Русская рулетка - Сергей Зверев

– Есть оперативная информация об автомобиле марки «Мерседес-600», находящемся в розыске, – бесцветным голосом произнес инспектор.

– Вай, о чем ты говоришь, командир? – нервно засмеялся Айваз. – Документы чистые, все оформлено по закону. Сколько езжу, никогда никаких претензий не было.

– Ваша машина числится в угоне, – упрямо повторил инспектор.

– Слушай, дорогой, – наклонился к нему Айваз и панибратски положил руку на плечо, – не тяни резину. Скажи, сколько тебе нужно? Я человек не бедный…

Инспектор вскинул голову и озлобленно вытаращил глаза.

– Взятку мне предлагаешь? При исполнении?..

Айваз медленно выпрямился, но, не теряя самообладания, произнес:

– Зачем такие грубые слова? Я только предлагаю совместно решить вопрос.

Снаружи донесся скрип тормозов. Было слышно, как возле поста ГАИ остановилась машина, захлопали дверцы. Инспектор с явным облегчением закрыл журнал и встал из-за стола.

Вошли трое в гражданском. В помещении, и без того тесном, стало негде шагу ступить.

– В чем дело? – строго спросил первый из вошедших, не представляясь и не предъявляя никаких документов.

– Вот, проверяем автомобиль на предмет угона, – объяснил инспектор. – Сигнал получили. А он, – кивнул в сторону Айваза, – взятку предлагает.

– Какая взятка? О чем речь? – шумно, с восточной экспрессивностью стал возмущаться Айваз.

На это сразу же последовал приказ:

– Предъявите документы.

– Вай, начальник, какие документы? Зачем документы?

Вошедшие расстегнули плащи и куртки, недвусмысленно намекая на наличие оружия.

Айваз вытащил бумажник с документами и деньгами. Водитель и охранник сделали то же самое.

Бегло просмотрев паспорта, человек в штатском положил их вместе с бумажниками в карман плаща.

– Все трое – на выход, – сказал строго. – Будем с вами разбираться.

Азербайджанцы нехотя подчинились. Под присмотром людей в штатском они вышли на заснеженную магистраль, остановились возле «Мерседеса».

Рядом стояла черная «Волга».

– Руки на капот, – прозвучала команда. – Ноги шире плеч, быстро!

Дежуривший возле машины милиционер направил ствол автомата в сторону задержанных.

Переглядываясь между собой, они выполнили команду.

– Обыскать!

Быстрые руки людей в штатском умело обшарили одежду Айваза, его водителя и охранника, раскорячившихся над капотом автомобиля.

Вначале из кармана Айваза достали маленький пакетик с белым порошком, затем в нагрудном кармане обнаружили пистолет размером чуть больше ладони. Крепкие пальцы вцепились в воротник пальто Айваза, рванули его в сторону и вниз.

– Лежать! – рявкнул голос над ухом Шаримова.

У остальных тоже нашли наркотики и оружие – два пистолета «ТТ». Водителя и охранника уложили лицами на утоптанный снег рядом с Айвазом.

– Ну что, горные орлы? Наркотиками балуемся? Оружием обвешались? «Мерседес» угнали? Спасибо инспектору ГАИ за бдительность.

Азербайджанцам заломали руки за спины, защелкнули на запястьях наручники.

Потом люди в штатском отошли в сторону, посовещались, пока милиционер держал Айваза и его подручных под дулом автомата.

Инспектор, остановивший «Мерседес», наблюдал за происходящим, стоя у зарешеченного окна поста ГАИ.

Наконец люди в штатском закончили совещаться. Старший подошел к инспектору.

– Всех троих задерживаем, а машину забираем с собой.

Айваза, водителя и охранника подняли с обочины, затолкали на заднее сиденье «Мерседеса». Двое в штатском сели спереди. Тот, что был справа, вынул из подмышечной кобуры пистолет и, щелкнув затвором, положил его на колени.

Старший группы сел за руль черной «Волги», припаркованной рядом с постом ГАИ. Машины развернулись и, набирая скорость, помчались в сторону города.

Когда «Мерседес» следом за «Волгой» свернул на утоптанный проселок, ведущий в сторону леса, Айваз понял, что происходит.

– Эй, командир! – истошно завопил он. – Куда нас везут? Вы кто?

– Заткнись, падла! – рявкнул на него субъект, сидевший впереди, и вскинул пистолет.

Круглое черное отверстие смотрело Айвазу в переносицу.

– Мозги вышибу…

Айваз затих, нервно дергая головой. Сидевшие по бокам от него подельники дышали широко раскрытыми ртами.

Вскоре машины остановились у ельника в сугробах.

Азербайджанцев вытаскивали из «Мерседеса» по одному, снимая с каждого наручники.

– Что вы собираетесь делать?! – закричал Айваз. – Это произвол!

В ответ на это он получил несколько ударов по ребрам и затих, согнувшись пополам. Остальным тоже врезали пару раз для острастки, и никто больше не пытался протестовать. Азербайджанцы ждали своей участи покорно, словно овцы, которых привели на бойню.

Старший группы подошел к Айвазу с пистолетом в руке.

– Не надо было, чурка вонючая, снова появляться в нашем городе. Слишком много от тебя беспокойства.

Айваз бросился на колени.

– Я уеду! – закричал он. – Вы меня больше никогда не увидите! Я заплачу, у меня есть много денег!..

Его брезгливо оттолкнули ногой.

Сухие хлопки пистолетных выстрелов потревожили холодный лес.

Три трупа лежали на забрызганном кровью снегу. У Айваза еще дергалась нога, поэтому один из стрелявших подошел поближе и добил его пулей в висок. После чего они достали отобранные у азербайджанцев пистолеты, постреляли из них по ельнику, сбивая снег с широких, разлапистых ветвей.

– Хватит, – сказал старший, – пускай пара патронов в обоймах останется. Трупы бросим ко мне в багажник, отвезем поближе к городу.

– А не грубовато, товарищ капитан?

– Ерунда. Кому охота об это дерьмо мараться? «Убиты при попытке сопротивления»… Оружие есть. Дай-ка сюда «ТТ»…

Он направил пистолет в сторону «Волги», выстрелил два раза в заднее крыло.

– Так еще лучше будет. Следы перестрелки налицо.

Неожиданно откуда-то донеслась мелодичная трель телефонного звонка.

– Ох, епэрэсэтэ!.. – ругнулся старший. – Что за херня?

Он подошел к трупу Айваза, склонился, брезгливо, двумя пальцами вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон. Тот продолжал звонить, моргая зеленым огоньком. Старший со злобой втоптал телефон в снег, и раздавил каблуком, как ядовитую змею.

Трель смолкла.

С неба посыпались снежные хлопья.

– Вот и хорошо – кровищу убирать не надо. Через полчаса все и так засыплет.

– Пора ехать, грузите их.

Сапронов тер покрасневшие глаза. Сейчас бы принять сто пятьдесят, да на боковую… Но нельзя… Надо ждать…

Наконец зазвонил телефон. Сапронов снял трубку, прижал к уху.

– Преступники убиты при попытке оказать сопротивление работникам следственных органов, – раздался голос Груднева.

Сапронов вздохнул с облегчением.

– Ясно, Роман Сергеевич. Можешь отдыхать.

Полковник, положив трубку, вынул из сейфа бутылку коньяка, свернул пробку, налил полстакана. Потом, присмотревшись, махнул рукой, наполнил стакан доверху и с чувством выполненного долга принял внутрь благородный напиток.

Глава 24

– Сколько времени прошло, а ты не рассказал о себе ни слова…

Он лежал на подушке, подсунув руку под голову, и курил. Елена сидела рядом, обхватив руками колени. Чуть скосив глаза в сторону, он посмотрел на ее обнаженную спину, затем перевел взгляд на темную родинку на шее. Опять эта родинка… Он вспомнил, как после ужина в ресторане «Луна» они приехали в его загородный дом, пили шампанское… Потом еще был коньяк… Потом они лежали на ковре… Она поцеловала его, и он ответил… Потом он целовал эту родинку… Уже рассветало, а они продолжали с неутомимой страстью ласкать друг друга…

– Почему ты молчишь?

– А что я должен рассказывать? – откликнулся он, выпустив дым через ноздри. – Тебе и так все известно.

– Что мне известно?

– Учился в школе, служил в армии… Работал…

– Сидел в тюрьме, – добавила она после долгой паузы. – Почему ты не хочешь рассказать мне о том, как попал за решетку?

– Это неинтересно.

– Мне все про тебя интересно.

Она повернула голову, и он увидел у нее на глазах слезы.

Панфилов отвернулся, опустил руку вниз, стряхнул пепел сигареты в пепельницу, стоявшую рядом с постелью, на полу.

– У тебя на теле столько рубцов и шрамов… Это после Афганистана?

– В том числе и после Афганистана, – не конкретизируя, ответил Константин.

– А следы ожога на руке? Тоже армия?

– Нет. Чуть позже.

– Ты не можешь рассказать мне об этом? Или… все еще думаешь, что я проявляю к тебе только профессиональный интерес? Не веришь мне? Я ведь пообещала тебе, что не буду ничего писать. Я не пытаюсь зарабатывать на любимых мужчинах.

Он улыбнулся, как ему показалось, едва заметно, одними уголками губ, но она все видела и отвернулась, вытирая слезы. Пока Панфилов тушил докуренную сигарету, она встала, подошла к окну, раздвинула шторы и, прислонившись к оконному косяку, долго смотрела на заснеженный лес, поле, укрытое белой шубой, тусклое голубое небо.