Маневры неудачников - Роман Злотников

Является ли Феникс регрессором, «другим», или же он просто агент скаари, для которого они выдумали целую легенду?

Если поверить теории Визерса о регрессорах и равновесии, которое они поддерживают, то речь идет о запредельной мощи. Корабли-разрушители, в одиночку способные уничтожить половину военного флота Гегемонии, — это весьма веский повод задуматься о том, откуда приходят регрессоры и что они еще могут с собой принести.

Хаос и разрушение, потери, исчисляемые миллионами, если не миллиардами жизней. Война против взбесившегося искусственного интеллекта, названная Войной Регресса, стоила человечеству нескольких миллиардов и навсегда оставила отпечаток на его облике.

Если регрессоры существуют, наши жизни для них ничего не стоят, о чем весьма красноречиво говорят масштабы их деятельности. Даже если Визерсу удастся захватить одного из их агентов влияния, что мы можем им противопоставить?

Когда я думал о регрессорах, они представлялись мне в качестве этакого сверхразума, играющего в трехстороннюю стратегию реального времени, главной локацией которой является исследованный сектор космоса. Если хотя бы понять, с какими целями он ведет эту игру…

Время.

Я нажал кнопку сброса, и десантная капсула развалилась на несколько частей, как шоколадная оболочка киндер-сюрприза, внутри которой скрывается ярко раскрашенный сувенир.

Только в данном случае сувенир окрашен в черный цвет и не принесет детишкам никакой радости.

Я включил ранцевый двигатель скафандра, чуть замедляя падение, и обломки капсулы, еще мгновение назад продолжавшие полет рядом со мной, унеслись вниз.

В этой части Тайгера-5 было раннее утро. Небо затянуто красными облаками, через которые еле-еле пробиваются лучи местного светила. Атмосфера планеты непригодна для человеческого дыхания, поэтому лаборатория генерала Корбена накрыта куполом, под которым постоянно работающие рециркуляторы поддерживают необходимый уровень кислорода.

Главный корпус герметичен и обладает своей собственной атмосферой.

Обломки десантной капсулы обрушились на купол. Тут же сработали вмонтированные в них взрывные устройства, и подо мной на поверхности планеты полыхнул неслабый взрыв. Когда рассеялся дым и немного улеглась поднятая пыль, я был уже на высоте меньше пятисот метров, а защитный купол перестал существовать.

Я активировал встроенный в левый рукав скафандра ракетомет и навел крестик на первую цель.

— Радж не поскупился, — констатировал Азим, когда мы стояли в шлюзовом отсеке и рассматривали тяжелую броню, которую барон Хэммонд предоставил нам вместе с кораблем. — Это боевой доспех «Черных драконов», версия 4.2. Самая надежная и проверенная из всех возможных. Хотя уже не самая современная.

— Он посчитал, что нам будет удобнее иметь дело с уже привычным оборудованием.

— Да, но ведь мог бы и сэкономить, — сказал Азим. — Подсунул бы левые скафандры вэкаэсовского образца, произведенные где-нибудь на Сципионе, и что бы мы могли с этим сделать? При любом раскладе с его стороны это чистая благотворительность, учитывая, как дорого ему обошелся наш визит. Но это все лирика… Ты же имел дело с такими штуковинами?

— Имел.

— Расскажи мне, что ты о них знаешь.

— Полторы тонны, активная броня, энергетический блок рассчитан на четыре часа активного действия, кислорода хватает примерно на столько же. Ракетный ранцевый двигатель, облегчающий десантирование, в режиме форсажа может поднять человека в воздух на высоту до сотни метров на планете с околоземной гравитацией. Держит температуру до двух тысяч градусов, устойчив к излучению нейродеструктора.

— Вооружение?

— Левая рука — плазмоган и ракетомет. Плазмоган рассчитан на пятьдесят четыре выстрела, ракет всего шесть. Правая рука — лазерная винтовка, скорострельность восемнадцать импульсов в секунду, активность огня зависит от общего энергозапаса брони. Винтовка и является основным оружием. Плюс силовой резак для преодоления препятствий, которые нельзя вынести взрывом.

— Уязвимые места?

— Энергоблок расположен неудачно, — сказал я. — Но это конструкционный недостаток всего модельного ряда. Другое расположение повлияет на центр тяжести, что повлечет за собой переделку всех остальных узлов.

— Если зацепит энергоблок…

— Его надо сразу сбрасывать, пока он не взорвался.

— Я бы заставил тебя влезть в броню и попрактиковаться, но тут слишком мало места, и ты просто все разнесешь, — вздохнул Азим.

— У меня был полный курс тренировок в тяжелой броне, в том числе и в условиях, приближенных к боевым, — сказал я.

— Но в реальном бою ты его ни разу не испытывал, — сказал Азим. — Впрочем, если твой Визерс не ошибается, активного сопротивления там не будет.

— Визерс такой же мой, как и твой, — сказал я. — Не забывай, что мы с тобой в одной лодке.

— Теперь да, — сказал Азим. — Полагаю, так оно и останется до самого конца. Если, конечно, тебе не отстрелят башку на Тайгере.

— Я высоко ценю твою веру в мои способности, — сказал я.

— Примерь костюмчик, — посоветовал Азим. — Сделай хотя бы пару шагов по шлюзу и постарайся ничего тут не сломать.

— Я уже чувствую, что мне это понравится, — сказал я. — И еще. Когда я буду в скафандре, зови меня Оптимус-Прайм.

Первая ракета улетела к цели, оставив за собой едва видный дымный след. Отдачи я не почувствовал, что и немудрено, если вспомнить, сколько я сейчас вешу. Восемьдесят пять килограммов моего спортивного тела и полторы тонны высокотехнологичной боевой брони.

Пункт внешней охраны с антенной гиперсвязи на крыше исчез в пламени взрыва. Вторая ракета поразила главный генератор. Третья — оба припаркованных у основного корпуса экспедиционных флаера в защитной раскраске.

Теперь они не смогут звать на помощь. Бежать им тоже некуда… Оба?! Тут же должно быть три! Я завертел головой, разыскивая исчезнувший флаер. Вот дьявол! У противника, значит, появился подвижный резерв. Я почувствовал, как по моей спине потекли холодные струйки… И что мне теперь делать? Весь план боя полетел вверх тормашками. Впрочем, сержант-инструктор говорил, что так обычно случается с любым планом боя. Так что я оказался во вполне стандартной ситуации. Вот только легче мне от этого не стало. Эх, посоветоваться бы с Азимом, но, судя по расчетам времени, он уже ушел на другую сторону планеты, и маломощный передатчик скафандра до него не добьет. Ладно, будем выкарабкиваться сами. Тем более что особых вариантов нет. Я уже обозначил свое присутствие и, чего уж там, свои намерения, так что мне остается только попытаться уничтожить тут все, пока к моим противникам подойдет эта самая подмога… ну или хотя бы попытаться это сделать.

Я выключил двигатель, земля рванулась мне навстречу. Если просто рухнуть с такой высоты, скафандр по пояс уйдет в почву… Как там в былинах про русских богатырей? И ударил он половца по плечам, и ушел половец по колено во сыру землю…

На высоте двадцати метров сработала аварийная система, двигатель включился, позволив мне совершить мягкую посадку. Грунт мягко спружинил под ногами.

Из-за главного корпуса выскочили двое парней в скафандрах технической службы. То ли проводили плановую проверку, то ли оперативно сработали по тревоге. В пользу последнего довода говорили импульсные пистолеты, из которых техники палили в мою сторону.

Они приближались слева, поэтому я подарил им плазменный шар. Один на двоих. Этого хватило, чтобы фигурки исчезли из моего поля зрения, а выстрелы прекратились.

Пленных я сегодня не беру.

— Судя по количеству известных деталей, у Визерса есть кто-то внутри, — заметил Азим.

— Вряд ли. Он не говорил, что надо кого-то пощадить. Наоборот, попросил убить всех.

— Может, он просто хочет избавиться от источника, — сказал Азим. — Заметает следы.

— А может, получил информацию откуда-то еще. От пилотов корабля, который осуществляет поставки, например.

— Откуда бы пилотам знать устройство внутреннего периметра, если они там ни разу не садились? На плане обозначена только посадочная площадка для автономной шлюпки, на эту площадь даже «Ястреб» не посадишь.

— Тогда это может быть какая-нибудь типовая станция СБА, — отмахнулся я. — Не все ли равно?

— В данной ситуации проще убить всех, чем пытаться сохранить жизнь кому-то одному, — согласился Азим. — Когда дело доходит до стрельбы, очень сложно опознать кого-то по лицу.

Кислорода в атмосфере Тайгера-5 хватало для того, чтобы поддерживать горение, и небо над станцией заволокло клубами черного дыма от горящего строительного пластика.

Обойдя главный корпус по периметру и убедившись, что снаружи никого живого нет, я подошел к входу в шлюзовой отсек и активировал силовой резак. Два взмаха рукой, брызги расплавленного металла…