Отринутые смертью - Сергей Махнев

Марков кашлянул, пытаясь восстановить дыхание после удара. Он медленно поднял голову, в его взгляде читалась ярость, смешанная с признанием временного поражения.

— Ты думаешь, что я просто так сдаюсь? — хрипло произнес он. — Да пошел ты, не дорос еще, чтобы пытать меня.

— Ну это ты зря. — встретил его взгляд Александр, — Сейчас ты будешь говорить добровольно, или мы найдем способ заставить тебя это сделать. Но только твои методы будут тебе казаться детскими, по сравнению с тем, что могу я.

Александр сидел, устремив взгляд на связанного Маркова, когда Роман обратился к нему с вопросом, который висел в воздухе.

— Прости, что ты хочешь с ним сделать? Пытать?

— Выясним, что он знает. Наверняка у него есть информация, которая может нам помочь. — решительно ответил Александр, его тон был холодным и сосредоточенным.

— Значит пытать… Это неправильно. — сказал Роман, его глаза выражали тревогу. — Мы должны сдать его властям. Сообщить о его преступлениях.

— И как ты себе это представляешь? — Александр повернулся к Роману, его брови нахмурились. — Думаешь, они нам поверят? У нас нет доказательств, Роман. Без них он скоро будет на свободе, и кто знает, что тогда случится.

— Я правильно понимаю, что после пыток, ты планировал… Убить его? — голос Романа дрогнул. В его взгляде сквозило отвращение к такому предложению.

Александр молчал на мгновение, взвешивая слова.

— Может быть, это единственный способ… Мы не можем рисковать тем, что он снова выйдет на охоту за нами.

— Нет! — Роман вздрогнул, словно слова Александра были ударом. — Если мы перейдём эту черту, мы станем не лучше него. Мы должны найти другой путь.

Мрак наполнял комнату, а напряжение между двумя друзьями становилось осязаемым. Роман, всегда предпочитавший мирные решения, стоял напротив Александра, ощущая тяжесть ситуации.

— Мы не можем убивать. — твердо сказал Роман, глядя в глаза Александру. — Это противоречит всему. Наша человечность. Ты не чувствуешь, что это не правильно. Мы должны сдать его властям.

Александр отверг предложение, его глаза тускло блестели.

— И что? Позволить ему уйти снова? Он слишком много знает о нас, о наших способностях. Власти не поверят нам — они уже в его кармане.

Роман возразил, но его слова были перебиты резким движением Маркова. Ослабленный, но все еще опасный, майор сумел освободить руки и, схватив нож, который лежал в непосредственной близости, бросился на Александра. Острое лезвие вонзилось в живот Александра, и тёплая кровь хлынула сквозь его пальцы.

Борьба была жестокой и кратковременной. Марков, направляя последние усилия на уничтожение своего врага, продолжал наносить удар за ударом, но Александр, уже умирающий, собрал остатки силы души и направил их в свою ладонь. Серебристая дымка появилась мгновенно, сконцентрированная и острая как бритва.

С последним всплеском воли Александр резко двинул руку вдоль тела Маркова, от бока до плеча, оставляя за собой серебристый след. Марков издал хриплый звук, когда мощь силы души разорвала его тело, окутывая его в смертельное облако боли.

И тогда все затихло. Александр и Марков лежали неподвижно, оба потерявшие жизнь в последней схватке.

Александр чувствовал, как сознание покидает его израненное тело, но вместо темноты вечного ничего, он оказался в месте, полном хаоса и искаженной реальности — в Грани. Серое небо нависло над ним, казалось, капли времени замерли в воздухе, а земля под ногами была покрыта слоем пепла и рассыпанных кинжалов.

Едва Александр огляделся, как сквозь пелену привыкания глаз, почувствовал боль в спине. Это был коварный удар — Марков настиг его и в этом мире. Обернувшись, Александр увидел злорадствующее лицо майора, наслаждающегося моментом победы. Но в глазах Александра не было страха, только ярость и решимость.

— Ты допустил ошибку, Марков. — хрипло пробормотал Александр, извлекая кинжал из своей спины и отшвыривая его в сторону. — Нельзя выпускать оружие из рук.

Пальцы его руки сомкнулись вокруг рукояти собственного клинка, и он позволил силе души, скрытой в глубинах его существа, наполнить лезвие. Металл ожил, окутанный серебристым сиянием, преобразовываясь в длинное, идеально сбалансированное лезвие светового меча. Их тренировки не прошли зря и сейчас, в этом мире, где душа значила значительно больше, он мог сделать то, что так хотел Роман — световой меч.

С каждым движением, каждым ударом, меч прорезал воздух, оставляя за собой следы серебристого света. Александр ощущал силу, без каких-либо ограничений. С энергетическим мечом в руке, он двинулся вперед, чтобы сразиться с Марковым на новом поле битвы.

Марков, в свою очередь, вооружённый только своей хитростью и оставшимся без кинжала, не ожидал такого поворота. Его улыбка исчезла, а в глазах появился страх, когда он увидел, как Александр, казалось, преобразился в воина света, готового к последней битве за свою душу и справедливость.

Александр стремительно атаковал безоружного Маркова, который с невероятной ловкостью уклонялся от светящегося клинка. В его движениях читался отчаянный инстинкт самосохранения, и он использовал весь свой опыт и тренировки, чтобы избежать смертельного удара.

Но резким рывком Александр сумел достичь своей цели: его световой меч пронзил тело Маркова, рассекая его пополам. Вопль боли вырвался у Маркова, но смерти не последовало. Разорванный на части, Марков смотрел на своё тело с недоумением и ужасом, не понимая, почему его сознание еще держится в этом разорванном существовании.

Александр, невозмутимый, стоял над ним, его световой меч все еще пылал серебром в его руке.

— Тут главное душа. — сказал он холодно, — И похоже, твоя действительно сильна. Но это не изменит ничего. Ты умрешь, но прежде ты расскажешь мне всё.

Марков пытался скрыть свой страх за маской презрения, но его тело предавало его.

— Никогда! — прохрипел он, отказываясь сотрудничать.

Александр, не желая тратить время, провел световым мечом вдоль тела Маркова, вызывая мучительную боль.

— Я могу делать это вечно. — пообещал он, — И каждый раз будет всё больнее. Грань — это место, где душевные раны исцеляются, здесь не нужна пища, так что мучения души могут длиться вечно.

Марков застонал от боли, когда Александр еще раз ранил его своим клинком. Он понял, что сопротивление бессмысленно. Марков, мучимый невыносимой болью, с трудом собрал силы для признания. Его дыхание стало частым и поверхностным, в каждом вздохе читалась боль и отчаяние. С пониманием того, что Александр может воплотить свои угрозы в реальность, он начал говорить.

— Хорошо… я буду говорить… — простонал он, стараясь сосредоточиться сквозь муки. — Полковник Березовский… Он не просто полицейский. Он — часть большой