Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Д. Лихарев

Обрисовав Эдуарду VII столь мрачную картину, Маккенна был не так уж далек от истины. К 1908 г., благодаря развитию технологии на заводах Круппа, в Германии на строительство дредноута или линейного крейсера в среднем затрачивалось 27 месяцев, вместо 36, отпущенных Тирпицем в качестве минимального срока 18. Несколько позднее стало известно, что из 4 дредноутов, запланированных в Германий к строительству в 1909 г., 2 были заложены еще в октябре 1908 г., до того как программа была одобрена рейхстагом. Поначалу германский морской атташе всячески отрицал данный факт, но когда Меттерних вынужден был признать наличие 2 дополнительных строящихся дредноутов, немцы окончательно утратили доверие Лондона. Теперь в британском Адмиралтействе решили, что от Тирпица можно ожидать всего. Исходя из новой ситуации, морские лорды немедленно подсчитали, что к весне 1912 г. Германия будет иметь 17 дредноутов вместо 13, как заверяли в Берлине. Английские военные моряки естественно отталкивались от предположения, что 4 корабля программы 1910 г. будут заложены в 1909 г., точно так же, как дредноуты программы 1909 г. были сдвинуты на 1908-й. Некоторые даже, полагали, что Германия сможет построить к 1912 г. не 17, а 21 дредноут. И если это так, то соотношение сил линейных флотов двух держав, включая броненосцы додредноутного типа, в первом случае составит 4:3, а во втором — 5:4. Таким образом, двухдержавный баланс будет полностью опрокинут. Все эти выкладки и предположения содержались в меморандуме, представленном морскими лордами Реджинальду Маккенне 19.

Как часто бывает в таких ситуациям, начали искать виновных, из-за которых «просмотрели» грозящую опасность. Тревога, нагнетаемая усилиями Германии по наращиванию своей морской мощи, послужила причиной политического скандала, получившего название «дела Мулинера».

Г. Мулинер был молодым талантливым менеджером нового военного завода по производству артиллерийских орудий в Ковентри, возникшего в 1904 г. как дочернее предприятие трех крупнейших судостроительных фирм — «Джон Браун», «Кэммел Лайярд», «Фэйрфилд Шиллинг Компани», — получавших крупные военные заказы от Адмиралтейства. B начале XX в. промышленный шпионаж частных фирм приобрел уже довольно широкий размах. В мае 1906 г. Мулинер направил в Адмиралтейство докладную записку, в которой подробно сообщалось об угрожающих темпах расширения производств в Германии, занятых изготовлением морских вооружений. Мулинер также сделал весьма обоснованный и аккуратный прогноз на обозримое будущее 20. Данные английского оружейника почти полностью подтвердились как фактами последующего развития, так и сообщением отдела военно-морской разведки, возглавлявшегося в то время Чарльзом Оттли.

В феврале 1909 г. британские адмиралы могли констатировать, что прогнозы их соотечественника сбылись почти полностью. С 1902 по 1909 г. количество рабочих на заводах Круппа увеличилось с 45 до 100 тыс. человек. Показатели по изготовлению морской артиллерии фирмой Круппа в 2 раза превысили максимальные возможности трех самых крупных английских производителей вместе взятых. При этом немцы изготовляли орудия в 3 раза быстрее англичан 21. Мулинер еще за три года до «морской паники» предупреждал, что если в один прекрасный день Германия всерьез решит соревноваться с Англией в строительстве линейных кораблей, она рано или поздно выиграет эту гонку. Немцы будут иметь возможность вооружать свои дредноуты так же быстро, как будут строиться их корпуса.

Утверждение профессора Мардера о том, что Мулинер действовал сугубо из «патриотических побуждений»22, можно, пожалуй, поставить под сомнение. Скорее всего, молодой честолюбивый директор хотел напугать адмиралов, чтобы получить дополнительные заказы для своей фирмы. Можно предположить, что морские лорды именно так и поняли его послание и никак на него не прореагировали. Однако во время «морской паники» 1909 г. Мулинер вновь появился на сцене. Он публично заявил о том, что в свое время предупреждал Адмиралтейство о грозящей опасности. «Дело Мулинера» даже фигурировало на парламентских дебатах. В Адмиралтействе это вызвало крайнее раздражение. Морские лорды официально объявили всем оружейным и судостроительным фирмам, что те из них, которые будут пользоваться услугами мистера Мулинера, военных заказов не получат. «Докучливый» менеджер был отовсюду уволен 23.

Эпизод сам по себе не заслуживал бы упоминания, если бы не был связан с проблемой взаимоотношений военных ведомств с частными оружейными фирмами и ролью последних в «большой политике». Давление оружейных фирм на правительство и военные ведомства, нагнетание военного психоза через прессу, начиная с 80-х гг. прошлого века, стало уже привычным фактором внутриполитической жизни европейских держав. В начале XX в. крупнейшие фабриканты вооружений имели сильное лобби в палате общин и довольно тесные связи с правительством. Именно с этого времени можно отметить начало процесса сращивания монополий со структурами управления военного флота и армии. Это проявилось в использовании крупных военных специалистов на управленческих постах частных фирм, занятых производством вооружений. Британское Адмиралтейство в рассматриваемый период дает немало ярких примеров такого сотрудничества.

Достаточно сказать, что злополучного Мулинера на посту управляющего артиллерийским заводом в Ковентри сменил никто иной, как контр-адмирал Реджинальд Бэкон, приглашенный на работу руководством фирмы после его вынужденной отставки в 1909 г.24. Три года спустя на руководящие посты в частные фирмы придут: адмирал Чарльз Оттли и секретарь по делам финансов флота Джордж Меррей. Фирмы охотно использовали знания, опыт, а главное, старые связи людей, которые «знали толк, в такелаже».

Необходимость организованного давления на правительство и нагнетания паники показали дальнейшие события. Маккенна, как и предсказывал Фишер, столкнулся с большими трудностями и «кризисом», когда представил кабинету министров коллективные соображения Адмиралтейства по увеличению военно-морского бюджета. Несмотря на обоснованность доводов морского министра и подробные описания угрожающей ситуации в меморандуме морских лордов, в правительстве сложилась сильная группа противников увеличения расходов на военный флот. Возглавили «экономистов» такие энергичные и влиятельные люди, как Дэвид Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль, Ллойд Джордж, выдвинувшийся к тому времени в число лидеров правящей либеральной партии, занимал ключевой пост министра финансов и от его позиции многое зависело. Он отнюдь не был противником двухдержавного стандарта и поддержания морского превосходства Великобритании. Еще в марте 1905 г., выступая в Розайте, Ллойд Джордж с большим пылом говорил о необходимости иметь сильный флот. Однако требование адмиралов увеличить военно-морской бюджет с 1909 г. ставило под удар честолюбивую программу социального обеспечения, намеченную министром финансов либерального кабинета. Это обстоятельство и привело Ллойд Джорджа в лагерь пацифистов 25.

В готовящемся противоборстве известную роль сыграл личностный фактор. У министра финансов уже давно не сложились отношения с Маккенной. По свидетельству осведомленного чиновника А. Фитцроя, Ллойд Джордж питал к морскому министру глубокую неприязнь, что также повлияло на его отношение к предложениям Адмиралтейства 26.

Ллойд Джорджа активно поддерживал Черчилль. «Мне пришлось, — писал Черчилль много лет спустя, пытаясь объяснить свою позицию по отношению к военно-морскому бюджету в 1908–1909 гг., — на скорую руку проанализировать характер и состав британского и германского военных флотов на текущий момент и на перспективу. Я не мог согласиться с утверждением Адмиралтейства, что к 1912 г. возникнет опасная ситуация. Я находил, что цифры, приводимые Адмиралтейством на этот счет, были очень преувеличены. Я не верил, что немцы тайно строили дредноуты помимо тех, которые были заявлены в Законе о флоте». Черчилль пришел к выводу, что «программа из 4 кораблей удовлетворит все наши потребности» 27.

Таким образом, основной спор развернулся вокруг вопроса — 4 или 6 дредноутов должны быть заложены по программе 1909 г. В правительстве за Ллойд Джорджем и Черчиллем пошли Морли, Берне, Лореберн и Хэркорт. Главным аргументом «экономистов» против увеличения военно-морского бюджета было подавляющее превосходство британского флота по эскадренным броненосцам додредноутного типа.

Надо отдать должное Фишеру — он не потерял присутствие духа перед лицом могущественной оппозиции. Первый морской лорд подозревал, что Ллойд Джордж и Черчилль не станут биться за свои принципы до конца и, будучи «припертыми к стенке», уступят. Когда во время встречи с ними Фишер высказался за 8 дредноутов, его собеседники заявили: «Хорошо, но тогда мы все уйдем». В письме к Дж. Л. Гарвину адмирал язвительно прокомментировал: «Не такие они дураки» 28. Точку зрения первого морского лорда разделял и виконт Эшер. Его письмо Кноллису свидетельствует, что большинство старой гвардии «великой либеральной партии» не только не одобряет позицию двух не в меру честолюбивых политиков, но и не доверяет им. «Джордж (Д. Ллойд Джордж, — Д. Л.) в один прекрасный день переметнется к тори. …Джордж — это круглый человек в квадратной дырке. Он верит в военный флот, но в настоящий момент вообразил себя представителем радикалов. Поэтому он тащится в хвосте у Черчилля.…Я никогда не поверю, что эти люди будут бороться до конца. Их дело плохо» 29.