Тринадцать полнолуний - Эра Рок

Когда они пришли в дом, герцог сидел в кресле у камина и смотрел на пламя. Генри с доктором тихо зашли и остановились в дверях. Генри смотрел на, моментально, заметно постаревшее лицо отца, на его дрожащие руки. Что-то дрогнуло в душе юноши. Отец, всегда суровый, независимый, отличавшийся отсутствием эмоций, сейчас был каким-то беззащитным и подавленным. Он плакал! Генри, никогда не видевший отца таким, сначала опешил, а потом почувствовал, именно сейчас, в этот миг отец стал дорог ему как никогда раньше. Не сдерживая нахлынувшие эмоции, Генри бросился к отцу и уткнулся лицом в его колени. Герцог, вздрогнув от неожиданности, посмотрел на мальчика, переведя дыхание от сдавливающих грудь рыданий, обхватил руками и прижал к себе голову сына. Так и застыли они в этой позе, отец и сын, которых горе сроднило гораздо больше, чем вся предыдущая жизнь до сегодняшнего дня.

«Слава тебе, всевышний, значит, он всё-таки хоть что-то понял» подумал Юлиан и тихонько вышел, прикрыв за собой двери гостиной.

В эту ночь Генри не мог уснуть. Лицо любимой матушки стояло перед ним. Его глаза были открыты, он видел силуэты мебели в лунном свете. В полнолуние луна особенно очаровательна, её ровный мягкий свет наводит на мысли о хрупкости бытия, о том, что все земные привязанности недолговечны. «Почему господь, когда создавал мир, совсем не дал человеку знаний о смерти, чтобы её приход не был неожиданностью и, щемящая до удушья тоска в этот миг не разрывала сердце». Но голос разума вмешался в душевный диалог с самим собой и напомнил, чтобы чего-то добиться, идя на риск, нужно иметь чувство самосохранения, иначе нельзя. Как проходить азбуку жизни, если ты точно знаешь, что будет потом. «Да, поразительно красивая сегодня луна, я никогда в полной мере не мог оценить эту надменную, холодную красоту. На неё можно смотреть в упор и видеть все цвета одновременно, с буро-оранжевого до лимонножёлтого. Поистине, королева ночи и грёз. Как же мне хочется сейчас поговорить с Юлианом! Только он сможет своей беседой дать мне бальзам моей ноющей душе. Я чувствую такую сильную привязанность к нему за его снисходительное и терпеливое отношение ко мне. Нужно слушать его повнимательнее, не пропускать ни единого слова. Он научит только тому, что мне будет нужно в моей жизни, сколько бы она не продлилась. Но какое-то чувство подсказывает мне, что век мой будет не долог. Странно, откуда это чувство? Ах, мама, маменька! Милое, доброе создание». Генри закрыл глаза, душа стала как один большой нерв, как болезненный нарыв, беспокоящий ежесекундно. «Нет, надо встать и идти к доктору. Его участие мне нужно сейчас больше всего». Генри легко встал с постели, очертания предметов в комнате были очень чёткими. «Неужели уже рассвет и я всю ночь пролежал в дремотной тоске?» подумал Генри. Подойдя к окну, он был очень удивлён увиденным, луна находилась на том же месте ночного неба, где он её разглядывал с кровати. Он почувствовал необычайную, странную лёгкость в теле, почти парящее, невесомое ощущение. Сладостная нега, истома во всём теле, не испытываемая им ещё ни разу в жизни. Успокоившаяся душа, словно легкокрылая бабочка, присев на цветок, находилась в покое. Разрозненные, тягостные мысли сменились пониманием тех основ земного бытия, которых люди, порой, не могут понять. Он повернулся и почувствовал, как холод и страх сковал его от увиденной картины. На кровати он увидел самого себя, своё, тихо, почти, незаметно дышащее тело! «Боже мой, господи! Что это? Как же это возможно?! Неужели я умер?! Но как же так?!» Он подумал, нужно подойти поближе, и сам не понял, как моментально, преодолев пятиметровое расстояние от окна к кровати, оказался стоящим возле и смотревшим на самого себя, тихо посапывающего в кровати. «Господи! Да что же это такое?! Что со мной? Как же быть теперь? Нелепо, странно видеть себя со стороны. Неужели это смерть?! А я так и не успел поговорить с Юлианом!». В сметении от чудовищной несправедливости, он закрыл на мгновение глаза, а когда открыл их, то увидел себя стоящим в кабинете доктора. Юлиан сидел за своим рабочим столом и что-то быстро писал в большую тетрадь. Генри видел, слышал и чувствовал всё чётко и ясно, даже бульканье жидкостей в колбах и запах, исходящий от цветов. Виденье было трёхмерным и объёмным.

— Юлиан, — позвал доктора Генри, — сударь, вы слышите меня?

Но тот совершенно не реагировал на его зов. Генри подошёл вплотную, дотронулся рукой до доктора, пытаясь помешать ему писать. Доктор, вздрогнув, повернулся и посмотрел сквозь Генри, не видя, но чувствуя его.

— Прекрасно, прекрасно, мой друг, подождите, одну минутку! Я сейчас, — доктор засуетился, вскочил со стула и быстро вышел в другую комнату.

Вернувшись через секунду, он нёс в руках странное приспособление вроде шлема тевтонских рыцарей, сделанного из блестящего, зеркального материала, вроде, железа, опутанный множеством проводков. Водрузив это сооружение к себе на голову, Юлиан, через продолговатое отверстие в шлеме сделанное из фиолетового стекла, сразу нашёл взглядом Генри.

— Великолепно, юноша! С астральным крещеньецем вас. Не пытайтесь говорить, я в своём состоянии не смогу вас услышать сейчас. Изобретённый мною чудесный шлем даёт мне возможность только видеть ваше астральное тело, но не слышать ваши мысли. Но почему у вас такой растерянный вид? Всё, что сейчас происходит с вами нестрашно, а нормальный выход из физического тела. Понятия не имею, почему я не предупредил вас заранее об этих чудесах. Вам сразу было дано это, но произойти всё должно было чуть позже. Не мы раздаём энергетические дары, мы их получаем и должны научиться пользоваться ими и не забывать благодарить за них наших учителей и наставников.

Генри чётко слышал слова доктора, но не так как в жизни, а они просто звучали в его голове. И как ни странно, он понял, что прекрасно знает, о чём говорит Юлиан. А доктор там временем, продолжал:

— Безвременная кончина вашей матушки так сильно подействовала на вас, что вы самостоятельно, ускорили своё магическое обучение. Да, не побоюсь этого слова, именно обучение, именно сверхестественное и магическое. А теперь, пойдёмте, мне нужно принять ваше состояние, чтобы продолжить на одинаковом уровне наше общение. Ничего не бойтесь и не удивляйтесь, мне дан этот дар очень давно. Часто в таком состоянии, я наблюдал за вами, когда вы были далеко от сюда, в училище. Но меня вы видеть не могли, ведь астральное тело никому не дано видеть. Только в исключительных случаях, некоторые люди, имеющие как мы, этот дар, могут входить в такое же состояние, чтобы увидеть сие чудо. Терпение, мой друг, сейчас я присоединюсь к вам, тогда мы сможем поболтать тем же способом, как в голубой пирамиде.

Доктор прикрыл глаза, а Генри наоборот, открыл свои как можно шире, чтобы не пропустить ни одной детали происходящего. Через какое-то мгновение, доктор, а вернее, его астральное, энергетическое или эфирное, а может психическое тело Юлиана, непостижимо быстро приблизилось к Генри, который оказался возле стола, хотя точно помнил, что стоял возле кушетки.

— Ну что, мой друг, пройдёмся, а проще, переместимся в своём изменённом состоянии, на природу, к океану. Его видимая бескрайность всегда помогала мне в полной мере ощутить бесконечность, — сказал доктор и они мгновенно оказались на берегу океана. Доктор посмотрел на Генри и рассмеялся. Парень стоял, открыв рот и ошалевшими глазами смотрел вокруг.

— Вы странно выглядите, мой друг. Выражение вашего лица вызывает прилив смеха. Чему же вы удивляетесь? Изменённое состояние может творить и не такие чудеса. Расслабьтесь, и просто смотрите и слушайте. Какое величие, какая красота!

Дитя божественное дивной красотыМеня на мысли вдохновляешь ты.

Этот тихий плеск волн, как убаюкивающая колыбельная песня, поможет нам открыть наш разум. Оглядитесь вокруг, где ещё на земле можно так спокойно наслаждаться могуществом природы. Посмотрите на небосвод, он как продолжение океана, или океан — продолжение неба? Я сам запутался! А звёзды? Эти ночные, крошечные солнца, освещают весь огромный мир. Их радужное сияние приятно ласкает взор. А луна? Боже мой, как она огромна и прекрасна! Она так низко висит над водой, что кажется, её можно потрогать рукой, правда? Пойдёмте, попытаемся это сделать.

Доктор шагнул прямо в воду. Но что это?! Он не провалился, а пошёл по водной глади, словно взлетающая птица едва касается её крылом. Он прошёл по воде довольно далеко и лишь потом оглянулся на Генри.

— Смелее, смелее, юноша, это совершенно безопасно, — голос доктора звучал в голове Генри и эхом разносился над океаном.

Генри, помедлив мгновение, сделал робкий шаг вперёд и увидел, что тоже идёт по воде как доктор. Ещё мгновение и он оказался с ним рядом, хотя Юлиан был далеко от берега. Они с невероятной лёгкостью преодолевали километр за километром. А луна, естественно, отодвигалась всё дальше и дальше.