День рождения Буржуя - 2 - Юрий Рогоза

- Толстый, миленький, - заныла она жалобно, - там так скучно.

- Там же телевизор есть! - напомнил ей Толстый. - И этот... свежий воздух. А пока ты здесь, я ничего делать не смогу, только и буду дергаться.

- Думаешь, на даче безопасней?

- С тобой Иван останется. И вообще: кто о ней знает? Два месяца, как купили. Я сам иногда не сразу дорогу туда нахожу. Зато мы с Буржуем тут быстро со всем разберемся! - на этом Толстый подвел черту под прениями и перешел к другому вопросу: - Слушай, а чего они там так долго, как ты думаешь?

- Думаю, есть им что сказать друг другу.

Руки Толстого, сплетенные на талии Веры, вдруг вздрогнули.

- Слушай, он пошевелился, - заорал вдруг гигант.

Вера даже дернулась от испуга.

- Кто пошевелился? - почему-то шепотом спросила она.

- Кто, кто. Пацан мой! - продолжал счастливый папаша.

- Толстый, перестань! Он еще не может шевелиться.

- Что значит - не может? - возмутился будущий родитель. - Я же слышу. Вот, пожалуйста, еще раз. А ты сама что - не чувствуешь?

Вера расхохоталась.

- Толстый, глупый, это у меня в животе урчит! Я же с этими вашими делами так толком и не поела.

В комнате но соседству с той, где сидела чета Толстовых, было почти темно. Пожарский, когда вошел туда, свет не включил, а Буржуй понял почему и оставил все, как есть. Сам Олег уже почти напоминал нормального человека, только подавленность, которую выдавал голос, напоминал о недавнем срыве.

- Ты не думай, Буржуй, - проговорил он, продолжи давно начатый разговор. - Я все понимаю. С потенциальными самоубийцами всегда разговаривают ласково. Чтобы они успокоились.

- Я тебя не успокаиваю, Олежка, - возразил Буржуй. - Толстый, по-моему, тебя достаточно успокоил. Я о другом. Ты вот никак не хочешь понять жизнь, она ведь всем устраивает жуткие экзамены. Всем. Исключений не бывает. По-твоему получается - я давно на себя руки должен был наложить. - Олег попытался что-то вставить, но Коваленко не дал: - Погоди спорить, послушай. Я потерял жену, ребенка, бабушку. Да что потерял - дал их убить, так вот: я очень долго чувствовал себя слюнтяем и ничтожеством. Честное слово...

Пожарский не выдержал и все-таки перебил его:

- Буржуй, только не передергивай, не надо. С тобой случилась беда. Самая страшная, какая только может быть... А я решил, что можно одновременно и сподличать, и остаться честным. И не надо говорить, что ты не видишь разницы.

- Вижу. И что с того. Если мой друг ошибся, то я что, должен его вообще потерять, так, что ли? И что мы вообще обсуждаем? Ты же вполне мог не рассказывать нам, что сначала согнал достоверную информацию и только потом состряпал "липу". А ты сказал.

В комнату сначала заглянул, а потом и вошел Толстый.

- Так, заговорщики, - заявил он безапелляционно. - Нам с дражайшей половиной, между прочим, режим питания соблюдать необходимо. Или ты что, Олежка, хочешь, чтобы твой крестник каким-нибудь бухенвальдом на свет появился?

Буржуй поднялся и пошел к двери, а вот Пожарский так и остался сидеть на диване.

- Я не могу... - забормотал он. - Там Вера... - Толстый, не говоря ни слова, подхватил его с дивана и повел за собой. По дороге, наградив парня шутливым подзатыльником, объяснил по понятиям:

- Там не только Вера. Там еще и надежда, любовь, а также текила с варениками.

И все-таки за столом Пожарский вел себя еще очень скованно.

- Олег, поешь хоть немного, - уговаривала его хозяйка. - Вареники, между прочим, я специально для тебя готовила. Толстый их вообще-то не очень...

- Спасибо. Мне не хочется, - твердил Пожарский.

- Толстый очень даже очень, - с набитым ртом сообщил человек, совсем не любящий вареники. - Отцам и матерям необходимы витамины.

- Не примазывайся, Толстый! - поставила его на место Вера. Отцы-то тут при чем?

- Много ты понимаешь! - оскорбился за отцов Толстый. - Очень даже при чем. Я по телевизору слышал - мужья беременных переживают намного больше жен. Ясно?

С трубкой телефона в руке вошел Буржуй и присел к столу.

- Все жрете? Мне что-нибудь оставили?

- Ну, что? - Пожарский уже хоть к чему-то стал проявить интерес, если не к еде.

- Как я и думал, - доложил Буржуй. - Саппортивный счет.

- А это как?

- Есть такая простая операция. Обычно используется для подстраховки сделок. Если в течение 12 часов деньги никто не востребует, они возвращаются на прежние счета. В данном случае - на анонимные в Швейцарию. Просто, как мычание.

- Вот гады! - разобиделся Толстый, у которого щеки уже лоснились от еды. - А я было об острове размечтался.

- Какого еще острова?

- Да мы тут с Олежкой придумали... Неважно.

- Текилы плесни, островитянин, - потребовал Буржуй.

- Да ты только продукт переводишь! - Толстый спрятал бутылку за спину. - Пьешь, пьешь - и ни в одном глазу.

- А ты пожалел, да?

- А вот и не пожалел. Завидую просто, - на полном серьезе вздохнул хозяин.

Он налил мексиканской водки Буржую, предложил плеснуть и Пожарскому, но тот покачал головой:

- Нет. Спасибо. Я теперь спиртного не скоро захочу. - Толстый облапил Олега и поцеловал его в макушку.

- Ох, дружок. И как же я тебя понимаю!

Клинок у горла Василия держала опытная рука - он даже не дрогнул ни разу. А вот у самого парня руки предательски дрожали и по лбу градинами катился пот. Вася только надеялся, что в темноте этого не видно.

- Тебе не стоило так долго испытывать мое терпение, - проговорил Кудла с какой-то даже ленцой. - Я не люблю, когда за мной следят, особенно если я с дамой. Кто послал тебя шпионить?

Вася, собрав воедино все свое мужество, промолчал. Лезвие чуть глубже впилось в шею.

- Я задал тебе вопрос. И жду ответа, - Кудла сделал паузу, которая Василию показалась страшнее слов, и снова процедил: - Если сейчас ты не заговоришь, я проткну тебе живот и оставлю умирать на этой мусорке мучительной и бесславной смертью. Кто послал тебя? Я жду!

Вася оцепенел от ужаса, однако зубы сцепил и не проронил ни словечка. Вдруг, ухмыльнувшись, Кудла отнял клинок от горла и ловко вставил его в трость-ножны.

- Ты - воин, - произнес он с одобрением. - Но эти ничтожества, на которых ты работаешь, все равно испортят тебя. И очень быстро. Жаль.

Он бесшумно растворился в темноте, а потрясенный Василий нашел в себе силы простоять на подгибающихся ногах еще с десяток секунд. Потом обессиленно рухнул на груду битого кирпича и прикрыл глаза.

На шахматной доске сложилось непростое положение, однако еще большая напряженность витала в воздухе. Семен Аркадьевич и Борихин молча передвигали фигуры и молча поглядывали на телефон.

И тот наконец зазвонил. Оба как по команде кинулись к аппарату, но Борихин успел первым: был ближе.

- Алло! - крикнул он в трубку и, услышав голос говорившего, покивал старику, давая понять, что именно этого звонка они и ждали. Эксперт облегченно вздохнул. - Ну что?! - На том конце провода ему что-то долго втолковывали. Наконец Борихин иронично бросил в трубку: - Мои поздравления, господин сыщик. Ладно, сам-то цел?.. Точно?.. Ты где?.. Ну, это ясно, без тебя бы догадался... - Он прикрыл ладонью микрофон и повернулся к эксперту: - Семен Аркадьевич, можно, будет взять вашу машину?

- Что вы спрашиваете, Игорь! - взвился старик.

- Жди на месте. Я сейчас буду, - погрозил Борихин трубке и положил ее на рычаг.

В киоске у метро Воскресенский купил ежедневную деловую газету, мельком просмотрел первую страницу, сунул газету в карман и зашагал домой. Путь предстоял не такой уж и близкий, и проще было бы сесть в маршрутное такси, но Алексей заставлял себя ежевечерне проходить пешком эти три километра. При его загрузке на работе то был единственный способ хоть как-то поддерживать физическую форму, который он мог себе позволить.

От самого киоска за Воскресенским ехала машина с тонированными стеклами. Погруженный в свои мысли, он этого не замечал. Что и не удивительно. На больших, хорошо освещенных улицах преследователи могли себе позволить держаться подальше: ведомого было хорошо видно. Там их к тому же хорошо маскировало оживленное движение. Но вскоре Воскресенский свернул в небольшой переулок, за которым шел лабиринт таких же узеньких улочек и проездов. Так он срезал расстояние. И вот тут уж людям в машине пришлось выбирать: либо отпустить Алексея подальше с риском потерять его в этих темных закоулках, либо двигаться вплотную к подопечному по дороге, где не было ни прохожих, ни других автомобилей, и, возможно, обнаружить себя раньше времени. Преследователи выбрали второй вариант.

Все так же погруженный в свои мысли, Алексей "хвоста" не замечал. Только раз он оглянулся, но не обратил ни малейшего внимания на ползущую чуть позади машину. Лишь когда Воскресенский свернул за угол, а машина последовала за ним, он насторожился. Попробовал пропустить автомобиль вперед, но тот упорно обгонять его не желал. Алексей остановился совсем - затормозила и машина. Он прибавил шагу - двинулась живее и она. Он свернул в очередной переулок - она последовала за ним. Вот тогда Воскресенский испугался и побежал. Двигатель машины взревел.