор, тоже были уверены, что Господь покарает меня смертью.

Обращенный на меня взгляд Доры оставался спокойным.

– Я разрушил их религию. Их веру в Бога и дьявола. А они были вампирами. Такими же земными существами, как и я, полудемонами, полулюдьми, упрямыми, недалекими, пребывающими в вечном смятении. И они не сомневались, что Господь непременно покарает их смертью.

– А до вашего появления у них и в самом деле была своя религия?

– Да, целое религиозное учение. Они возомнили себя слугами дьявола. И своим предназначением считали поклонение ему. Они жили как и положено вампирам, но их существование было намеренно жалким и направленным на покаяние, на искупление греха. А я... Я мнил себя своего рода принцем. Разгуливал по Парижу в красном плаще, подбитом волчьим мехом. Хотя этот плащ был подарен мне, еще когда я был смертным человеком. Вас не удивляет, что вампиры могут тоже быть верующими? Я в корне изменил их существование и не думаю, что они сумели в конце концов простить меня. Во всяком случае те, кому посчастливилось выжить. Кстати, нас на земле не так уж много.

– Погодите, – прервала мой рассказ Дора. – Я очень хочу выслушать до конца вашу историю, но прежде, чем вы продолжите, должна задать вам один вопрос, выяснить кое-что.

– Что именно?

– Мой отец... Как все произошло – была ли его смерть быстрой, или?..

– Уверяю вас, она была совершенно безболезненной. – Я повернулся и взглянул на Дору. – Он сам сказал мне об этом. Абсолютно никакой боли.

Бледное лицо и огромные темные глаза делали Дору похожей на сову... И в то же время в ней чувствовалась удивительная внутренняя сила. Мне вдруг подумалось, что своим видом она может сейчас напугать любого случайно зашедшего сюда смертного.

– Ваш отец умер в состоянии, если можно так выразиться, экстаза, – продолжал я. – Сначала перед ним возникали образы и видения, потом он потерял сознание, а вскоре сердце перестало биться. Той боли, что я мог ему причинить, он не почувствовал, поскольку я сосал кровь... поскольку я... Нет, он не страдал и не мучился... – Я бросил на нее еще один взгляд, на этот раз более пристальный. Она сидела, поджав под себя ноги, белые колени выглядывали из-под юбки. – Я разговаривал с Роджером через два часа после его смерти. Всего через два часа! Он вернулся в этот мир только ради вас, затем, чтобы увериться, что я позабочусь о его дочери. И что никто не сможет причинить вам вред: ни его враги, ни правительственные чиновники, ни те, с кем он был связан, занимаясь своим бизнесом. И еще... Он не хотел, чтобы его смерть принесла вам больше страданий и боли, чем она того заслуживает.

– Но почему Господь допустил такое? – прошептала Дора.

– А какое отношение к этому имеет Господь? Послушайте, Дора, дорогая, Он тут совершенно ни при чем. Я ведь вам рассказывал. Я был в Нотр-Дам, и ничего не произошло... И вообще ничего не случалось...