Черногорцы в России - Коллектив авторов

Еще один визит Николы в Россию, получивший огласку в придворных кругах, состоялся в 1911 г. Примечательно, что в этот раз черногорский правитель прибыл в Петербург уже в другом статусе – короля Черногории, который он сам себе присвоил в год празднования пятидесятилетнего юбилея своего правления. В 1910 г. Черногория была провозглашена королевством, что получило международное признание. В честь этого Николай II пожаловал Николе Петровичу-Негошу звание генерал-фельдмаршала российской императорской армии.

Итак, черногорский король в 1911 г. отправился в Петербург, чтобы поблагодарить за пожалованное ему высокое звание и честь, оказанную российским императором лично ему и его стране. В это время в Петербурге готовились состязания офицеров и гусар в «прыгании препятствий» и других спортивных упражнениях на коне, на просмотр которых должны были пригласить и черногорского правителя. Однако встречен Никола был весьма холодно и даже не получил приглашения на военные маневры. Дочери новоиспеченного короля, две российские великие княгини Милица и Анастасия Николаевны, также не были приглашены на данное мероприятие, на чем настояла лично императрица46. Черногорский король и его дочери посчитали это оскорблением.

Как выяснилось, в это время дочери Николы не были в фаворе у императорской четы. Некогда Милица и Анастасия были очень близки с императрицей, однако в их отношениях произошел разлад, после чего недавние подруги превратились в злейших врагов. «Черногорки», как при дворе называли дочерей Николы, интриговали против императрицы и даже готовили планы по свержению Николая II и возведению на престол Николая III – великого князя Николая Николаевича, главнокомандующего войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа и председателя Совета Государственной Обороны (с 1905 г.), мужа Анастасии Николаевны. Так или иначе, императрица настояла на том, чтобы ни великая княгиня Анастасия Николаевна, которая должна была присутствовать на состязаниях по своему статусу полковой дамы, ни ее отец не были приглашены.

Другой причиной охлаждения отношения к королю Николе были сведения о его тайном пособничестве албанскому восстанию 1911 г., во время которого черногорцы снабжали албанцев оружием, которое Россия поставляла для черногорской армии.

Возможно, Никола мог бы совершить поездку в Россию еще и в 1916 г., в период Первой мировой войны, когда его армия и страна находились на пороге гибели и король искал спасения за ее пределами. Он скрылся в Италии и в марте 1916 г. изъявил желание приехать в Россию, однако Николай II ему в этом отказал47.

Отношение к Николе в России было не всегда одинаковым – оно менялось в зависимости от политической ситуации на европейской арене, планов России и действий самого князя (короля). Так или иначе, он довольно часто бывал в России и при личных встречах с российскими императорами решал важные вопросы, касавшиеся и будущего его страны, и его личного благополучия.

Черногорский правитель Никола единолично определял политику Черногории, именно от него зависело абсолютно все в этой маленькой стране, начиная от раздачи ружей солдатам и срубания новогоднего дерева до объявления войны. Именно он, по словам П. А. Ровинского, мог с полным правом сказать: «l'etat c'est moi»[41]48.

В семье черногорского князя Николы I Петрович-Негош и его жены Милены Вукотич, как уже отмечалось выше, родилось 12 детей, 9 из которых были женского пола. За первые 10 лет брака Николы и Милены рождались только девочки, люди поговаривали, что над княжеской семьей навис рок и наследник не родится вовсе. Возможно, именно поэтому Никола начал строительство и восстановление монастырей49, в особенности женских, ведь содержание и будущее благоустройство дочерей предполагали большие расходы, которые князь не мог себе позволить. Казалось, что грандиозные планы черногорского князя о возведении на троны европейских монархий своих детей разбивались, словно волны о камни.

Однако мудрый черногорский правитель решил: раз у него так много дочерей, так почему бы не сосватать их в будущем за видных представителей правящих европейских династий, чтобы те тайно влияли на политику государства в пользу Черногории?..

Русский след и черногорский характер. Роль воспитания и образования

Милица родилась 14 (26) июля 1866 г., она была вторым ребенком в семье, второй дочерью50. Год спустя в семье черногорского правителя родилась третья дочь, Стана. Именно эта младшая сестра-погодка стала лучшей подругой Милицы, они всю жизнь были неразлучны, и судьбы обеих оказались связаны с Россией.

Раннее детство Милица провела на родине с сестрами, в семье родителей, где складывался ее характер и где от своих родителей она получила основные представления о жизни. Отец, Никола Петрович-Негош, будучи хорошо образованным человеком, постарался и своим детям дать отличное образование, однако главное, что он сделал, это сформировал в них чувство собственного достоинства и невероятный патриотизм. Планируя связать будущее своих дочерей с Россией, Никола не оставил их на родине и отправил 10-летнюю Милицу вместе с сестрами в Петербург учиться в Смольном институте, хотя и в Черногории существовали уже подобные учебные заведения. Так, Женский институт императрицы Марии Александровны сразу после открытия стал пользоваться большим авторитетом и популярностью. Здесь воспитывались девочки из Черногории и других южнославянских стран. В Богословском училище, также открытом на русские деньги, обучались молодые люди, будущие священники и учителя. Выпускники этих учебных заведений получали среднее образование. Существовали эти учебные заведения на личные средства русской императрицы Марии Александровны, а работали под непосредственным надзором черногорской княгини Милены, жены черногорского правителя51. В 1872 г. открылась и государственная женская основная школа, в которой было только два класса, и в ней девочки воспитывались по большей части как будущие домашние хозяйки. Лучшие из этих учениц принимались в Женский институт52.

Интересно, что о цетиньском Женском институте часто рассказывали в путевых впечатлениях русские путешественники по Черногории начала XX в., например, Н. К. Горталов, писавший: «Жители Черногории, Далмации, Боснии, Герцеговины, австрийские славяне добиваются чести поместить своих дочерей в этот институт»53.

Отметим, что, став в будущем русской великой княгиней, Милица Николаевна поддерживала связи с Женским институтом, следила за его деятельностью, помогала материально и приезжала туда с визитами.

Петербургские трудности, жизнь институтки

При всех положительных сторонах обучения в институтах, как в Смольном в Петербурге, так и в Женском институте в Цетинье, были и отрицательные моменты в их деятельности. Институт в Цетинье постоянно страдал от нехватки средств – как на ремонт здания, так и на зарплату учителям. У Смольного, в котором обучалась Милица с сестрами, были другие сложности – не все воспитанницы могли выдержать суровый петербургский климат и тяжелые условия институтской жизни. Так, бывшая «смолянка», А. Н. Энгельгардт, рассказывает в своих воспоминаниях про «темную сторону» жизни институток: «Слабые натуры с трудом и даже некоторым риском переносили тот внутренний переворот, какой совершался неизбежно в натуре каждого ребенка, когда он внезапно очутится, бывало, лицом к лицу с чуждым ему, да вдобавок еще таким суровым бытом. Многие платились болезнью за переживаемое потрясение; иные портились нравственно и превращались в гнусных, подленьких, заискивающих существ…»54. Последнего ни с кем из черногорских княжон не произошло.

Однако, отметим, что Милица и ее сестры были отправлены в Россию не в самом раннем возрасте, как это было принято по правилам Смольного института. Милице было уже 10 лет, и она уже сложилась как личность, со своим характером, с устоявшимся менталитетом, утвердившимися представлениями о жизни, на формирование которых, безусловно, повлияли ее родители, особенно отец. Он воспитал в Милице патриотизм и невероятную тягу к знаниям, которая проявилась во время обучения, несмотря на его тяжелые условия.

День у институток начинался с 6 часов утра, когда звучал громкий звонок, возвещавший подъем. После приведения себя и комнаты в порядок, в 8 часов, после молитвы, девочкам подавали чай. С 9 до 12 было два урока с двумя переменами. Затем, с 12 до 14 часов, была «рекреация», то есть гимнастика, физкультура, в это же время обучались музыке. Даже после этих занятий девочек не кормили. С 14 до 17 проводилось еще два урока, после чего горничная приносила булки, на которые, естественно, голодные девочки с жадностью набрасывались. Обеда у них не было. С 17 до 18 отводился час для приготовления уроков. С 18 до 20 часов по расписанию у старших было пение, а у младших – танцкласс. После этого, наконец, был ужин, перед которым читалась молитва. После трапезы девочки шли спать55.