Запретный район - Майкл Маршалл

Ну и что, скажете вы, это же все просто элементы субъективного сознания. Все дело в психологии, в способности воспринимать и осознавать.

Вот в этом-то все и дело! Это вовсе не вопросы психологии, дело отнюдь не в способности что-то воспринимать и осознавать и не в субъективности. Улицы действительно разные, неодинаковые – все зависит от того, в каком направлении вы по ним идете. Это действительно так. Немногие это понимают, немногие обладают этим даром – видеть и доверять тому, что они видят; и тот факт, что Виллиг этим даром обладает, объясняет, почему он может делать то, что он делает, а тот факт, что этим даром обладаю я, является одной из причин, что мне так хорошо удается делать то, что я делаю. Это чертовски трудная вещь, чтобы ее понять и осознать, но так уж оно есть на самом деле. И как только вы начинаете это понимать, все ворота перед вами тут же распахиваются настежь.

– Ну, хорошо, – сказал наконец Элкленд. – Хорошо. Даже если я способен воспринять это интеллектуально, как концептуальное положение, что это может изменить? И что у всего этого общего с тем, что мы сейчас здесь, и с этим странным человеком?

Я закурил новую сигарету. Последние полчаса достались мне очень тяжело. Как я и ожидал, этот Действующий Деятель, этот «я-все-могу», этот рациональный типчик, привыкший к тому, что «действительность-это-то-чем-она-представляется», только что изо всех сил сражался с тем, что я ему пытался объяснить, и все еще не желает с этим смириться. Мне-то все равно, но ведь его нужно убедить или, по крайней мере, подготовить к тому, чтобы он в это поверил. Без этого у нас ничего не выйдет.

– Вы ведь никогда не летали на самолете, верно? – спросил я в качестве подготовительного вступления. – И в другие страны не летали?

– Нет, конечно, не летал.

– Хорошо, – сказал я и потер лоб. – Ну, тогда вам придется поверить мне на слово, каким будет следующий этап наших действий.

Людям обычно приходится это делать, и впрямь приходится. За границу в нынешние времена никто не ездит, не возникает ни у кого такого желания, равно как и мотаться по разным Районам.

– Итак, – начал я, но тут же передумал. Он ведь не поверит в то, что я ему собираюсь сказать, он просто не создан для того, чтобы интуитивно взять на борт то, что кто-то, летающий на самолете, осознал еще несколько сотен лет назад, и понять, что это вообще означает. Мне придется только надеяться, что моей веры, моих знаний окажется достаточно, чтобы протащить туда нас обоих. Обычно этого хватало, но я предчувствовал, что Элкленд окажется очень тяжелым грузом.

– Ладно, ничего. Дело вот какое. Мы с вами сейчас выйдем из этого отеля и пойдем по берегу. И нам нужно будет пройти пешком пару миль.

– В море? – засмеялся Элкленд.

– Да, – сказал я. У него изменилось лицо, и в первый раз я понял, как ему удалось так высоко подняться в Центре.

– Послушайте, Старк, сейчас неподходящий момент для шуток. Вы же знаете, я не умею плавать, и если вы не планируете, что мы пойдем по морю аки посуху…

– Нет, это вы послушайте! – раздраженно перебил его я. Я устал, мне уже начинало это надоедать – беспрерывно пробиваться вброд сквозь бесконечные слои рационального мышления, чтобы сказать то, что мне нужно сказать. – Нам вовсе не придется плыть, мы будем идти. Я не жду, что вы поймете это, но вам придется держать мозги открытыми и быть готовым ко всему. Вам придется верить, что я знаю, что делаю. Вы готовы к этому?

– Я не знаю.

– Давайте я изложу это вам таким образом, который, я уверен, будет вам понятен. Дело в передаче полномочий, в разделении труда, понимаете? Вы ведь в своем Департаменте не занимаетесь всеми делами, не выполняете вообще все работы, не так ли? Иной раз приходится передавать некоторые работы более квалифицированным узким специалистам, так ведь?

– Да, – недовольно признал он. Действующие Деятели все такие: тот факт, что они не могут делать абсолютно все, бесит их до полного умопомрачения.

– Ну так вот. Когда дойдет до дела, я буду не просто более квалифицированным специалистом. Я буду единственным квалифицированным специалистом. Именно по этой причине Зенда пригласила меня для выполнения этого задания. Именно поэтому я оказался здесь. Я – единственный человек, кто может это проделать. Я, вероятно, сумею это проделать и без вашей веры, но это будет чертовски труднее для нас обоих, особенно для вас.

Элкленд с минуту молчал, потом выражение его лица чуть смягчилось.

– Ладно. Извините меня, Старк. Я уже просто не знаю, что думать, что делать. Я к подобным вещам совсем не привык. И к неопределенности тоже не привык.

– Я знаю. А вот я привык. Это моя работа. Вся моя жизнь – это одно сплошное огромное «Что дальше?». Я всегда и везде пользуюсь Планом Б, или В, или Г. Вот так такие дела и делаются, Элкленд. Жизнь – это вам не служебная записка, не официальный циркуляр. Это странная штука, и она всегда может обратиться против вас и делает то, чего вы менее всего ожидаете в данный момент, мать ее так! И на небе, и на земле есть много такого, чего вы никогда не видели, Элкленд, и сегодня я намерен показать вам одну такую штуку.

Он внезапно улыбнулся, и от этой улыбки, этакой «да-черт-бы-все-это-побрал!» улыбочки разом помолодел лет на тридцать.

– Хорошо, хорошо. Что я должен делать?

– Мы сейчас выйдем отсюда, и снаружи все будет иначе. Следующие пять минут можете посвятить обдумыванию этого явления. Все будет выглядеть иначе и странно. Но то, что вы увидите, действительно будет именно тем, чем кажется, понятно? И верьте мне.

– Я верю, – ответил он. – Бог знает почему, но верю.

Кажется, он дозрел. И, кажется, в достаточной мере.

Пять минут спустя я почувствовал некоторое покалывание в затылке и понял, что время трогаться. Я встал, и Элкленд тоже поднялся с места. Последние пять минут мой Деятель провел в глубокой задумчивости, полностью уйдя в себя, он явно прилагал все усилия, чтобы усвоить и внутренне смириться с тем, что я ему сказал. Он несколько нервно посмотрел на меня:

– А оно сработает, что бы это ни было?

– Да. – Я знал, что оно сработает, потому что чувствовал это. Это трудно описать словами, просто все вокруг в такие моменты кажется более напряженным, более интенсивным, более значительным. Цвета обретают большую резкость, как это бывает перед грозой, вам кажется, что вы все вокруг видите более четко и ясно, но немного странным образом. Это немного похоже на состояние опьянения, но при этом вы абсолютно трезвы и холодны, как лед. Возможно, Элкленд уже начал верить в то, что я ему говорил. Может быть, вид Виллига придал ему сил, чтобы понять, что впереди нас ждет нечто действительно странное и даже фантастическое и загадочное. Как бы то ни было, это что-то сработало. Я вывел Деятеля из ресторанного зала, провел через вестибюль, и мы на секунду остановились перед огромными деревянными входными дверями.