Летит стальная эскадрилья - Григорий Дольников

- Борода, горит, горит один!.. - восторженно закричал Симковский.

Он впервые в настоящем бою, впервые видел горящий и падающий самолет противника. "Я, кажется, в своем первом бою не различил, где свои, а где чужие... - подумалось вдруг. - Значит, будет Сима бойцом". А сам строго передал в эфир:

- Не зевай, за хвостом смотри!

И не зря предупредил: ведущая пара "фоккеров" заходила в хвост Симковскому, а значит, и мне. Но начеку Синюта: он свалился сверху и упредительной очередью ударил по ведущему. Немец, увидев впереди себя сноп огня, тут же переворотом ретировался. А его ведомый, уходя следом, попал в прицел Щепочкина, который не промахнулся.

Все пока шло хорошо. Синюта преследовал уходящий "фоккер", но к нему откуда-то снизу с большой дистанции потянулась трасса.

- Гриша, снизу бьют. Бросай "фоку"! Крути влево! - скомандовал Синюте, заметив, как упрямо ведет огонь по товарищу пара "фоккеров", спасающая своего ведущего.

Увлекшиеся атакой, фашисты меня не замечали. Поняв это, я быстро развернулся им в хвост, и ведомый "фоккер", прошитый второй моей очередью, взорвался в воздухе.

- Ведущий "фока" сбежал, - прохрипел Щепочкин, наблюдая за уходящим в дыму на запад уцелевшим "фоккером". - Жаль...

Собрав группу по радио, я попросил "33": это значит бензина осталось мало - только долететь до аэродрома, работу пора заканчивать.

- Вам "33"! - разрешили покинуть поле боя. - Большое спасибо от главного. Мы все видели и подтверждаем падение трех, - тепло поблагодарили нас со станции наведения.

В это время главным на станции наведения, как мы потом узнали из присланной поздравительной телеграммы, был начальник штаба корпуса генерал Семенов. Нас поздравляли с победой в воздухе над землей врага.

Родные стены, вопреки поговорке, не помогали немцам. Мы били их на земле и в воздухе, загоняя все дальше - в самое логово.

А еще через день в том же районе и тем же составом группы мы провели бой с шестью "мессерами" и также выиграли его без потерь, сбив два самолета противника. По нескольку побед одержали в первой половине февраля летчики нашего полка Дмитрий Глинка, Петров, Бабак, Гучек, Сахаров, Антоньев, Труфанов, Пшеничников, Шкатов. Открыли свой личный счет и молодые пилоты Борис Лихонос, Григорий Патрушев, Алексей Салынин, Федор Тихомиров, Николай Белоконь.

Но победы эти были нелегкими. Как в воздухе, так и на земле противник ожесточенно сопротивлялся. Однако мы стали намного сильнее. Мне вспоминается, с каким подъемом и вдохновением трудились наши боевые помощники - инженеры, техники, мотористы, оружейники.

Старшина Иван Петров - механик моего самолета, Когда я приземлялся и сообщал ему о победе в воздушном бою, он гордился несказанно, радовался как ребенок:

- Мы с командиром сегодня еще одного "фоккера" завалили!.. - и принимался за самолет.

А вот как писала наша фронтовая газета о технике звена управления Константине Ратушном: "Были дни, когда по четыре раза вылетал летчик и столько же раз готовил ему самолет Ратушный. Как-то после четвертого вылета он обнаружил пулевую пробоину в отсеках бензобака. Собственно, повреждение незначительное и устранить его не трудно. Только для этого требуется время. А ночь уже наступает и поутру снова предстоит боевая работа.

Ремонт начался со снятия щитка над баком. Простое это дело требует колоссального терпения. На щитке 485 шурупов - и каждый из них надо отвинтить! Потом разъединить трубки в трех отсеках. Затем эту же работу произвести на другом неисправном самолете. Снять оттуда сохранившиеся в целости отсеки, поставить их на боевой самолет, соединить трубки и... снова завинтить 485 шурупов".

Все успевал сделать к рассвету Костя Ратушный - и никаких тебе сомнений в его работе, никаких отказов машины в воздухе.

Техника звена Николая Мичурина у нас в эскадрилье все почему-то звали попросту Максом. Никто, никогда, даже в самых тяжелых и сложных обстоятельствах, не видел его подавленным, унылым. Своей энергией, находчивостью, работоспособностью, веселыми шутками он поднимал настроение боевых друзей. И сейчас, спустя годы, когда весельчак Макс вспоминает пройденные этапы войны, многое кажется таким простым, обыденным. И вместе с тем становится ясно, как нечеловечески трудно было нашим механикам и техникам, оружейникам и мотористам обеспечивать полеты - наши бои, победы.

Всякий раз, просматривая фронтовые, изрядно пожелтевшие фотографии, на которых замерли суровые лица моих боевых товарищей и самолеты с надписями: "От школьников Мариуполя", "За Петю Гучека", в памяти встает инженер полка по радио Василий Григорьевич Ковальчук. Это он делал все надписи на самолетах полка. А сейчас его картины напоминают и о далеких, отшумевших битвах, и о нашей фронтовой молодости.

Такими, как Константин Ратушный, Николай Мичурин, Василий Ковальчук, запомнились мне многие наши боевые помощники. Среди них инженеры полка Володин, Савельев, Бдоян, Рубан, инженеры эскадрилий Елисеев, Талалуев, Хабаров, техники и механики самолетов Азовцев, Гриценко, Бычков, Шамаев, Романов, Гладков, Литвин, Белошапка, Нор, Крылов, Колмыков, Чугунихин, Назаренко, Ефимов, Карташов, Бобров, Дадаш. Каждый из них своим честным трудом, беззаветной преданностью, стойкостью в суровые годы оставил в наших сердцах добрую память. И тем более удивительно, что среди авиационных специалистов боевые самолеты у нас обслуживала большая группа девушек.

Это были совсем еще юные, хрупкие, застенчивые вчерашние школьницы в солдатской форме. Вера Безверхняя, Клава Белозерова, Аня Гамзина, Нина Егущенко, Аня Козырева, Мария Карпенко, Анфиса Гладких, Мария Панченко, Мария Улитина, Паня Сердюкова, Таисия Строкотова, Ольга Юрочкина, Таисия Ерохина, Зина Зотова, Груня Якубова, Мария Вощилина, Нина Бутенко, Галина Василенко, Валентина Демидова, Валентина Некрасова... Днем и ночью, в холодную стужу и под знойным солнцем, под бомбежкой и обстрелом врага трудились они наравне с мужчинами, выполняя тяжелую работу войны. Девчата заправляли самолеты горюче-смазочными материалами, чистили и заряжали пулеметы, пушки, укладывали парашюты, а когда летчики спали, стирали наше пропотевшее, иногда в крови, обмундирование, подшивали нам белые подворотнички на рубашки.

Мария Панченко, стройная, с жгучими черными глазами, освоила специальность укладчика парашютов. Все пилоты полка безгранично верили, что, если в бою постигнет неудача и горящий самолет спасти будет нельзя, парашют, умело и надежно уложенный руками Марии Панченко, не подведет. Наша приветливая Марго (так мы ласково величали Марию) была и нашим бессменным письмоносцем. Еще задолго до конца войны ребята стали замечать, что предпочтение она отдает Васе Сапьяну. Чаще, чем другим, подошьет чистый подворотничок, погладит, почистит, где надо, заштопает фронтовую гимнастерку. Чувства молодых людей со временем выросли в крепкую и верную любовь.