Мерцающий город - Макс Вальтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, как тебя, – обратился я к ящеру, предварительно послав ему образ того, что от него хочу, – Да, правильно, копай давай.
Ти-рекс, получив от меня приказ, начал своими огромными лапами взрывать послушную, лесную почву. Хотя может быть мне это так казалось. Корневища, которые встречались на пути его хищных когтей, разлетались, как нитки. Яма была готова уже спустя пять минут.
– Всё, достаточно, – остановил я динозавра, – Иди вон там еще копай, – отправил я его рыть очередную могилу. Раз уж у него так лихо получается, то почему бы не воспользоваться услугами экскаватора.
С похоронами закончили спустя три часа. На небе, которое просматривалось через высокие кроны огромных сосен, уже проступили алые всполохи заката. Видимо сегодня я уже никуда не пойду. Ну да и пёс с ним. Я развёл костёр, водрузил на него котёл и начал готовить себе ужин. Динозавры сменили пост, тот который был при мне, свалил, а первый – занял его место при мне. Пошарив по вещам я обнаружил фляжку с коньяком. Теперь достал её, чтобы помянуть своих друзей. Первый глоток провалился по пищеводу огненным шаром и взорвался где-то в желудке, отдавая тепло в каждую частичку моего тела. Вместе со вторым глотком пришло расслабленное состояние, ну а после третьего, сам от себя не ожидая, я разрыдался. Я плакал как в детстве и не мог остановиться, тело било спазмами судорог, меня трясло, а из носа текли сопли. В общем та ещё картина, но мне было всё равно. Вместе с этими рыданиями из меня выходила вся боль.
К еде я так и не притронулся, так и уснул обняв фляжку коньяка, свернувшись калачиком около костра. Каша пригорела, да что там пригорела, она сгорела напрочь. Вонь из котелка была жуткая, есть такое – да ни за что в жизни. Отшвырнув котелок в сторону, я вскрыл банку тушёнки и поставил её в маленький огонь, который я развёл из щепок, на старых, едва тлеющих углях. Дождавшись, когда в банке зашкворчало, снял её с костра. Чтобы не жечь пальцы, я предварительно закрепил крышку на палочку, так, чтоб у меня получился ковшик, ну или что-то типа него. Достав складной нож, в котором присутствовала ложка принялся поглощать тушёнку. Есть не хотелось, но это было необходимо, мне далеко идти и силы пригодятся. Прикончив банку, взвалил на спину рюкзак, подвесил на шею автомат, постоял у могил своих друзей и так же молча шагнул на тропу, ведущую в сторону моего города.
Идти было легко, темп я выбрал максимально быстрый, но так, чтоб не выбиться из сил на первом же километре. Ящеры безмолвными тенями следовали параллельно моему курсу, справа и слева от меня. Я понимал, что они ни в чём не виноваты, но не переставал их ненавидеть. Вид того, как один из них перекусил моего друга, никак не уходил из головы. Да, того я завалил, но эти тоже не конфетки в это время трескали. Они точно так же истребляли моих людей. Я так же ненавидел и себя, и так же понимал, что помочь им было вне моих сил.
До своих я добирался пять долгих дней. В тот момент, когда я подошёл к границе с нашими секретными коробочками, отпустил динозавров. Прошёл по коридору, специально запутанному в минном поле, и наконец то, я дома.
На меня набросились сразу со всех сторон, а я как дурак стоял и не мог вымолвить ни слова. Как объяснить Ленке, где её Иван? Как объяснить оставшимся, что я умудрился потерять всех? В конце концов, как объяснить, почему я жив, а они нет? Видимо Катя всё поняла без слов и разогнала собравшихся.
– Вы чего к человеку пристали? – протолкавшись в толпе крикнула она, – Не видите, он весь в крови. Потом вам всё расскажут.
– Как же, расскажут, – раздался чей-то голос, – Нам и так всё понятно, нет больше никого в живых. Я такое много раз на войне видел.
– А раз видел, что тебе ещё нужно, – взвилась Катя, – Раз такой умный, то помог бы лучше.
– Нам теперь самим помощь нужна, – ответил тот же голос, – Нет больше командира, вон стоит, бледнее сметаны, слово вымолвить не может.
Катя не стала продолжать дебаты и попёрла через толпу, вытягивая меня за руку через человеческое море. Отвела меня в нашу комнату, усадила на кровать и села рядом. Просидев молча несколько минут, Катя вдруг разрыдалась. А я всё сидел, как тюфяк и не понимал, что нужно делать дальше. Странное дело, человеческая психика. Вот вроде ещё полчаса назад во мне кипело всё, я пёр не разбирая дороги. А как только дошёл до цели, всё, сдулся, как воздушный шарик. И вот сижу теперь, а во мне эмоций ноль. Я даже руку поднять не могу.
– Что с тобой, милый? – сквозь слёзы спросила Катя, – Что там произошло? Хватит молчать?! Скажи же что ни будь! Не молчи! – она говорила всё громче и громче, кричала, дёргала меня за отворот камуфляжа.
Вдруг в моих ушах прозвенела громкая пощёчина и мои мозги встали на место. Катя продолжала хлестать меня по щекам, а я начал уворачиваться, наконец мне это удалось.
– Всё, тихо, родная, я с тобой, я очнулся, хватит, – прижал я её к себе, а она разрыдалась ещё сильнее, уткнувшись в мою грудь, – Тихо, все хорошо, я с тобой.
– Почему ты молчал, – оторвавшись от меня и утерев слёзы спросила она, – Что там случилось.
Я рассказал ей обо всём, о том, что мы обнаружили Новороссийск, о том, что нам рассказал Фёдор и о том, что случилось на обратном пути. Катя слушала молча, не перебивала, но в глазах читался откровенный ужас.
– Что же нам теперь делать? – испуганно спросила она, – Может теперь всё закончится, ведь ты же его убил?!
– Не уверен, Кать, – честно ответил я, – Мы однажды его уже похоронили. По частям, понимаешь?
– Как же такое возможно? – спросила она.
– А вот это вот, как возможно? – обвёл я руками комнату, подразумевая вообще всё вокруг.
– Не знаю, но это ещё как то можно объяснить, – сказала Катя, – А с того света, не возвращаются. Ведь так не бывает.
– Получается, что бывает, – сказал я.
– Может это брат близнец его был? – осторожно предположила
