Убийца Гора - Джон Норман

Огни Ара, фонари на мостах, смутно вырисовывающиеся крыши цилиндров мелькали подо мной далеко внизу.

Внезапно Мип, изменив направление, оставил цилиндры справа и завис над стадионом, на котором днем проходили гонки.

Сейчас стадион пустовал, толпа давно схлынула.

Длинные многоярусные ряды белели в свете трех горианских лун. На стадионе валялось много мусора, его уберут лишь перед следующими гонками. Длинные сетки под кольцами были сняты, свернуты и лежали около стен. Лишь разрисованные деревянные головы тарнов, используемые в гонке для отметки кругов, по-прежнему торчали на своих шестах. При лунном свете песок казался таким же белым, как и разделяющие стены. Я посмотрел на Мипа. Он молча сидел на тарне.

– Подожди здесь, – сказал он мне, сажая тарна на ограду стадиона. Я последовал его примеру.

Я остался ждать на ограде, глядя вниз на открывающийся моему взору пустынный стадион.

Мип на Зеленом Убаре на фоне белого песка казался темной, быстро передвигающейся точкой.

Я увидел, как его тарн опустился на первый шест и какое-то время оставался неподвижным.

Внезапно, резко взмахнув крыльями – я услышал их хлопанье с расстояния более двух сотен ярдов, – тарн сорвался с шеста и с приникшим к его спине Мипом со скоростью молнии достиг первого препятствия – трех больших прямоугольников, пересек их, затем так же стремительно прошел сквозь первое круглое кольцо, потом, развернувшись, сквозь второе и третье. Махая крыльями с невероятной частотой, Зеленый Убар миновал прямоугольные «кольца» с другой стороны, разделяющей стены, и, прочертив непрерывную траекторию сквозь оставшиеся круглые, сложил крылья, резко опустился на последний шест и застыл в позе победителя.

Какое-то время они оставались там, потом тарн вновь взмыл в воздух и повернул в мою сторону. И вот уже Мип приземлился рядом со мной на высокую ограду, опоясывающую стадион.

Он молча посмотрел вниз, затем так же молча поднял птицу в воздух. Я последовал за ним. Через несколько минут мы были уже в стойле. Мы вернули птиц на насесты, наложили на них путы, и, сняв седла и упряжи, повесили их на место. Затем, желая ещё раз ощутить прохладу и полюбоваться красотой ночи, я вновь шагнул на балку, нависающую над городом.

– Я получил большое удовольствие, – сказал я Мипу, стоящему рядом.

– Я рад, – отозвался он.

Не глядя на него, я спросил:

– Хочу тебя спросить. Если не хочешь, можешь не отвечать.

– Слушаю.

– Ты знаешь, я охочусь за человеком… – начал я.

– Люди черной касты часто охотятся, – ответил Мип.

– Я хочу спросить, знаешь ли ты, кто из зеленых был в Ко-Ро-Ба в ен'варе этого года?

– Знаю.

– И кто же?

– Я. Я был в Ко-Ро-Ба в ен'варе.

Я заметил в руке Мипа небольшой метательный нож.

Изготовлялся он в Аре, размером был меньше южной кайвы, его лезвие сужалось к концу только с одной стороны.

– Интересный нож, – сказал я.

– Все старшие смотрители носят такие ножи, – поигрывая лезвием, сообщил Мип.

– Сегодня на гонках я видел, как всадник разрезал ремни, освобождаясь от падающего тарна, – сказал я.

– Возможно, у него был такой же нож, – теперь Мип держал нож за конец лезвия.

Внезапно я ощутил холод ночного ветра.

– Ты умеешь бросать такой нож? – поинтересовался я.

– Да. Я могу поразить глаз тарна с тридцати шагов.

– Тогда ты действительно мастер.

– А тебе знаком такой нож? – в свою очередь спросил Мип.

– Нет.

Хотя внешне это никак не проявлялось, каждый мой нерв был натянут. Я знал, что Мип мог бросить нож внезапно, но надеялся успеть выхватить из ножен меч и ни на минуту не забывал, на какой высоте нахожусь.

– Хочешь подержать его в руках? – спросил Мип.

– Хочу, – ответил я и приготовился.

Мип метнул нож, но не сильно, он летел прямо мне в руки, и я поймал его. Казалось, сердце мое остановилось.

Я попробовал нож на баланс, рассмотрел лезвие, рукоятку.

– Ушел бы ты все же с жерди. Это опасно, – посоветовал Мип.

Я бросил ему нож, вернулся в стойло и вскоре уже возвращался в дом Кернуса.

Глава 14. ТЕМНИЦА

Перешагнув порог дома Кернуса, я оказался в коридоре, ведущем к недавно показанной мне Хо-Ту роскошной комнате с массивной закрывающейся на задвижку дверью, в которой Кернус держал особых пленниц. С удивлением я заметил, что около двери стоят четыре охранника.

Зайдя в свою комнату, я нашел Элизабет спящей на циновке, закутанной в репсовое одеяло. Ее ошейник был цепью прикован к кольцу.

Все рабыни, обслуживающие гостей дома Кернуса, как правило, тщательно охранялись. Меры предосторожности обеспечивались стражниками, делающими обход. Если бы я находился в комнате, Элизабет не заковали бы, так как мое присутствие гарантировало бы достаточную охрану. Обычно ночью мы закрывались на засов и спали в объятиях друг друга. Итак, я вошел и закрыл дверь на задвижку Элизабет приподнялась, звеня цепями, и сонно протерла глаза.

Она была одета в короткую тунику из красного шелка удовольствий, предписанную для неё как для рабыни, находящейся в обучении. Однако Вирджиния и Филлис до сих пор носили обычные платья из белого шелка и, как рассказывала мне Элизабет, по-прежнему были закованы в простые металлические ошейники. Ошейник Элизабет сменили на эмалевый красного цвета.

Приподняв лампу, я заметил, что пол комнаты вымыт, с сундуков и шкафов вытерта пыль, шкуры почищены и аккуратной стопкой лежали на каменном ложе. Да, девушка безупречно следила за чистотой. Я почувствовал удовлетворение от того, что прекрасная мисс Элизабет Кардуэл, рабыня в доме Кернуса, обязана убирать в моей комнате. Я наслаждался домашним уютом. Раньше Элизабет опрометчиво предполагала, что рутинную домашнюю работу мы будем распределять поровну, но, надев ошейник рабыни, она с раздражением признала, что должна подчиняться моим желаниям. Забавно, что уже вскоре она стала необыкновенно покорной, отзывчивой, страстной. Подозреваю, что женщины, даже такие гордые, красивые и умные, как Элизабет Кардуэл, тайно желают, чтобы мужчины были сильными и командовали ими просто как женщинами, не оставляя права выбора, а лишь обязанность выполнять любые мужские желания.

Я освободил Элизабет от ошейника и цепей.

Она подозрительно принюхалась.

– Ты опять был в банях?

– Был.

– В бассейне Синих Цветов? – продолжала она допрос.

– Да.

– Там хорошенькие девушки? – поинтересовалась Элизабет.

– Не такие хорошенькие, как ты, – ответил я.

– Ты – хорошо пахнущее животное, – подвела она итог и взглянула мне в лицо. – Возьми меня когда-нибудь в бассейн Синих Цветов.