Судьба - Алексей Миронов

Захар опустился на снег и рассмотрел вещицы.

– Никак, тот самый ларец, что в огне не горит, Евпатий Львович? – удивился приказчик, признав знакомую вещь. – Успел-таки с собой прихватить?

– Успел, – кивнул Коловрат, – и сабельку острую. Ее тоже сохрани. Да только не показывай никому. Оттого в мешке лежит.

– Все понял, Евпатий Львович, – кивнул приказчик с пониманием, – сохраню до срока. Только ларец тоже надобно от посторонних глаз в мешок спрятать. Мало ли что кому на ум взбредет. Времена лихие.

– Дело говоришь, – согласился Коловрат.

Взяв ларец с саблей, Захар потащил их вслед за боярыней с сыном и служанками, которые уже покидали стоянку, осторожно ступая по глубокому снегу. Следом за ними на носилках несли князя. А после еще несколько носилок с едой и одеждой. Разыскав среди этих вещей пустой мешок, Захар сунул в него ларец. А потом подозвал крепкого ратника из личной дружины Коловрата и всучил ему ценную поклажу.

Убедившись, что все беглецы из Рязани покинули поляну, Коловрат направился за ними.

Глава восемнадцатая

У Соколиной горы

Когда рассвело, рязанцы прошли вдоль берега Оки уже несколько верст и оказались у дороги, что вела к Мурому. Несмотря на то, что в отряде были женщины и раненый князь, Коловрат был в целом доволен тем, как быстро они передвигались с носилками по заснеженному лесу. Могло быть и хуже. Но молодая боярыня стойко переносила все тяготы, подавая пример остальным. Глядя на нее, вся челядь не позволяла себе роптать и жаловаться.

– Вот она, Соколиная гора, – прошептал Коловрат, отодвинув еловую лапу.

Воевода залег на пригорке меж двух елей вместе с Ратишей и внимательно рассматривал поворот дороги, за которым начинался крутой склон, обильно поросший лесом. Снегопад прекратился. Облака раздуло. День, похоже, обещал быть ясным. Это не особенно радовало Коловрата, но пока вокруг все было тихо. Дорога на Муром, изгиб которой находился прямо перед ними, казалась пустынной. Рязанцам оставалось пересечь дорогу и нырнуть в распадок, который начинался сразу за ней, быстро переходя в гору. А там нужно было лишь подняться шагов на триста по крутому, сильно заросшему елями и соснами, склону на Соколиную гору. Людей, даже с носилками, под их тенью с дороги уже было не разглядеть. Сделав это и перевалив за хребет, рязанцы были бы уже почти вне опасности. На спуске же, с противоположной стороны, начинались те самые замшелые леса. Где, как говаривал Ратиша когда-то, «и пешего, и конного схоронить можно. Самое засадное место, если в наших краях воевать придется».

Разведчики Бушуя уже обследовали все подходы к дороге и переместились на ту сторону, но воевода все медлил, слушая, что вещало ему сердце. Мучили Коловрата сомнения, грызли потихоньку. А пока весь «обоз»: жена с ребенком, который проснулся и требовал есть, мамки-няньки и раненый князь, дожидались в полусотне шагов позади его сигнала. В глубине леса, чтобы никаких случайных звуков сюда не долетало.

– Ладно, – решился, наконец, воевода, – пора. Выжидать дольше нечего. Не ровен час, какой отряд проскачет.

– Это вряд ли, – рассудил Ратиша. – Им не до нас. Татары сейчас Рязань грабят.

– Береженого бог бережет, – напомнил ему народную мудрость воевода. – Давай веди сюда «обоз».

Переход прошел вполне благополучно, несмотря на сомнения, терзавшие воеводу. Слишком велика была цена ошибки. Боялся Коловрат, если не кривить душой, жену свою с ребенком и князя раненого, а также всех людей не воинского сословия под татарские сабли подвести. Случись такое – никто б не выжил. Но, к счастью, обошлось. Вскоре носилки с князем, Лада, ее служанки, Захар с ларцом, мужики рязанские и монахи, а также носильщики с поклажей, благополучно оказались на другой стороне, прошли короткий распадок и втянулись в подъем на Соколиную гору. Последними перебрались «лесные духи» – арбалетчики Лютобора. Теперь весь отряд был невидим с дороги, закрыт мощными ветвями елей и сосен.

Казалось бы, можно и дух перевести. Но, похоже, не зря терзали воеводу сомнения. Наследили они в этом месте. А день, как назло, выдался ясный. Ни снегопада, ни ветра. Солнце начинало даже припекать, постепенно поднимаясь по небосводу.

Беглецы из Рязани прошли уже шагов двести наверх, когда воевода, поднимаясь в середине колонны, чуть задержался на месте. Засмотрелся на внезапно открывшийся вид. С этой точки холма, если смотреть меж еловых веток вдаль, вновь ненадолго становилась видна Рязань. Правда не вся. Разглядел воевода лишь самый краешек обугленного кремля на холме, зияющий пролом вместо Серебряных ворот и часть городской стены, что тянулась вдоль Оки. Черный дым поднимался над городом, уже более походившим на пепелище, чем на богатую и прекрасную столицу княжества. В этот ясный день показалось воеводе, будто черное облако, посланное злым колдуном, зависло над Рязанью, высасывая из нее последние силы.

Неожиданно до слуха Коловрата донесся слабый звук, похожий на стук копыт по мерзлой земле. Он опустил взгляд вниз и вдруг увидел двух всадников, показавшихся из-за поворота. Они скакали со стороны татарского лагеря у погибшей Рязани. Татар было всего двое и походили они на посланцев Батыя, стремившихся донести кому-то из военачальников весть о долгожданном падении непокорного города. Пролетая мимо распадка, один из них вдруг осадил коня и некоторое время рассматривал следы на дороге. Затем сделал круг, осмотрел следы у дальнего конца дороги, кивнул и уверенно направил коня обратно в распадок. Второй татарин оставался на дороге.

– Вот черт глазастый, – сплюнул от досады воевода, – не зря сердце вещало. Теперь нужно обоих ловить, чтобы ни один не ушел. А то – беда.

Глядя, как татарский всадник, сдернув лук, осторожно крадется по дну распадка, Коловрат отчетливо понимал, что вся надежда сейчас на Лютобора и сообразительность его бойцов. Поскольку никаких приказов воевода отдать не мог – до них было почти двести шагов. Да и выдавать свое положение он тоже не мог. «Обоз» уже почти достиг вершины горы и даже перевалил через нее, начав спуск. Один крик, и татарам станет ясно, где их искать. А потому Коловрат стоял на месте и молча смотрел за происходящим, понимая свое бессилие.

К счастью, выучка бойцов не подвела. Когда любопытный татарин завернул за холм в дальнем конце распадка, на мгновение пропав из вида у своего соплеменника, то тут же получил арбалетный болт в грудь. Тихо вскрикнул и обмяк, упав на шею скакуна. Тотчас из-за холма