Стенка на стенку - Евгений Сухов

И тогда Андрей поручил Баринову найти три крупных питерских концерна и через своих людей организовать утечку информации о возможности пройти в заветный список. Баринов задание выполнил с блеском. В две недели нашел и проверил-перепроверил три компании, которые клюнули на приманку и подали в комитет по имуществу заявку.

Теперь, когда полный список участников конкурса определился, Андрей мог бы и расслабиться. Но расслабухи не получилось. Вчера он сделал неожиданное открытие: за ним следят! Причем слежка велась очень мастерски: плотно, но незаметно. То есть, конечно, им казалось, что незаметно. Андрей-то их раскусил!

Поразмыслив, он понял, что на подобную наглость вряд ли могли отважиться люди из питерского ФСБ (к чему им лишний раз конфликтовать с городским начальством?). Скорее всего, на хвост ему сели люди Красного, которым требуется установить его связи. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Первый раунд он все-таки выиграл" хотя бы потому, что дату тендера удалось втихаря перенести на неделю раньше. Противник об этом пока не знает. И не узнает, если не найдется кто-нибудь слишком болтливый. Как Тетерин.

Правила этой опасной игры требовали решительных и безжалостных действий, они требовали без малейшего колебания убирать всех неблагонадежных. Кто знает, о чем Тетерин говорил с посланцем московских законных воров, что он пообещал Филату… Конечно, папа недоволен тем, что убили одного из его заместителей: теперь надо будет приложить немало усилий, чтобы не начался вселенский скандал.

Слишком много в последнее время в Питере заказных убийств. Слишком много…

Андрей недовольно поежился. Конечно, много. Раньше им было легче – раньше были «политические процессы», с помощью которых избавлялись от неугодных. А теперь осталось одно-единственное средство – снайперская пуля. Ладно, если вокруг взрыва тетеринского «жигуленка» поднимут большой хипиш, придется вытащить кое-какой компроматец на покойного – и тогда шумиха сама собой утихнет.

По телу пробежала приятная истома – древние римляне нисколько не лукавили, когда называли первейшими радостями жизни баню и вино. А когда эти прелести вкушаешь в комплексе, то удовольствие получается тройное.

Андрей вытащил из конверта список. Первым в нем значился концерн «Электроника». Ага, бывший «почтовый ящик» Министерства среднего машиностроения. Радары. Средства космической связи. Значит, есть Деньжата у военных, хоть и плачутся на каждом углу. Президент концерна Никифоров Сергей Федорович. Претендует на пятнадцать процентов. Не хило. Ну, с Никифоровым может поработать Баринов. Наверняка У этого старого шпиона есть материалы на президента «Электроники». Давануть на мужика – он и отпадет, к высохший лист с ветки. Напротив фамилии Никифорова он поставил жирный «минус». Следующим в списке реальных претендентов шел Илья Семенович Розентул, гендиректор объединения «Олимпиец». Претендует на двадцать процентов. Гаврилов усмехнулся.

Так, у строителей спортивных сооружений славного города Питера появились лишние бабки, сэкономленные после реконструкции футбольного стадиона. Баринову не удалось выяснить, за кого играет господин Розентул, но совершенно точно, что он будет бить по его, Гаврилова, воротам. А потому за день до конкурса бедолага попадет в больницу с обширной черепно-мозговой травмой. Андрей не без удовольствия вывел против фамилии Розентула «минус». Третьим в списке значился комбинат по производству детских меховых игрушек. Пятнадцать процентов.

Директор – Фомин Егор Филиппович… Гаврилов прочитал сделанную рядом мелким почерком Баринова запись: «Женат, имеет дочь-школьницу, проживает постоянно на даче». На этого хмыря тоже можно будет набросить намордник. Накануне конкурса на фабрике игрушек произойдет пожар, и Егор Филиппович волей-неволей вынужден будет присутствовать не на конкурсном собрании, а на тушении пожара…

Допив остатки пива, Андрей отставил бутылку в сторону. Требовалось сделать телефонный звонок.

Услышав на другом конце линии деловитый бас, он произнес:

– Надо передать пакет.

– Кому? – Голос на том конце провода был спокоен.

– Через час доставят. Адрес – на конверте.

– Хорошо, я понял. Условия прежние?

– Разумеется, – ответил Андрей и положил трубку.

Вечером Иван Борисович Абрамов отправил жену в гости, а сам стал ждать посыльного от Антона Лавровича. Он понял, что сегодня одержал пусть и маленькую, но все же победу. Как сказал председатель горкомимущества: «Не бери в голову… Кого сегодня этим удивишь?» Ха, это точно! Теперь не грех бы отметить эту маленькую победу рюмкой коньяка. И Абрамов, не раздумывая, достал из серванта пузатую бутылку «Наполеона». Налил аккуратно, стараясь не пролить дорогой коньяк на стол. Если вдуматься, каждая такая капля, упавшая мимо рюмки, стоит пару долларов. Такой отменный напиток на Западе попивают только самые состоятельные люди, и Абрамов невольно улыбнулся, подумав, что и себя машинально отнес к касте избранных. Он выпил коньяк по-русски – махом. Во рту остался терпкий острый привкус. Абрамов закусил шоколадкой…

Предупредив вахтершу об ожидаемом госте, Иван Борисович позволил себе расслабиться: включил тихую музыку, закурил дорогую сигарету и налил очередную порцию коньяка. В голове наступило просветление – возможно, сказывалось действие спиртного, но, скорее всего, подобное произошло от облегчения, испытанного после разговора с Антоном Лавровичем. Хорошо вот так сидеть на мягком диванчике, обтянутом модной светлой кожей, и попивать дорогой коньячок.

Часов около восьми в дверь позвонили. «Наконец-то!» – Абрамов отставил рюмку в сторону и поспешил к двери. На всякий случай посмотрел в глазок: у порога стоял молодой парень двадцати с небольшим лет, одетый в светло-серый костюм. Приятное простоватое лицо внушало доверие. Мелко звякнула отброшенная в сторону цепочка, и дверь отворилась.

– Здравствуйте, – улыбнулся незнакомец, не решаясь переступить порог. – Я от Петра Семеновича.

– Я в курсе. Проходите! – улыбнулся в ответ Абрамов, пропуская гостя в квартиру. – А где пакет?

Парень протянул ему большой желтый конверт. Абрамов взял конверт и достал из него несколько плотных листков бумаги.

– Может, вы хотите чаю? Или кофе? Или рюмочку? У меня изумительный коньяк… – Иван Борисович повернулся к гостю спиной и двинулся к столику, чтобы наполнить свою рюмку.

– Не беспокойтесь, это лишнее, – безмятежно произнес тот, неторопливо извлекая из внутреннего кармана пиджака «беретту» с глушителем, похожим на кусок полированной трубки.

Выстрел прозвучит почти бесшумно. Такой эффект достигается в том случае, когда температура пороховых газов не превышает комнатной. Из длинного ствола выпорхнет черный ангел и заберет на небеса грешную душу.

Глава 28

Председатель банка «Петропромстрой» Владилен Сергеевич Крюков искренне завидовал рядовым россиянам, на которых не давят десятимиллионные кредиты, которых не прижимают компаньоны, требуя увеличить процент, и которые могут свободно прогуливаться по вечерним улицам, не опасаясь быть пристреленными из подворотни. Им незачем иметь целый штат телохранителей, они предоставлены сами себе, твердо зная, что завтрашний день не начнется с традиционных телефонных угроз, а обнаглевшая «крыша» не потребует вложить прибыль в авантюрные проекты, от которых одни убытки… Он понимал, что уже который год ходит по лезвию ножа, а его будущая жизнь так же зыбка, как мираж в пустыне. И если однажды его найдут в подъезде собственного дома с простреленным затылком, то это обстоятельство не удивит даже неискушенного обывателя. Для большинства людей преуспевающий банкир и преступный воротила – одно и то же лицо, и очередной некролог в центральной газете вряд ли вызовет сожаление даже у самого сердобольного пенсионера. От снайперского выстрела невозможно застраховаться даже в том случае, если окружить себя стеной телохранителей…

Весь последний месяц город, казалось, только тем и жил, что наблюдал за зловещими событиями вокруг приватизации «Балторгфлота». Интерес был чисто обывательский: каждому хотелось знать, в чьи же руки попадет столь лакомый кусочек, по непонятной причине все еще остававшийся в руках государства. Мало кто догадывался, что уже в ближайшие три года компания не только может окупить вложенные в нее средства, но и принести весомую прибыль. По России подобные сделки совершались не чаще одного-двух раз в год, и для Санкт-Петербурга подобное событие, конечно же, являлось совершенно экстраординарным.

Это была сложнейшая многоходовая операция, которую готовили на самом верху – в Смольном, если не в Кремле". О будущих владельцах «Балторгфлота» ходили самые невероятные слухи – поговаривали, что в ее покупке заинтересованы какие-то греческие или немецкие судовладельцы, потом пошли разговоры о японских инвесторах, потом стали называться фамилии крупных банкиров из числа «приближенных» к высокопоставленной особе, а потом… Все сплетни угасли, и на первый план вышел разработанный в Смольном проект «местной приватизации» флота.